Энни Пру - Корабельные новости

— А, да. Она потеряла мужа.

— Да. — Куойлу показалось, что старый кузен находится в своем уме. Он оглянулся в поисках веревок с узлами и ничего не нашел. — Ну, что скажете? — Этот вопрос мог касаться чего угодно.

— О! Чудесно! Еда чудесная! У них там штуки для мытья торчат прямо из потолков, сынок, вода как белый шелк. И мыло дают с пеной. Чувствуешь себя как мальчишка под этими водами. Каждый день дают новую одежду. Белую, как свежий снег. И телевизор. И в карты играют.

— Похоже, здесь хорошо, — сказал Куойл, думая о том, что старика нельзя отправлять обратно в зловонный хлев.

— Нет, нет. Не все тут хорошо. В этом чертовом месте полно полоумных. Я-то знаю, где нахожусь. Но здесь так удобно, что я просто им подыгрываю. Они спрашивают: «Кто ты?» А я говорю: «Джои Смолвуд» или «Самый большой краб в корзине». Они говорят: «Ой, да он не в себе! Оставим его тут!»

— Э, знаете, в Якорной Лапе есть дом престарелых «Золотой Век», так что можно будет… — Но Куойл и сам не знал, примут ли там его. Он опустил руку в карман и достал фотографию пуделя. Протянул ее старику. — Я принес вам подарок.

Старик взял его в дрожащие руки и стал рассматривать. Отвернулся от Куойла, в сторону окна и моря. Его левая рука поднялась и прикрыла глаза.

— Я вязал против тебя узлы. Вызывал ветры. Овцы сдохли. Снежок не может войти в дом.

Как тяжело. Куойл жалел, что не принес старику коробку шоколадных конфет. Но он должен довести все до конца.

— Кузен Нолан. — Как странно звучат эти слова. Но, произнеся их, он почувствовал, что тем самым привязал себя к этому дрожащему старику. — Кузен Нолан. Это все уже в прошлом. Не вините себя. Вы можете немного подождать, пока я посмотрю, как обстоят дела в доме престарелых «Золотой Век»? Там живет много людей из Якорной Лапы и Безымянного. Вы же понимаете, что вам нельзя возвращаться на мыс Перевернутый?

— Я никогда не хотел там жить! Я хотел стать летчиком. Хотел летать. Когда Линдберг пересек Атлантику, мне было двадцать семь лет! Видел бы ты меня тогда! Я был такой сильный! Он был здесь, на Ньюфаундленде. Вылетел отсюда. Они все были здесь: Брендан, Лиф Эриксон, Джон Кабот, Маркони, Лаки Линди. Здесь происходили великие вещи. Я всегда это знал. Я знал, что родился для подвигов. Но с чего начать? Куда ехать? Пробовал заняться рыбной ловлей, но меня прозвали Куойл Шквальный. Понимаешь, я был невезучим, притягивал плохие ветры. Не везло мне. Никому из Куойлов не везло. Вот и пришлось мне жить одному. А в конце я потерял надежду.

Куойл сказал, что разузнает все о доме престарелых в Якорной Лапе, а пока не будет подписывать никаких бумаг.

Старик посмотрел на дверь, за спину Куойла.

— А где Агнис? Она ни разу не приходила меня навестить.

— Честно сказать, не знаю, почему она не приехала.

— А, да я знаю, почему она не хочет меня видеть. Ей стыдно! Ей просто стыдно от того, что я знаю. Она как-то прибежала в наш дом, когда еще была маленькой девочкой. Пришла к моей старухе за помощью, умоляла ее помочь. Кричала и плакала. Эти грязные женские делишки! Я видел, как она выкапывала корень этой «глазастой» ягоды. Вот уж точно глаза дьявола, подсматривающего за нами из кустов. Старуха сварила из этого корня черный дьявольский чай и дала ей выпить, прямо там, на кухне. Она у нас всю ночь провела, орала так сильно, что я не мог уснуть. Утром смотрю — она еще здесь, глаз не поднимает, к стене отвернулась. А в тазу какая-то кровь. «Ну что? — говорю. — Все закончилось?» — «Закончилось», — говорит мне старуха. И я пошел в свою лодку. Это все ее брат, этот неуклюжий здоровяк Гай Куойл. Взял ее, когда она была совсем девчонкой.

Куойл почувствовал, как у него открылся рот. Значит, тетушка тоже была на острове Ночных Кошмаров. И это сделал его собственный отец! Боже!

— Я зайду утром, — пробормотал он. — Вам что-нибудь нужно?

Старик смотрел на фотографию пуделя. Разворачиваясь, чтобы уйти, Куойл заметил, что его взгляд блеснул безумием. Он вспомнил отвратительный рассказ Билли о Нолане и его мертвой жене. Той самой старухе. О том, что он делал с трупом. Эти Куойлы…

В ресторане гостиницы Куойл заказал вина. Скромное бордо, кислое, с запахом пробки. Уэйви грациозно приподняла свой бокал. Вино сразу ударило в голову, и они заговорили без остановки. Ни о чем. Он слышал ее глубокий голос, даже когда она молчала. Куойл забыл о старике и о том, что тот рассказал. Он чувствовал себя прекрасно. Прекрасно. Уэйви описывала то, что видела в магазинах и что новый темно-синий свитер Саншайн подчеркнет ее ярко-рыжие кудри. Она чувствовала, что на ней надет новый бюстгальтер. Она набрала тестеров в парфюмерном магазине, и теперь всякий раз, как она поднимала руку, от нее исходили волны изысканного аромата. Они смотрели друг на друга. Сначала это были короткие взгляды, потом они превратились в пронзительные длительные предвестники близости. Звенели бокалы. Масло таяло на их ножах. Куойл уронил креветку, Уэйви засмеялась. Он сказал, что все время роняет креветки. Они оба заказали эскалоп из телятины. Еще одна бутылка вина.

После такого ужина кино было почти лишним, но они все равно пошли туда. Что-то о французском затворнике, который подсматривал за людьми сквозь жалюзи и играл с хлебным ножом.

Наконец они пошли в кровать.

Уйэви, оцепеневшая и какая-то поникшая, лежала в больших руках Куойла.

— Знаешь, именно в этом отеле мы с Герольдом провели свой медовый месяц.

Утром администратор клиники сказал, что сегодня старика навещать нельзя. Он выломал стекло из портрета пуделя и бил им всех, кто к нему подходил. Ему вкололи транквилизаторы. Вопрос о «Золотом Веке» отпал сам собой.

37 Грузила

«Скользящий узел»… используется для того, чтобы зафиксировать камнем корзину для ловли омаров. Его можно вязать как на конце, так и на середине веревки. Туго затяните концы веревки, и изгибы ее середины превратятся в петли.

Несколько недель стоял сильнейший холод. Куойлу было тепло в свитере и куртке. Старый «универсал» дребезжал и чихал мотором и в конце концов просто заглох недалеко от редакции «Болтушки». Он вылез из машины, уперся в стойку плечом, держа рукой руль, покатил ее, потом прыгнул на сиденье и попытался снова завести. Двигатель ожил на короткие секунды, потом снова заглох. Машина тихо подкатилась к проржавевшему «доджу» Билли. Наверное, замерз бензопровод. Может быть Билли знает, чем ему помочь.

Билли пересказал ему несколько сообщений, переданных по телефону. Два звонка от директора школы, где училась Банни. Он должен немедленно позвонить. Он бросился звонить. Сердце билось где-то возле горла. Только бы с Банни все было в порядке.

— Мистер Куойл. Сегодня утром Банни стала виновницей происшествия. Во время перемены. Мне очень жаль об этом говорить, но она толкнула одну из учительниц. Миссис Ламбал. Очень сильно толкнула. Честно сказать, Банни даже сбила ее с ног. Она у вас крупный и сильный ребенок для своего возраста. Нет, это не было случайностью. Это был однозначно осознанный поступок. Вы сами понимаете, что миссис Ламбал расстроена и не понимает, за что ее толкнул ребенок. Банни отказывается что-либо объяснять. Она сидит прямо напротив меня и отказывается со мной разговаривать. Мистер Куойл, вам лучше приехать и забрать девочку. Миссис Ламбал даже не знает Банни. Она не ведет у них занятий.

— Билли, я возьму твой грузовик? В моем замерз бензопровод.

Банни вывели из кабинета директора, и она сидела в коридоре в шапке и куртке, сложив руки. Лицо покрасневшее, но решительное. На Куойла даже не смотрит. Отгородилась от всех.

Директор с ласковым лицом, в коричневом шерстяном костюме. Ногти как ложки в сувенирной лавке. Она держала в руках карандаш, будто бы ее прервали во время письма. Властный голос, доведенный за годы непрерывной практики до совершенства.

— Учитывая обстоятельства, я не вижу другого выхода, кроме временного отстранения ее от занятий. До тех пор, пока Банни не объяснит своего поступка и не принесет извинений миссис Ламбал. Так, Банни, я даю тебе последний шанс. Давай в присутствии отца постарайся все объяснить. Скажи, почему ты толкнула бедную миссис Ламбал?

Молчание было им ответом. Куойл увидел по выражению лица своей девочки, что ее настолько переполняли гнев и обида, что она просто была не в состоянии разговаривать.

— Пойдем, — мягко сказал он. — Я приехал на грузовике Билли.

Он кивнул директору, которая бросила карандаш на стол с резким звуком.

В грузовичке Банни разрыдалась.

— Ты толкнула учительницу?

— Да!

— Почему?

— Она самая плохая! — И не проронила больше ни слова. Так Куойл довез ее до дома Бити, думая о том, что все начинается сначала.

— Значит, миссис Ламбал? — Брови Бити взлетели вверх. — Готова поспорить на три печенья, что у тебя были на это причины.