Сергей Карамов - Новопотемкинские события

– Да, пиши… Направить труп на предмет изнасилования.

Услышав последнюю косноязычную фразу, Алексей неожиданно для себя и всех засмеялся.

– Ты чего смеешься? – подозрительно глянул на Алексея лейтенант.

– Смешно, – только и ответил Алексей, лихорадочно соображая, как поскорее выйти из отделения. – Вы отдадите мои документы?

– Зачем?

– Если показалось кому-то, что я хожу без документов, – рассуждал вслух Алексей, – то милиционеры проверили мои документы. Так?

– Так.

– Тогда чего вы сейчас хотите?

– А нападение на сотрудников милиции?

– Какое нападение? Его не было. Они забрали мои документы и стали уходить.

Лейтенант укоризненно взглянул на Алексея и покачал головой:

– Нехорошо, как нехорошо! А еще депутат!

– Да-да, а еще депутат, – словно по команде, одновременно повторили слова лейтенанта оба милиционера.

– Ладно, отпустим мы его на первый раз, – решил лейтенант.

Алексей встал, вопросительно глядя на лейтенанта, ожидая, что тот вернет документы.

– Можете идти, – разрешил лейтенант.

– А мои документы?

– Возьмите.

Выйдя из отделения, Алексей остановился, шумно вздохнул воздух, посмотрел на небо.

«Это случайность? – подумал он. – Или спранированная провокация? Если последнее, то Лена была права и мне нужно готовиться к следующим гнусным неприятностям».

Гнусные неприятности начались с самого утра и продолжались целый день.

В Думу Алексей опоздал, явившись лишь на продолжение заседания, которое началось после перерыва. Получив замечание от Подпевалова за опоздание, Алексей начал было оправдываться, но потом понял, что это бесполезно.

Подпевалов глядел на него сейчас более внимательно, чем раньше – взгляд был довольно холодный, оценивающий, непроницаемый; подобными взглядами обмениваются бойцы перед схваткой.

– Что случилось? Остановила вас милиция? – спросил Подпевалов, но потом понял, что сказал лишнее и сжал пальцы рук в кулаки.

– Что? А откуда вы знаете об этом? – очень удивленно спросил Алексей.

Ответа Подпевалова Алексей не услышал.

Алексей повторил свой вопрос, на что услышал:

– Молодой человек! Может, хватит нам мешать работать? Может, хватит постоянно перебивать председателя Думы? Может, пора стать серьезным?

– А почему это депутата Видотрясова остановила милиция? – спросил Зависаев.

– Знаете, я приготовился это рассказать здесь, а оказывается, все депутаты знают об этом. – сказал Алексей, – что-то непонятно… Да, меня остановила на улице милиция у дверей дома, потребовали мои документы почему-то, не отдали их.

– А вы, молодой человек, что-то натворили?

– Нет.

– Нехорошо, молодой человек, нехорошо, – проворчал Подпевалов, – а еще депутат нашей Думы. Я в курсе вашей выходки.

– Выходки? В чем же она заключается? – спросил Алексей, побледнев.

– Не хотелось бы, молодой человек, заниматься расследованием ваших хулиганских выходок, – недовольно произнес Подпевалов.

– Господа! – обратился Алексей ко всем депутатам. – Милиционеры по непонятной причине забрали мой паспорт, депутатское удостоверение, они ждали меня утром у двери дома, в котором живу. А когда я попросил их вернуть документы, они стали уходить, не отдав документы.

– Вы утверждаете, что милиция забрала ваши документы и не хотела их отдавать?

– Да.

– Но это утверждение не совсем соответствует милицейскому протоколу, – важно заявил Подпевалов, – который у меня на столе. Вы, депутат Видотрясов, напали на милиционеров у двери своего дома, ранили одного из них.

– Безобразие! – выкрикнул Зависаев, гневно смотря в сторону сидящего на своем месте Алексея.

– Вот именно, – согласился с Зависаевым Подпевалов. – только из-за того, что Видотрясов является депутатом городской Думы, его отпустили из отделения милиции.

– А еще такие депутаты мечтают стать мэрами? – удивился Зависаев.

– Какой из него мэр? – добавил депутат с надменным выражением лица, недовольно смотря в сторону Алексея.

– Господа! – решил защитить своего кандидата от партии «Правый фланг» председатель партии Черных. – Заканчивайте придирки к нашему кандидату. Можно каждого сейчас остановить на улице, потребовать у него документы ни с того, ни с сего, не отдавать их. Человек захотел лишь забрать свои документы у милиции. Это запланированная провокация, призванная скомпроментировать нашего кандидата! Я протестую против таких грязных провокаций!

Подпевалов терпеливо выслушал филиппику Черных и не замедлил с ответом:

– Всё у вас? Да?.. Тогда разрешите мне кое-что уточнить. Итак, наша милиция действует по разработанному нацпроекту в Новопотемкино под названием: «Наша милиция нас бережет».

– Стережет? – попытался исправить Подпевалова Алексей, улыбаясь.

– Депутат Видотрясов, если будете перебивать председателя городской Думы, вам отключат микрофон, – сухо сказал Подпевалов. – Отключат микрофон до конца нашего заседания.

– Но почему?

– И еще, – не удержался от замечания Подпевалов, с раздражением смотря на улыбающееся лицо Алексея, – нельзя постоянно улыбаться без всякого повода, ясно или нет?

– Депутатам нельзя улыбаться? – удивился Алексей. – Я очень часто слышу раздраженные реплики по поводу моей улыбки, но ведь никому она не мешает, так?

– Вы что, американец, чтобы постоянно улыбаться? – пришел на выручку председателю Думы Зависаев, морща лоб от возмущения.

– Нет, не американец, – честно признался Алексей, – я живу вместе с вами в Новопотемкино, но я могу, даже хочу улыбаться.

– Депутат Видотрясов, – продолжал Подпевалов, – мало того, что вы опоздали на наше заседание без наличия серьезной причины, вы мешаете сейчас нам вести заседание.

Топтыгин не выдержал и выкрикнул с места:

– Может, мы будем заниматься делом, а не придирками к отдельным депутатам? Пенсии маленькие, вечная реформа ЖКХ, инфляция, строительство спорткомплекса и аэровокзала не закончено, мусора на улицах полно и он не убирается…

– Депутат Топтыгин! Не мешайте нам работать, – сделал замечание Топтыгину Подпевалов.

– Да? Это так мы работаем?

– Да.

– Вместо реальных дел только ставите памятники каким-то кошкам, – проворчал Топтыгин, покраснев от гнева.

– Не каким-то кошкам, – хихикнул Зайцев, сидя рядом с Топтыгиным, – а кошечке Люське, живущей у мэра Горемыкова.

После короткой паузы Подпевалов приказал:

– Прошу отключить микрофоны депутатам Топтыгину и Зайцеву до конца заседания.

Когда депутаты стали расходиться, к Алексею подошел секретарь Думы и сказал:

– Вас сегодня вызывает к себе мэр Горемыков.

– А зачем?

– Это мне неизвестно. Мне только сказали сообщить вам, что нужно явиться сегодня к мэру к пятнадцати часам.

Алексей кивнул, ответив, что обязательно придет в назначенное время, после чего поинтересовался:

– Скажите, а Топтыгина тоже вызвали?

– Нет… нет, кажется…

Но ведь он тоже, как и я, кандидат на пост мэра?

– Ничего не могу ответить, – поспешно ответил секретарь и попрощался.

Алексей понимал, что его вызывают не для приятной беседы и он может не ходить в мэрию. С другой стороны, как размышлял наш герой, ему надо встретиться с мэром города, поговорить, высказать наболевшее, хотя вряд ли Горемыков изменит свою точку зрения по какому-либо вопросу. Но высказать свое мнение, как размышлял Алексей, необходимо: можно вспомнить про закрытие его «Честной газеты», комментарии Лазонтьева по этому поводу, неприятие критики Подпеваловым в Думе и его уверения, что Дума якобы не место для дискуссий. Да, Алексей прекрасно понимал, что общение с мэром будет не из приятных. Как понимал и то, что мэр захочет, чтобы Алексей снял свою кандидатуру и отказался от участия в выборах. Об этом Алексея предупреждал председатель партии «Правый фланг» Черных, когда убеждал его соглашаться стать канндидатом на пост мэра Новопотемкино.

Ровно в пятнадцать часов Алексей появился в приемной Горемыкова.

Секретарь Анна вопросительно глянула на вошедшего.

– Я – депутат Видотрясов, – сказал ей Алексей, – мне назначено на пятнадцать часов.

Анна сняла трубку телефона и позвонила шефу:

– А-а… Демид Демидович, здесь к вам депутат Видопля…

– Видотрясов, – исправил Анну Алексей.

– Да, а-а… Видотрясов.

– Этот Гдетотрясов явился? – проговорил медленно Горемыков.

– Да, а-а… его…

– Ладно, пусть посидит у тебя полчасика, – решил Горемыков.

– А-а… зачем?

– Черт, ты поменьше говори, рядом с тобой ведь он стоит! Пусть посидит, поймет, кто он и кто я. Всё!

Анна положила трубку, повернулась в сторону Алексея, сказав ему:

– А-а… вы подождите здесь, через полчаса Демид Демидович вас примет.

– Только через полчаса?

– Да, он… а-а… занят.

Полчаса прошло быстро, потом прошло еще минут пятнадцать, после чего Горемыков смилостивился и разрешил Анне впустить к себе Алексея.