Марина Ахмедова - Дневник смертницы. Хадижа
Наша квартира идеально чистая. Стол накрыт. В его середине стоит бутылка дорогого коньяка. От дяди пахнет одеколоном. Тетя одета как на свадьбу.
Возьми все самое необходимое и выходи…
Я металась по комнате, как зверь в клетке. Что брать? Я открыла шкаф, чтобы взять свои вещи, но у меня так тряслись руки, что я рассыпала их. А пакет или сумка? Куда положить веши?
— Хадижа!
Я вздрогнула.
За моей спиной стояла тетя.
— Ты зачем рассыпала вещи?! Быстро собирай, сейчас они придут!
— Хорошо, тетя. Я хотела кофточку переодеть.
— И так сойдешь. — Тетя с подозрением посмотрела на меня и вышла из комнаты. Не зря они с бабушкой сестры.
Аллах, дай мне сил, просила я, дай мне сил ничего ей не показать!
Машина стоит у подъезда, повторяла я про себя. Он ждет меня. Я должна спешить. Я должна выйти раньше, чем они придут. Ноги меня не слушались.
Я вытащила из-под матраса свою тетрадь и сунула ее в сумку. Сняла с пальца тетино кольцо и положила его на видное место.
И выходи…
Я бесшумно вышла в коридор и чуть не вскрикнула. Тетя стояла у двери, она подслушивала. Смотрела на меня, как на воровку.
— Сумка тебе зачем? — спросила она.
Аллах, зачем она меня задерживала?! Махач ждал меня! Они должны были вот-вот приехать!
— Сумка тебе зачем? — повторила тетя.
Что ей сказать? Я не могла ничего придумать.
— Я хочу пойти в магазин, — сказала я.
— Зачем?
Своим большим телом она закрывала весь коридор.
— Иди в свою комнату, — приказала она. — Я позову тебя, когда они придут.
Я зашла в комнату. Прислонилась к двери, прижимая к животу сумку. Я почти падала в обморок. Махач ждал меня внизу. Они могли прийти в любую минуту. Тетя караулила меня в коридоре. Она бы никуда не ушла. Как она могла догадаться?
Я чувствовала, что она стоит по другую сторону двери. Я слышала, как она дышит. Мое сердце стучало у меня в ушах. Снизу Махач должен его слышать.
— Зухра! — позвал дядя Вагаб. — А давай я галстук по такому случаю тоже надену! Где мой галстук?
Я напряглась, готовясь в любую минуту выпрыгнуть за дверь.
Тетя с той стороны молчала и не двигалась.
— Зухра! Ты слышишь меня или нет?!
— Иду! Не кричи! — ответила она.
Послышались ее тяжелые шаги. Слава Аллаху, что она такая толстая и так шумно наступает! Я подождала еще несколько секунд. А потом сделала глоток воздуха, вырвалась из комнаты и что было сил побежала по коридору. Коридор пронесся мимо меня. Дверь была закрыта на ключ! Трясущимися руками я расстегнула сумку, засунула в нее руку. Слава Аллаху, мне сразу попались ключи! Сунула ключ в замочную скважину Когда я его поворачивала, услышала шаги тети.
— Хадижа!!! — крикнула она, но я уже захлопнула за собой дверь.
Я так неслась по лестнице, что с меня слетела тапочка. Я слышала, как дверь нашей квартиры открылась. Раздался топот. Они бежали за мной! Я молила Аллаха спасти меня. Внизу я налетела на входящую в подъезд Миясатку.
— Астагфирулла! — закричала она.
— Хадижа!!! Стой, кому говорю! — орала сверху тетя. — Я тебя все равно поймаю и за волосы притащу! Неблагодарная!
Наполовину босиком я выбежала во двор. Машина Махача стояла у подъезда. Я прыгнула в нее как зверь.
— Быстро!!! — крикнула ему.
Машина взвизгнула. Я обернулась — тетя вместе с Миясаткой бежали за нами и махали руками.
На большой скорости мы проехали несколько улиц.
— Так ты взяла все необходимое? — спросил Махач, посмотрев на мои голые ноги.
— Аман! Они уже к нам шли! Тетя не выпускала меня! Сторожила под дверью! Если бы дядя Вагаб не захотел надеть галстук, сейчас бы на меня надевали кольцо! — крикнула я.
Махач захохотал.
Только сейчас, когда я смогла вздохнуть спокойно, я заметила, как сильно он похудел. Может быть, потому, что он сидел, мне показалось, он стал в два раза меньше. От него пахло по-другому — не тем одеколоном, к которому я привыкла. Новый запах что-то напоминал мне, но я не могла вспомнить что.
— Где ты так долго был, Махач? — спросила я.
— Уезжал, — коротко ответил он.
— Куда уезжал?
— Потом расскажу, — сказал он. — Когда будет время.
Я смотрела на дорогу и не могла поверить — я только что убежала из дома. Теперь мне не было обратной дороги. Тетя, наверное, уже позвонила бабушке и рассказала ей, как я их опозорила. В нашем сельском доме сейчас — большой скандал. Дядя Вагаб по своим связям, наверное, уже искал машину Махача. Они ведь не знали, кто меня украл. А когда узнали бы, что это сын генерала Казибекова, то просто с ума бы сошли от радости. Бабушка с дедушкой и не мечтали породниться с их семьей. Я думала, что родственники Махача, наверное, уже едут договариваться с дядей Вагабом, а через несколько дней мы поженимся, и мне купят белое платье в салоне Заремы.
— Что улыбаешься? — спросил Махач и тоже улыбнулся.
— Представляю, какой будет наша свадьба, — я радостно засмеялась.
— Хадижа, я должен тебе сказать, что такой свадьбы, как ты хочешь, с гостями и платьем, у нас не будет, — сказал Махач.
От этих слов я застыла. Руки Махача твердо держали руль. Из-под рукава его куртки выглядывали золотые часы.
— Ты же всерьез никогда не думала, что мой отец даст согласие на нашу свадьбу? — снова заговорил Махач. — Еще до того, как спросить, я был уверен, что он откажет.
— Потому что я оборванка?
— Потому что для моего отца нет ничего важнее денег. И для него было важно, чтобы наша семья породнилась с семьей такого же вора, как и он сам, — спокойно ответил Махач. — Меня не спрашивали так же, как твоя тетя не спрашивала тебя. Наша семья слишком богата, чтобы позволять нам самим делать выбор. Нас поженит мулла. Он уже ждет нас.
— А что скажет твой отец?
— Мне все равно, что он скажет.
Я отвернулась к окну. Я так мечтала о свадьбе. О том дне, когда меня оденут в белое платье и я с красивой прической в диадеме буду сидеть за столом рядом с Махачом перед тысячью гостей. У всех бывает свадьба.
— У всех бывает свадьба… — сдавленным голосом сказала я.
— Хадижа, — Махач посмотрел на меня, — если ты хочешь быть со мной, принимай все как есть. Другого я тебе предложить не могу. У тебя еще есть время передумать. Если ты не хочешь, я отвезу тебя назад.
Но я все равно еще надеялась, что отец Махача, узнав о нашем побеге, простит его и сыграет нам свадьбу. Махач — его единственный сын.
Махач вздохнул. Я наконец поняла, чем от него пахнет. В нашем селе за речкой начинается лес. Там растет грецкий орех. Орехи созревают и покрываются зеленой кожурой. Ее надо снять — под ней будет скорлупа. Кожура оставляет на руках коричневые пятна, которые не смываются несколько недель. Но в лесу орехи никто не рвет. Они падают на землю, кожура гниет и смешивается с прошлогодними листьями. Поэтому, когда подходишь к деревьям, от них пахнет по-особенному.
Когда все узнают, что меня украл Махач Казибеков, село будет гудеть, как рой пчел. Я представила, как вытягивается костлявое лицо Анна-Ханум, и засмеялась. Махач тоже засмеялся, а потом снова вздохнул.
Через час нас поженил мулла. Мы приехали в частный дом на Редукторном. В доме было два этажа. Снаружи он смотрелся обычным, но внутри была очень богатая обстановка.
Мы сидели перед муллой, я — с закрытым лицом. Он читал над нами молитвы. Под платком я плакала от счастья. Слезы капали на блестящую кофту, которую еще сегодня утром я надевала, собираясь быть засватанной за другого. Правду говорят, что мы сами своей судьбой не распоряжаемся.
Когда мулла ушел, я не успела обрадоваться или испугаться. Все случилось так быстро. Еще два часа назад я стояла в тетином доме, прижимаясь к двери и слушая, как тетя дышит с другой стороны. А теперь я — жена. Всю жизнь я мечтала выйти за Махача. Наконец мое желание исполнилось. Раньше я думала, что, случись это, я улечу на седьмое небо от счастья. Но моя жизнь так быстро стала другой, что я в эти минуты не могу понять — счастлива я или нет.
Аллах, почему так бывает — ты ждешь счастья, всю жизнь молишься о нем, а когда оно приходит, ты его не чувствуешь?
Наверное, не обо всем, тетрадь, я должна тебе рассказывать. Но хорошо, что я успела взять тебя с собой. Махач спит. Я смотрю то на него, то на нервные строчки, которые выходят из-под моей ручки. Во сне он кажется таким беззащитным, что мне постоянно хочется гладить его по волосам и по лицу, но я боюсь его разбудить.
Мы стали мужем и женой. Обратной дороги нет.
Между нами случилось то, что случается между мужчиной и женщиной. Я думала, мне будет стыдно. Мне и было стыдно вначале. Но потом стыд куда-то ушел, и в тот момент, о котором нельзя говорить, я почувствовала, как наши два сердца соединились в одно. Так должно было быть. Этот момент всегда должен происходить между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга. Только после этого их сердца соединяются, и они с тех пор живут с одним сердцем на двоих. Даже если один из них уезжает далеко, сердце все равно больше не делится. Это открылось мне после того, как мы по-настоящему стали мужем и женой, не когда нас поженил мулла, а ночью — после того момента. Если бы я вышла за человека, которого не люблю, а Махач женился бы на Сакине, мы бы всю жизнь жили каждый со своим сердцем. Нельзя жениться на тех, кого не любишь.
