Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

— Поедем на Воробьевы горы, там такой вид потрясающий, — разливается он. — Через пять минут будем, у меня быстрая машина.

— Ты сегодня на «Porsche»? — подыгрываю я.

— Ага.

— Подбросьте меня до «Just Another Bar»!

— Легко. Мы же подбросим его, правда…

— Лана, — наконец представляется она. — Конечно, подбросим!

Через пятнадцать минут Лехин «Porsche Cayman» движется по Петровке, нагло расталкивая собратьев по движению и заодно пробки. На пассажирском кресле развалилась Лана, я же сижу, скрючившись в три погибели, на заднем сиденье — месте для собак и ничтожеств. В целом все отвратительно.

Меня бьет легкий озноб — то ли в баре слишком сильный кондиционер, то ли я простыл. В последние три часа все мысли, связанные с болезнями, без передышки несутся по кругу, например: простуда — иммунодефицит — развитие болезни — саркома Капоши (последнее название я подцепил из сети). Хочется сладкого. Я подзываю официанта и заказываю двойной темный «Bacardi» с колой.

Наконец появляется Антон с миниатюрной блондинкой в голубой футболке, обнажающей пирсингованный пупок, коротких, чуть ниже колена, джинсах и голубых сапогах. Прямо-таки добрая фея из диснеевских мультфильмов! Она смотрит по сторонам голубыми линзами, изредка теребит локон и все время улыбается пухлыми губами (или это просто неудачный имплантант?). На ней масса стальной бижутерии с большими камнями, пластиковые часы Swatch, в одной руке она держит усыпанный стразами телефон, в другой — голубую сумку. Выглядит вся эта картина маслом так, словно телка не аксессуары несет, а восходит на престол со скипетром и державой. В целом девушка — одно сплошное несоответствие.

— Привет, — Антон хлопает меня по протянутой руке. — Познакомься, это Вика. Вика, это Андрей. — Очень приятно, — киваю я.

— Аналогично, — еще шире растягивает губы телка.

«Взаимно, а не аналогично, лошня», — улыбаюсь я.

— Как дела?

— Дела? — Она оправляет футболку и садится. — Хорошо. Сегодня вот на новую работу вышла, неделю назад ездила в Киев к родителям, братик в институт готовится поступать, я ему…

«Ты реально думаешь, что в ответ на вопрос "как дела" следует рассказывать биографию, начиная с факта своего рождения в уездном сельпо?» — Я демонстративно утыкаюсь в меню.

— Антон, а вы есть будете?

— Не знаю. Вик, мы есть будем?

— Я не буду точно, я после шести ва-аще не ем. — Она разводит ладони в стороны. — Антон, а закажи мне бокал шампанского?

— Ага. — Он машет официанту. — А ты чего такой смурной? Кстати, чего пьешь?

— «Bacardi». День сегодня какой-то мерзкий. Одни проблемы.

— Ой, и не говори! По Москве ездить стало невозможно, — начинает тараторить Вика. — Я сегодня с Арбата до «Курской» ехала полтора часа!

— На метро можно быстрее, — подкалываю я.

— Да ну, там народищу толпы, все пихаются — ужас! — Она корчит отвратную гримасу.

— Вик, если будешь много гримасничать, появятся преждевременные морщины, — вскользь замечает Антон.

— Я все время забываю. — Она словно бы в сердцах хлопает себя по щекам. — А где здесь туалет?

— Направо до конца, там увидишь табличку, — подсказываю я.

Вика хватает сумку с телефоном, и газелью срывается в сторону туалета. В это время официант приносит шампанское.

— Это кто? — мрачно интересуюсь я.

— Не обращай внимания, колхозница одна. Приехала в кино сниматься. — Антон отпивает из бокала, отодвигает его и морщится. — «Asti» вместо шампанского принесли.

— Естественно, она же все равно не разбирается.

— Не зарубайся, я ее знаю всего неделю. Ну тупая, ну колхозница, но очень красивая, согласись!

Я послушно киваю.

— Главное, чтобы она тут умничать не начала. — Я приканчиваю «Bacardi».

— Она в принципе не напряжная. Через час еще подруга ее приедет.

— Это еще зачем? Называется, собрались узким кругом!

— Да что случилось-то? Чего ты быкуешь? Ну, будут с нами две незнакомые молодые телки, одна из них для тебя, между прочим.

— Да не хочу я никаких телок, надоели! Я с вами хотел посидеть.

— Я тебя не узнаю. То шустришь, как член на ножках, то впадаешь в женоненавистничество.

— Неприятности одни.

— Какие?

— Потом расскажу.

Вика возвращается из туалета не одна. Вместе с ней идет девушка в узких брюках, обтягивающей водолазке и золотистых сапогах. Впечатление такое, что сначала идут губы, а потом пришитая к ним девушка. С другой стороны, от входа, к нашему столу подходит Ваня. И тут «фулл-хауз», — думаю я.

— Знакомьтесь, это Таня, — представляет подругу вика.

— А это Ваня, — хором произносим мы, указывая на него.

— Я Андрей, — тихо говорю я, тыча себя пальцем в грудь.

Приземлившись за стол, все немедленно заказывают выпивку, чокаются и начинают обычный светский треп ни о чем, с закатыванием глаз и кокетством. Ваня быстро ориентируется, что Вика пришла с Антоном, и принимается каждые пять минут отвешивать громоздкие комплименты Тане (пользуется моим бездействием, скотина!). Таня уже не знает, каким плечом передернуть, насколько шире растянуть губы в улыбке и сколько раз дозволительно приличной девушке хлопать накладными ресницами. Судя по внешнему виду и манере поведения, она относится к тем умницам, которые начинают придумывать имена вашим будущим детям, если при встрече ты говоришь ей, что она хорошо выглядит, а на вопрос, «как тебе понравилась выставка картин Рериха?» отвечает что-нибудь вроде «вообще нормально так». Они мило щебечут, а мне хочется молчать еще как минимум сутки. Они стараются, чтобы на них обратил внимание весь ресторан, а я мечтаю спрятаться под стол и сидеть там, пока все не разойдутся.

Переходят к обсуждению музыки, и Таня говорит, что влюбилась в группу «U-2» после клипа «не помню, как называется, короче, там Боно в клевой дубленке ходит по аэропорту и прислоняется к стеклянным дверям». Я считаю большой удачей, когда девушка схватывает такие мелочи, без которых и музыка — не музыка. Одно название. Незаметно переходим на тему работы, и Вика спрашивает, чем я занимаюсь, а я отвечаю, что зарабатываю на литературе.

— Вы — писатель? — Она широко распахивает глаза.

— Нет, я наборщик в типографии, — сухо отвечаю я.

— А для меня вся литература в последнее время — сплошные чеки да ресторанные меню. — Девушки заливаются смехом и дружно теряют ко мне интерес.

— Ой, смотри. Галка идет! — Таня легонько шлепает Вику по запястью. — Гал! Гала! Салют!

К нашему столу подходит девушка лет двадцатитрех вся в розовом — от помады до сапог. Кажется, даже глаза у нее розовые. На локте висит розовый «Louis Vuitton», а в руке — два телефона Vertu, розовый и голубой. Девушки вскакивают и начинают дружно расцеловываться.

— Знаю ее, — шепчет мне Антон. — Она с какими-то влиятельными хачами часто тусует в «GQ».

— Всем при-и-и-вет, — посылает она нам воздушный поцелуй. — Как де-е-ела, девчо-о-онки, давно не виделись! — Едва ли не каждое слово она манерно растягивает, как эстонка, изучающая русский язык.

— А вы, наверное, дистрибьютор Vertu, — обращаюсь я к ней. — У вас два таких телефона красивых!

— Один мне подарил милый, а второй я на благотворительном вечере в лотерею выиграла. — С придыханием вещает она, потом быстро мажет по мне сверху вниз и заканчивает: — У меня их не два, а три. Третий в сумке — золотой. А то еще оторвут с руками!

Девицы начинают дружно смеяться, запрокинув головы и изо всех сил выгибая шеи (глянца дамского начитались, не иначе).

— Ну рассказывай, как дела! — игриво говорит Таня. — Куда пропала?

— Я только что с Эмиратов с Арсеном вернулась.

— Мать знает? — строго говорю я.

— Что? — какую-то секунду ее лицо выражает испуг, видимо, включилась кнопка из детства. — Не поняла!

Девушки умолкают.

— Это шутка такая, — спокойно поясняет Антон. — Например, звонит тебе подруга и говорит, что отплясывала вчера до пяти утра. А ты спокойно, но строго спрашиваешь: МАТЬ ЗНАЕТ? Эффект поразительный!

Девушки долго хохочут, раскрывая рты, как рыбы, выброшенные на берег.

— Ну, ты красавчик! — одобрительно говорит мне Галя.

— Мать знает? Ха-ха-ха! Прикольная шутка, надо запомнить, — вторит ей Вика.

— Класс! — ограничивается коротким восклицанием Таня. Видимо, у них принято говорить по кругу.

— Три Vertu — это не только дурной тон, но еще три-четыре выпитых озера спермы, — говорю я Антону на ухо.

— Какие озера — целая Ниагара! — кивает он. Девушка подсаживается к нам, и волей-неволей все оказываются втянутыми в беседу. Я отворачиваюсь и рассматриваю окружающих, которые представляются мне объектами для статей в медицинской энциклопедии. У блондинки, покачивающей ногой в наполовину снятой туфельке — триппер, у рыжей, заразительно смеющейся над шутками обоих своих спутников — трихомонада, у брюнетки в белом топе с неестественно тонкой носовой перегородкой — сифилис, у снующих официанток — герпес, а у хостесс — и вовсе гепатит. Посмотрите, тут целый инкубатор болезней! И все они сегодня ночью обязательно с кем-то трахнутся, кому-то отсосут, кого-то поцелуют. Да тут целое змеиное гнездо — с ума можно сойти, если смотреть на все трезвыми глазами.