Нацуо Кирино - Нежные щечки
Уцуми задумался, почему он так уверен, что Касуми не выберет смерть. Одной из причин была Юка. Другой — то, что у нее хватило решимости уйти от мужа и теперь она излучает какую-то удивительную жизненную энергию. Эта энергия не давала Уцуми, стоящему перед вратами смерти, покоя. В Цутаэ с Мидзусимой тоже все время будто извивался внутри какой-то червь, будто что-то кипело у них в груди — буль-буль, буль-буль. Уцуми вспомнил, как его это раздражало.
Пока Касуми разговаривала с Исиямой, Уцуми доехал до дачного поселка и осмотрел снаружи дачу Исиямы. По сравнению с другими дачами, пришедшими в абсолютную негодность, исиямовская выглядела настолько ухоженной, что ее можно было хоть сейчас выставлять на продажу. Возможно, Мидзусима ухаживал за этой дачей потому, что перед ней стояла табличка с объявлением о розыске Юки. И все же понять, что заставляло его это делать, Уцуми не мог. Он решил зайти в поселковое управление и задать этот вопрос самому Мидзусиме. Но и там, равно как и в опустевших домах, витал дух опустошения. Уцуми направился к дому Идзуми.
У дома буйно цвели подсолнухи и космеи, лужайки в саду выглядели ухоженными. В гараже стоял новенький джип. Мидзусима в спортивной майке усердно натирал корпус автомобиля — накачанное тело блестело от пота. Интересно, видел ли Мидзусима, как «карина» Уцуми проехала наверх в горку, а потом спустилась вниз. Когда Уцуми припарковался, ему показалось, что на лице Мидзусимы было написано «ну наконец-то пожаловал».
— Здравствуйте, вы по какому-то делу?
Мидзусима неторопливо повернулся к Уцуми, вытирая полотенцем испачканные руки. Лысая голова блестела от пота, большие глаза внимательно рассматривали исхудавшего Уцуми.
— Извините, что потревожил. Меня зовут Уцуми, я раньше работал в полицейском управлении в Томакомаи. Не помните меня?
Услышав, что Уцуми из полиции, Мидзусима неожиданно напрягся и засунул полотенце в карман рабочих штанов.
— Извините, не помню. А мы встречались?
— Я приезжал на подмогу по делу Юки Мориваки. Тогда с вами и встречался.
— Ах вот оно что. Спасибо за помощь.
Он вежливо поклонился — тело его при этом сложилось почти вдвое.
Учтивость его была притворной. Уцуми не понравилась эта оболочка, скрывавшая истинное лицо Мидзусимы. От него шел душок, знакомый Уцуми по работе в полиции.
— Недавно поступила информация из Отару, я занимаюсь выяснением обстоятельств.
— Вот оно что, вот оно что. — Мидзусима закивал. — А сейчас, Уцуми-сан, вы работаете в управлении в Эниве?
— Нет, я ушел из полиции.
Стоило Уцуми произнести эти слова, как Мидзусима еще больше насторожился. «Если ты не полицейский, то чего приперся? И почему я обязан отвечать на твои вопросы?» — говорил его взгляд, возводя между ними невидимую стену.
— И зачем же сегодня пожаловали?
— Ах да, меня попросил Мориваки-сан. Я кое-что проверяю.
— Понятно. А мы как раз ждем не дождемся, когда госпожа Мориваки пожалует. Моя хозяйка сказала, что тоже хочет с ней повидаться, — произнес Мидзусима и оглянулся.
Внутри будто все вымерло — из дома не доносилось ни звука.
— Супруга господина Мориваки сейчас в Оодзаки. Мы случайно столкнулись с Исиямой-сан.
— Да, я ей по телефону рассказал о его приезде. Я, честно говоря, удивился, увидев, как он выглядит. Так измениться! И с такой молодой девушкой приехать! Правду говорят — внешность обманчива.
Уцуми пропустил болтовню Мидзусимы мимо ушей.
— Вы, Мидзусима-сан, как я посмотрю, ухаживаете только за дачей Исиямы-сан.
— Да, туда ведь каждый год приезжает супруга Мориваки-сан. Опять же вдруг Юка-тян вернется, не хочу, чтобы она расстроилась, вот и ухаживаю за домом. Дом готов для жизни. И электричество, и вода есть.
— Это что, завещание Идзуми-сан?
— Да нет, начальник ничего такого не просил. Это я по зову сердца делаю. Благо усилий много не требуется, — попытался продемонстрировать свою добродетель Мидзусима.
Этот человек, пытающийся скрыть свое истинное лицо, был неприятен Уцуми.
— Похоже на трату средств для сохранения развалин какой-нибудь достопримечательности. А что, туристы по-прежнему приезжают? Или вы его теперь как дом с привидениями продаете?
Мидзусима изменился в лице.
— Нехорошо с вашей стороны так говорить. Если хозяйка узнает, она будет очень недовольна.
— Неужели? — Уцуми с интересом наблюдал за тем, как мягкий взгляд Мидзусимы вдруг стал колючим. — Я слышал, что ваша хозяйка как-то сказала: «Интересно, где ребенка закопали?»
— Кто это? Приглашай гостя в дом, — выглянула из прихожей Цутаэ.
Серебристые седые волосы собраны на затылке, на губах ярко-красная помада. Уцуми, увидев, как из темного проема двери возникла старуха с белоснежной блестящей кожей, на мгновение ощутил озноб — ему показалось, что он увидел призрак. На лице Мидзусимы отобразилось раздражение, и он снова вернулся к занятию, от которого его оторвал Уцуми, — стал натирать машину.
Уцуми впервые оказался в этом доме. Цутаэ была в ярко-голубом платье с открытыми плечами, явно неподобающем ее возрасту. Для Уцуми стало неожиданностью, что Цутаэ оказалась довольно крупной особой. Если бы не седые волосы, статью и округлостью форм она вполне могла бы сойти за женщину моложе пятидесяти. Когда Уцуми представился, Цутаэ с важным видом произнесла:
— Так вы и с Идзуми-сан были знакомы? Очень рада, что такой дорогой гость к нам пожаловал.
В комнате, в которую его провели, доминировали цветочные мотивы. На полу розовато-оранжевое ковровое покрытие, занавески, диван, подушечки, скатерть, салфетки — и все это из тканей разных оттенков со всевозможными узорами: розы, гвоздики, георгины, какие-то неизвестные Уцуми цветы южных широт. Резкий запах ароматических веществ был таким сильным, что Уцуми испугался, не пропитается ли им насквозь. Сад был прекрасен, но стоило сделать шаг в комнату, как начинало казаться, что тебя обволакивает искусственный яд. Уцуми, который терпеть не мог запаха женских комнат, почувствовал удушье и непроизвольно бросил взгляд в сторону сада. Хотя сезон давно прошел, за окном кружила бабочка репница.
— Что-то увидели?
Цутаэ принесла поднос со стаканом, в котором плескалась жидкость, напоминающая чай со льдом.
— Репница летала.
Похоже, такой сухой ответ разочаровал Цутаэ.
— Правда? — сказала она и посмотрела в окно.
Бабочка уже улетела.
— Жители Хонсю говорят, что живые существа на Хоккайдо живут не по сезонам. Здесь летом цветы начинают цвести все разом, не заботясь о том, сезон это или не сезон. Рядом с подсолнухами можно увидеть космеи с набухшими бутонами, а по соседству мне приходилось видеть распустившуюся сиреневую глицинию. Такая красота. Кажется, все разом оживает, и так хорошо становится на душе.
Видимо, оттого, что гости здесь были редкостью, даже такому гостю, как он, Цутаэ была рада, — говорила она без остановки. Ему надоело даже поддакивать. Он просто тихонько потягивал через трубочку вязковатый, приторный чай.
— А вы здоровьем не обижены, — перебил ее Уцуми.
Годы практически не оставили следов на ее лице. Пожилая дама, знающая цену своей белоснежной, ухоженной коже, сохранившая свою женскую привлекательность.
— Мне в этом году будет шестьдесят восемь.
— Вы совсем не выглядите на свой возраст.
Цутаэ, похоже, этот комплимент был приятен. Приход Уцуми явно привел ее в бодрое расположение духа. Интересно, не тошнит ли Мидзусиму от этой чересчур декорированной комнаты? В чем-то схожая с самой хозяйкой, комната неприятно щекотала нервы. Интересно, что думает об этой комнате, да и о самой Цутаэ, Мидзусима, долгие годы прослуживший в армии в окружении мужчин. Уцуми стал озираться по сторонам в поисках следов пребывания здесь Мидзусимы. Напротив просторной гостиной он заметил плотно закрытую дверь. На круглой дверной ручке был одет чехольчик с оборочками. Казалось, дверь надежно охраняла секреты этого дома. За дверью, видимо, находится спальня, мелькнула в голове Уцуми скабрезная мысль. Кухня, расположенная в восточной части дома, явно уступала гостиной в убранстве: обыкновенная посуда, кастрюли с подгоревшим дном — все было каким-то замызганным, грязноватым.
— Как там с девочкой обстоят дела?
Цутаэ изящно опустилась на стул, привычным движением расправила складки платья и с беспокойством посмотрела на Уцуми. И невооруженным глазом было видно, что вопрос этот был задан просто из вежливости.
— Недавно по телевизору была новая информация.
— Ой, я видела эту передачу. Касуми-сан очень мило смотрелась на экране, и супруг ее такой импозантный мужчина — прекрасная пара, — совершенно некстати сказала Цутаэ.
