Дженнифер Доннелли - Чайная роза

Смакуя его, Фиона с грустью вспоминала, как они с Джо сидели на Старой лестнице и он рассказывал о своих успехах у Питерсона, имевших для него такое большое значение. Но ревность мешала ей слушать. Ах, если бы она слушала… Если бы пыталась понять, а не принимала его слова в штыки. Если бы, если бы…

Когда она придерживала дверь покупательнице, уходившей с огромной сумкой, у магазина остановилась карета. К Фионе подошел кучер, спросил, как ее зовут, и протянул какой-то ящик.

— Что это? — спросила она.

— Разве его поймешь? — туманно ответил мужчина, вернулся в повозку и щелкнул поводьями.

Фиона посмотрела на ящик. Он представлял собой ярко-синюю прямоугольную коробку размером примерно двенадцать на четырнадцать дюймов; откидная крышка была украшена кусочками разноцветного стекла. Девушка перевернула ее. На дне было выгравировано «Тиффани Студиос». Сбитая с толку Фиона открыла крышку и изумилась, обнаружив внутри экземпляр «Нью-Йорк уорлд». Над заголовком было написано «Смотри страницу 5». Сделав это, девушка увидела собственное рекламное объявление — то самое, которое составили Нат и Мадди, то самое, которое она отправила в «Голос Челси», — но занимающее целую страницу. Фиона оцепенела. Как это произошло? Она его не отправляла. Потому что не могла себе позволить. «Уорлд» — крупнейшая газета города, а не какой-то местный листок. Не этим ли объясняется такой наплыв посетителей?

Из газеты выскользнула маленькая белая карточка и упала на зёмлю. Фиона подняла ее. На карточке крупным мужским почерком было написано:

«Моя дорогая мисс Финнеган!

Надеюсь, что этот маленький подарок внесет свой вклад в ваш успех.

Уильям Макклейн спрашивал себя, не сошел ли он с ума. Он опаздывал на ужин в «Дельмонико», чего никак не мог себе позволить. Ужин устраивал мэр. На нем должны были присутствовать все крупнейшие финансисты Нью-Йорка. Лучшего места для беседы о его плане строительства общегородской подземной железной дороги нельзя было придумать. От поддержки именно этих людей зависел успех его замысла.

А что делает он? Сидит в карете напротив крошечной бакалеи в забытом богом Вест-Сайде и надеется хотя бы краешком глаза увидеть молодую женщину, лицо которой не мог забыть с тех пор, как впервые увидел его неделю назад в собственном банке. Лицо, полное противоречий — одновременно тревожное и решительное, открытое и настороженное, сильное и в то же время трогательно беззащитное. Самое неотразимое из всех, которые ему доводилось видеть.

Когда карета двигалась по Пятой авеню, Макклейн неожиданно для самого себя велел кучеру Мартину свернуть налево; мол, перед «Дельмонико» ему нужно кое-куда заехать. Выбор направления заставил Мартина поднять бровь.

— Сэр, вы уверены, что не ошиблись адресом? — спросил он. Когда Уилл ответил, что уверен, Мартин покачал головой с таким видом, словно он перестал узнавать хозяина. Уилл его понимал: он не узнавал сам себя. Что заставило его рискнуть деньгами банка ради девушки, у которой были хорошие идеи, но начисто отсутствовал опыт? Ради чего его секретарша Жанна четыре дня подряд обходила все газетные киоски города в поисках номера «Голоса Челси» с рекламным объявлением Фионы, а потом переправляла это объявление в «Уорлд»?

Макклейн не понимал, почему по сто раз на дню думает о какой-то едва знакомой девушке. И почему ему — деловому человеку, живущему полной жизнью и имеющему множество родных, друзей и знакомых, — внезапно стало так одиноко.

У сорокапятилетнего Уильяма Макклейна было достаточно времени, чтобы познать самого себя. Он понимал свои мотивы и знал свои цели. Этот проницательный и здравомыслящий человек использовал свой поразительный ум и блестящее деловое чутье для того, чтобы превратить скромное семейное достояние в бешеные деньги. Он гордился своей приверженностью фактам и логике и неспособностью поддаваться чувствам или порывам страсти.

Так какого же черта он здесь делает? Подглядывает за хорошенькой девушкой, как последний волокита?

По пути сюда Уилл убеждал себя, что им руководят чисто деловые соображения. Забота о средствах банка. Просто ему нужно убедиться, что мисс Финнеган идет в нужном направлении. В конце концов, руководство магазином — не слишком подобающее занятие для молодой женщины. Но когда стрелка его часов вплотную подошла к семи, а Фиона так и не появилась, не дававшее ему покоя чувство досады заставило Макклейна признать, что его визит не имеет к бизнесу никакого отношения и что все дело в отчаянии, которое он увидел в глазах Фионы после того, как Эллис выставил ее из кабинета, в трогательности, с которой она пыталась высоко держать голову и не дать воли слезам, и в громадном облегчении, отразившемся на лице девушки, когда Уилл сказал, что она может взять магазин себе.

Он должен был убедиться, что у нее все в порядке. Что все получилось. А если нет, то позаботиться, чтобы все получилось. Она разбудила в нем чувства. Интерес, желание защитить и другие, более глубокие и незнакомые. Чувства, которых Макклейн не понимал и не знал, как они называются.

Он посмотрел на часы. Ровно семь; пора уезжать. Он не только опаздывал в «Дельмонико», но и привлекал к себе внимание. Его «брогам»[33], сделанный на заказ в Англии, стоил вдвое больше любого из местных домов, и люди останавливались, чтобы полюбоваться на карету. И на ее пассажира в вечернем костюме. У «Дельмонико» или в опере его наряд не вызвал бы никакого интереса, но здесь, в этом рабочем квартале, он бросался в глаза. Люди его происхождения и положения сюда не заглядывали.

Он готов был сказать Мартину «трогай», но тут дверь магазина открылась и вышла молодая женщина в длинном белом фартуке. При виде ее у Макклейна сжалось сердце. Фиона! Она всунула в металлическое ушко над дверью загнутый конец длинного шеста и начала опускать навес. Не успев опомниться, Макклейн выскочил из кареты и пошел через дорогу. Когда он добрался до тротуара, из магазина вышел молодой человек, забрал у нее шест, закончил дело, а потом неожиданно подхватил девушку, поднял ее в воздух и закружил. Оба смеялись и кричали «ура». А когда Фиона вновь очутилась на земле, то поцеловала его в щеку.

Уилл остановился как вкопанный. Конечно, этот человек был ее мужем. Почему он решил, что Фиона не замужем? В банке она показалась ему беззащитной и совершенно одинокой. Он следил за молодыми людьми и удивлялся такому взрыву эмоций. Должно быть, сегодня у них был успешный день, удалось заработать. Неужели несколько долларов могут сделать человека счастливым? Покойная жена Анна никогда не обнимала его так. Даже тогда, когда он заработал свой первый миллион. Внезапно ему захотелось вернуться в карету. Он был незваным гостем, вошедшим в комнату без стука и заставшим семейную сцену. К своему изумлению, он понял, что сильно разочарован. Макклейн повернулся и хотел уйти, надеясь, что его не заметили, но тут Фиона подняла голову. Ее лицо, и без того разрумянившееся, засветилось от счастья.

— Мистер Макклейн! Посмотри, Ник, это мистер Макклейн, тот самый человек, о котором я тебе рассказывала! Человек из банка! Ох, мистер Макклейн, вы не поверите, какой у нас сегодня был день! Столько людей! Реки! Океаны! Раскупили всё. Нам больше нечем торговать, — на полках хоть шаром покати! И всё это благодаря вам!

Потом Фиона бросилась к нему, обвила руками шею и чуть не задушила. Уилл был так потрясен и так рад, что лишился дара речи. Его руки сами собой обняли девушку.

Он чувствовал сквозь блузку жар ее тела. Ее локон щекотал его, а щека, прижавшаяся к его щеке, напоминала шелк. От Фионы пахло сливочным маслом, чаем и яблоками.

Потом девушка опомнилась, отстранилась, сделала шаг назад, и тело Макклейна заныло, ощутив потерю.

— Вы так много для нас сделали! Сначала спасли магазин, а потом это рекламное объявление! — воскликнула она. — Как вы сумели опубликовать его в «Уорлд»? Неужели я оставила копию у мистера Эллиса? — Не дожидаясь ответа и избавив его от объяснений, Фиона торопливо продолжила: — Вы не знаете, что это значит для нас… для моих родных. — Девушка еще улыбалась, но в ее глазах заблестели слезы. — Теперь нам не придется переезжать, мне не придется искать работу, Мунро смогут остаться и… Ох, нет! Боже, что я наделала! — Уилл проследил за ее испуганным взглядом и увидел, что его смокинг запачкан мукой. — Ох, простите! Сейчас я вас почищу! — Девушка метнулась в магазин, оставив Уилла наедине с ее компаньоном.

— Экзальтированная старушка, правда? — сказал молодой человек, со смехом посмотрев ей вслед, и протянул руку. — Я — Никлас Сомс, друг Фионы. Счастлив познакомиться.

Всего лишь друг? Уилл обрадовался и пожал его руку.