Ирвин Уоллес - Слово

— А ваш отец с этим не соглашался?

— Мой отец придерживался того мнения, что записи делались и до времен Христа, как, например, эссейская библиотека, открытая в свитках Мертвого моря. Мой отец чувствовал, что ученики и приятели Иисуса не были только лишь неграмотными рыбаками и изготовителями палаток. Ведь некоторые из них, как Иаков, даже стали предводителями раннехристианских сект. Один из таковых, не столь уверенный в том, что мир идет к концу, обязательно должен был надиктовать или собственноручно записать высказывания Иисуса, какие-то факты о его земной жизни и служении. Мой отец частенько шутил, что наиболее величайшим открытием стала бы находка дневника самого Иисуса. Понятное дело, что на это он даже и не надеялся. Истинной его надеждой было обнаружение оригинальной версии Марка, не обработанной последующими церковными авторами, либо же оригинальный источник — книгу свидетельств, сборник речений, притч — отсутствующий источник “М”, использованный Матфеем. Еще мой отец видел возможность того, что были оформлены и какие-то римские документы, относящиеся к смерти Христа.

Помня о работающем диктофоне, Ренделл продолжал настаивать:

— В чем еще ваш отец не соглашался с ученым сообществом?

— Остальные, в большинстве своем, считали, будто новые манускрипты первого столетия могут быть найдены только в Египте, на Иордане или же в Палестине, где сухой климат и почва могли сохранить древние папирусы или пергаменты. В Италии, твердили они, это совершенно невозможно, поскольку у нас сырой климат, и если даже манускрипты были переправлены сюда, то они давным-давно уже сгнили или же сгорели в бесчисленных пожарах, столь частых в древнем Риме. Мой отец возражал на это тем, что в первом веке многие священные тексты и предметы могли быть доставлены из Палестины в Италию контрабандным или вполне законны путем, чтобы сохранить их от уничтожения в мятежах, равно как и для пользования множества новообращенных тайных христиан в самом Риме и его окрестностях. Еще мой отец возражал им тем, что папирусы второго века сохранились и были обнаружены в древних развалинах Дура-Еуропуса на Евфрате и в Геркулануме, где климат не такой уже и сухой. А поскольку эти документы, полученные новообращенными христианами из Палестины, были для них крайне ценными, они могли заматывать их в кожу, помещать в воздухонепроницаемые сосуды и хранить их в подземных катакомбах, где отец уже находил тела, благовония и вазы с надписями, неплохо там сохранившиеся. Но самый большой шум вызывали теории отца относительно того, что можно было бы узнать о Христе из такого документа Q.

— У вашего отца были новые теории относительно Иисуса?

— О да, и весьма радикальные. Если вы спуститесь в катакомбы святого Себастьяна на Аппиевой дороге за пределами Рима, то увидите массу картин, вырезанных на стенах где-то во втором веке. Среди них вы сможете увидеть старинные изображения, представляющих Иисуса в виде пастыря, держащего барашка, или же пасущего отару. Эти наивные картинки всегда рассматривались как символические. Мой же отец выдвинул теорию, что эти изображения были буквальным свидетельством того, что Иисус был пастухом, а вовсе не плотником. Это первая ересь моего отца. Теперь вторая: ученые-библеисты считали, будто Иисус ограничивал свои путешествия небольшой областью Палестины, не больше площади современного Милана или же Чикаго в вашей стране. Они думали, что если бы Он путешествовал за пределами Палестины, раннехристианские епископы отразили бы это в своих писаниях, доказывая тем самым, что Христос был Спасителем всего мира. Тем не менее, церковные писатели редко говорили о подобных путешествиях.

— А что же предлагал ваш отец?

— Мой отец настаивал на том, что Иисус путешествовал намного дальше, тем не менее, это могло быть известно лишь очень немногим, и держалось в секрете, чтобы защитить Его. Указания на то, что Христос был за пределами Палестины, даже в Италии, обнаруживались в писаниях Павла, Петра, Игнатия и других. Третья ересь касалась продолжительности Его жизни. Мой отец не верил, будто бы Иисус умер в свои тридцать с лишним лет; он считал, будто Иисус умер намного позднее. По данному вопросу отец цитировал ряд источников, такие как сочинения — уже забыла, то ли Папия, то ли Тертулиана — где говорится, что Иисус был молодым, чтобы спасти молодых, человеком среднего возраста, чтобы спасти людей среднего возраста и пожилым, чтобы спасти пожилых — а пожилым в те времена считали человека лет пятидесяти и больше.

Ренделл допил свое вино, перевернул кассету в диктофоне и продолжил расспросы:

— Уточнял ли профессор Монти, где конкретно в Италии могут быть найдены подобные оригинальные документы?

— Да, уже в своих первых статьях, да и в некоторых последующих. Он рекомендовал продолжить раскопки в определенных катакомбах в окрестностях Рима, либо в домах, которые были местами тайных встреч христиан в Риме, в его окрестностях или же окрестностях Палатинского холма. В идеале можно было надеяться обнаружить домашнюю библиотеку богатого еврейского торговца, вроде тех немногих, кто жил по соседству с Остиа Антика. Такие евреи и были первоначальными христианами, и, живя рядом с морскими портами, они могли иметь самый ранний доступ к привезенным издалека товарам и документам.

— Именно это и заставило профессора Монти произвести раскопки в Остиа Антика?

— Здесь было кое-что более ценное, — сказала Анжела, и уточнила:

— Это было теорией, а факты отец присоединил к ней семь лет назад. Теория его была такова, что автор оригинального евангелия-источника в Иерусалиме мог выслать копию его, сделанную своим учеником, какому-нибудь богатому еврейскому семейству, проживавшему в каком-то из морских итальянских портов. Если это семейство было тайно обращено в христианство, тогда они могли спрятать документ в своей семейной библиотеке. Что же касается факта, то отец открыл в катакомбах святого Себастьяна крипту, в которой находились кости молодого новообращенного христианина первого столетия, с указаниями того, что этот новообращенный однажды посещал Иерусалим или же имел в Иерусалиме приятеля, центуриона, возможно, времен Пилата. Имя этого семейства тоже было в этой подземной крипте. Словно детектив мой отец попытался найти следы семьи этого юноши, и он установил, что его отец был процветающим еврейским торговцем-судовладельцем, имевшим огромную виллу на побережье неподалеку от Остиа Антика. Мой отец провел топографическое исследование этой местности — в особенности же, одного холмистого отрезка, который за столетия практически сравнялся с уровнем почвы — и он был рад тому, что обнаружил развалины, после чего подал доктору Туре заявку на проведение здесь раскопок.

Преодолев кучу препятствий политического характера, профессор Монти занял достаточную сумму, чтобы приобрести тот участок земли, где он собирался производить раскопки. В соответствии с итальянскими археологическими законами, если вы владеете или купили землю, где будут производиться раскопки, то сможете получить пятьдесят процентов от того, что будет найдено. Если же вы арендуете эту землю у ее хозяина, тогда вы обязаны отдать 25 процентов владельцу, 50 процентов — государству, а себе оставить всего лишь 25 процентов. Профессор Монти приобрел здесь участок.

В сопровождении группы, нанятой им для проведения раскопок — топографа, инженера, архитектора-рисовальщика, фотографа, специалистов по старинным надписям, монетам и гончарным изделиям, специалиста по костным останкам — профессор Монти перевез все необходимое археологическое оборудование на участок в Остиа Антика. Для проведения раскопок он приобрел электронные детекторы, топографические инструменты, рисовальные и чертежные принадлежности, фотографическое оборудование и сотню других вещей. После этого началась сама работа. Участок был разбит на квадраты, и группа снимала только по десять квадратных метров за раз, опускаясь вниз по слоям, очищая пространство понемногу.

— Сами раскопки заняли около двенадцати недель, — рассказывала Анжела. — Чтобы достичь слоев, содержащих остатки дома римского купца, мой отец рассчитал, что каждому столетию будет соответствовать один фут осадочных пород. Когда они уже прокопали ниже, через плодородные слои земли, дойдя до аллювиальных пород, отец был изумлен, встретив слои пористого туфа, сформированного осадочными породами подземных источников — очень похожие на породу в ближайших катакомбах, столь хорошо ему известных. Первыми находками стало огромное множество монет времен Тиберия, Клавдия и Нерона. Затем, когда отец обнаружил четыре монеты, прибывшие сюда из Палестины — три времен Ирода Агриппы Первого, умершего в 44 г.н.э., и одну, отчеканенную при Понтии Пилате, его надежды и возбуждение возросли до предела. И наконец, в одно славное для всех нас утро, он открыл каменный блок, содержащий в себе сосуд с Пергаментом Петрония и папирусами Евангелия от Иакова.