Грег Мортенсон - Три чашки чая
Мортенсон понял, что Сарфраз слушает передачу на уйгурском языке.[66] Китайская радиостанция сообщала о разрушении двух гигантских небоскребов. Пакистанец не понимал, что случилось, но ему стало ясно, что террористы убили очень много американцев. Он пытался найти другую программу, но, сколько ни крутил настройку, по всем каналам передавали только меланхоличную уйгурскую музыку.
Мортенсон попросил принести ему спутниковый телефон, купленный специально для этой поездки. Самый технически продвинутый житель деревни, Сарфраз, направился к своему дому, где ночью учился пользоваться этим полезным устройством.
Фейсалу Байгу все было ясно. Сжав кулаки, с автоматом наперевес, он стоял и смотрел, как первые кровавые лучи солнца окрашивают вершины афганских гор. Много лет наблюдал он эту картину, но сейчас она предвещала большую бурю. Американская разведка потратила много месяцев и миллионы долларов, чтобы разобраться в том, что сразу же стало ясно этому неграмотному жителю пакистанской деревни.
«ПРОБЛЕМЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ — ОТСЮДА, — СКАЗАЛ ОН, УКАЗЫВАЯ В СТОРОНУ ГРАНИЦЫ С АФГАНИСТАНОМ. — ВСЕ ЭТОТ ШАЙТАН АЛЬ-КАЕДЫ, УСАМА».
«Проблемы в Нью-Йорке — отсюда, — сказал он, указывая в сторону границы с Афганистаном. — Все этот шайтан Аль-Каеды, Усама».
* * *Русский вертолет «Ми-17» прибыл ровно в восемь утра, как и обещал бригадный генерал Башир. Винты еще не остановились, а адъютант генерала Ильяс Мирза уже спрыгнул на землю и отсалютовал американцам. «Доктор Грег, мистер Джордж, сэр, мы к вашим услугам», — сказал он. Спецназовцы, выскочившие из вертолета, мгновенно окружили их.
Ильяс был высок и хорош собой, как голливудский герой. Он считался одним из лучших боевых пилотов Пакистана. Мирза родился в Вазиристане, в деревне Банну, через которую Мортенсон проезжал накануне своего похищения. Ильяс отлично знал, как вазири отнеслись к Грегу, поэтому был преисполнен решимости обеспечить своему американскому другу полную безопасность.
Фейсал Байг воздел руки к небу и произнес благодарственную молитву Аллаху, который послал военных защитить американцев. Не собирая вещей и не представляя, куда направляется, Фейсал поднялся в вертолет вместе с Маккаунами и Мортенсоном, чтобы быть абсолютно уверенным в их безопасности.
Уже в воздухе Грег позвонил в Америку по спутниковому телефону. Прижимая телефон к уху, он пытался сориентироваться по горам так, чтобы направить антенну телефона на юг, где находились спутники, благодаря которым он слышал голос жены. Говорить старался короче, потому что батареи хватало только на сорок минут.
Тара безумно обрадовалась звонку мужа. Она не могла сдержать слез, когда говорила, как любит его и тоскует. «Я знаю, что ты сейчас со своей второй семьей, — сказала она, — и они позаботятся о твоей безопасности. Заканчивай работу и возвращайся ко мне, любовь моя».
Маккаун когда-то служил в американской авиации стратегического назначения — занимался дозаправкой в воздухе «Б-52», несущих ядерные заряды. Он отлично представлял, какая судьба ожидает Афганистан. «Я был лично знаком с Рамсфелдом,[67] — вспоминает он, — и прекрасно знал, что нас ожидает война. Я понимал, что, если за всем этим стоит Аль-Каеда, мы можем начать бомбить Афганистан в любую минуту.
Если бы это произошло, нельзя было предсказать реакцию Мушаррафа, — продолжает Маккаун. — Даже если бы он принял сторону США, неизвестно, поддержала бы его пакистанская армия, в которой было много сторонников талибов. Я понимал, что мы можем превратиться в заложников, и мечтал только об одном — оказаться подальше».
«Я ПОНИМАЛ, ЧТО В ТАКОЙ СИТУАЦИИ МЫ МОЖЕМ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ЗАЛОЖНИКОВ, И МЕЧТАЛ ТОЛЬКО ОБ ОДНОМ — ОКАЗАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ».
Бортинженер извинился за то, что на борту недостаточно наушников, и предложил Мортенсону свою пару. Грег надел наушники и прильнул к иллюминатору, наслаждаясь потрясающей панорамой. Под ними простирались крутые террасы долины Хунза, раскрашенные во все оттенки зеленого. Над террасами, словно гигантские слоны, высились серые гранитные горы.
Мортенсон видел зеленые ледники Ракапоши,[68] которые трескались под лучами тропического солнца. Оттуда брали свое начало реки. У подножия гор находились деревни, которым не хватало воды. Грег представлял себе сеть оросительных каналов, по которым вода поступала бы на террасные поля каждой деревни. С такой высоты обеспечить жизнь и процветание уединенных поселений не представлялось сложным — достаточно было мысленно провести прямые линии трубопроводов и пустить по ним воду…
Грег вспомнил, с каким упорством деревенские муллы сопротивлялись обучению девочек. А местные политики всячески препятствовали созданию женских общественных центров и строительству школ. Но как же тогда препятствовать распространению экстремизма, который, подобно раковой опухоли, захватывал удаленные горные долины, если экстремисты прячутся за высокими стенами и маскируются под просветителей молодежи?
«Ми-17» приземлился на частном курорте «Шангри-Ла», находившемся на озере в часе лета от Скарду. Работу учреждения спонсировали пакистанские генералы. В доме хозяина была установлена спутниковая антенна, и американцы смогли видеть выпуски новостей Си-эн-эн. Мортенсон целый день смотрел, как огромные небоскребы, словно торпедированные корабли, тонут в океане пепла и пыли.
Студенты пешаварского медресе Джамия Дарул Улум Хаккания (что означает «Университет истинного знания») впоследствии рассказывали корреспонденту «Нью-Йорк Таймс», как они праздновали день совершения террористического акта в США. Все радостно бегали по двору школы, жестами показывая, как самолеты таранили здание Всемирного торгового центра. Учителя сказали им, что это была воля Аллаха в действии — самолеты, направляемые праведниками, разрушили небоскребы неверных.
МОРТЕНСОН ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ СМОТРЕЛ, КАК ОГРОМНЫЕ НЕБОСКРЕБЫ, СЛОВНО ТОРПЕДИРОВАННЫЕ КОРАБЛИ, ТОНУТ В ОКЕАНЕ ПЕПЛА И ПЫЛИ.
В тот день Мортенсон сильнее, чем когда либо, осознал необходимость образования для пакистанских детей.
Маккаун стремился как можно быстрее покинуть Пакистан. В его спутниковом телефоне сели батарейки, пока он договаривался с деловыми партнерами, чтобы те встретили его на индийской границе или организовали перелет в Китай. Но границы были закрыты, а международные рейсы отменены.
«Я сказал Джорджу: „Ты находишься в самом безопасном месте на земле, — вспоминает Мортенсон. — Эти люди будут защищать тебя до последней капли крови. Поскольку мы не можем никуда уехать, почему бы не заняться собственными делами, пока не появится самолет?“»
На следующий день генерал Башир предоставил Маккауну и его спутникам вертолет, который доставил их к базовому лагерю К2, где те могли отдыхать, пока не появится возможность отправиться в США. Из иллюминатора Мортенсон увидел внизу школу в Корфе — желтый полумесяц надежды среди изумрудных полей. Грег привык каждую осень перед возвращением в Америку приезжать сюда, чтобы выпить чаю с Хаджи Али. И сейчас он пообещал себе обязательно побывать в Корфе, как только его гости — Маккаун, его дочь и зять — смогут покинуть страну.
В пятницу 14 сентября Мортенсон и Маккаун на «лендкрузере» направились на запад, на открытие школы в деревне Куарду. На этот раз конвой джипов был гораздо больше, чем обычно: мрачные новости из большого мира достигли и уединенного Балтистана.
«Казалось, что все политики, полицейские, военные и религиозные лидеры Северного Пакистана приехали сюда, чтобы открыть школу в Куарду», — вспоминает Грег.
Начальная школа в этой деревне была построена и выпускала учеников в течение нескольких лет. Но Чангази откладывал официальное открытие, пока не представится возможность устроить грандиозную церемонию.
Во дворе школы под абрикосовыми деревьями собралось столько народу, что все еле поместились. Но в этот день люди думали не об открытии. Главным оратором на церемонии был Сайед Аббас. Исламский мир переживал тяжелейший кризис, и народ Балтистана внимал каждому слову своего религиозного лидера.
«Бисмилла ир-Рахман ир-Рахим, — начал свое выступление Сайед Аббас. — Во имя Аллаха всемогущего и милосердного! Мир вам!
Это судьба, что Аллах всемогущий свел нас вместе в этот час, — продолжал он. Народу во дворе было так много, что сцены, на которой стоял мулла в черном одеянии и тюрбане, видно не было. Казалось, он просто парит над людьми. — Этот день наши дети запомнят навсегда и будут рассказывать о нем своим детям и внукам. Сегодня рассеялся мрак неграмотности и ярко просиял свет просвещения.
