Наталья Шумак - Маша для медведя
-Подожди. Подожди, помогу тебе спуститься. Подожди.
-Зачем? Сама прекрасно справлюсь. Мне не тяжело.
Артурчик внимательно слушал разговор, таращил глазки, крутил круглой головой туда-сюда и улыбался. Пацан был, по словам соседки тети Дуси - правильный. Любопытный веселый крепыш. Животик подлечили, теперь малыш хорошо спал по ночам, да и днем тоже не бастовал, не хныкал. Все вызывало его интерес. Кошка, дремлющая в подъезде на подоконнике.
-Р-р-р.
Машина во дворе.
-Бип-бип.
Прыгающая на газоне ворона.
-Кар-р-р.
Во дворе гуляли четыре юных гражданина непонятно какой страны. Дикое название СНГ в народе не приживалось. Мама и три бабушки, стоя в нескольких шагах от малышей, яростно ругали: окаянное правительство, зажравшегося директора лампового завода и проклятых бандюков. Присоединяться к пустопорожней злобной болтовне? Еще чего не хватало. Маша вежливо поздоровалась, усадила Артурчика поудобнее. Застегнула ремень. Он шустрый, глаз да глаз нужен. А не то в момент выпрыгнет, прямо на ходу.
Артурчик решил пошалить, высунув кончик языка от удовольствия и пуская пузыри из слюней. Мордаха у него была самодовольно-счастливая. Маша пожалела, что фотоаппарата под рукой нет. Кадр вышел бы что надо.
Подошли товарищи по прогулке. Все от двух до трех лет. Ужасно смешные. Начали всячески изображать, что уже большие-пребольшие. А этот, который в коляске, еще совсем младенец. Девочка в розовой тоненькой шапочке, попыталась сдвинуть карету с принцем с места. Надула щеки, напыжилась. Маша ее остановила.
-Коляска тяжелая. Не надо.
-Хочу!
Вот и поговорили.
* * *Сонная Маша тряслась, намертво вцепившись в поручень. Зевала с риском вывихнуть челюсть. Нет, не над учебниками проводила она бессонные ночи - мысли мучили, воспоминания одолевали.
Троллейбус медленно, поскрипывая и покачиваясь, тащился в город. Спиной к умирающей от недосыпа Полежаевой, стояла невысокая девица в очень короткой, по самые трусики обрезанной джинсовой юбочке. Телесного цвета колготки от частых стирок покрылись катышками и слегка пузырились на коленках. Видимо их владелицу сие не смущало. А зря. Очень непрезентабельное зрелище. Немногим лучше штопки. Бр-р-р.
С подружкой вызывающе демонстрирующей народу свои, довольно неплохие, ножки болтал паренек. Мелковатый, щупленький экземпляр. Маше такие воробушки никогда не нравились.
В первые же теплые дни народ разоблачился. Куртки прочь. Златовласка тоже сменила плащик на свитер. И теперь отчаянно мерзла. Не иначе - от недосыпа. Юноша щурился, все смотрел на Полежаеву и смотрел - исподтишка. Вот ему показалось, что Маша заметила маневр - уши залились краской. Стали багровыми. Смешной какой.
Клетчатая рубашка, клеенчатая спортивная сумка на плече, толстая коричневая оправа очков. Невозможно коротко подстриженный, чуть лопоухий. Маша, про себя, его птенчиком окрестила. Дорога длинная, какие только глупые мысли в голову не придут!
Теперь уже изредка, застеснялся не иначе, юноша бросал очередной воровской восхищенный взгляд через плечо своей пассии на высоченную рыжую красотку. За толстыми стеклами очков глаза его восхищенно округлялись, зажигались огоньками. Девица, впрочем, ничего этого не замечала. А Маша чужие восторги игнорировала. Достали уже. Она не прилагала никаких усилий для того, чтобы выглядеть привлекательной. Блюла чистоту, вот и вся забота о собственной внешности. Даже за ногтями следить не хотелось. Подпилила их короче некуда. Маникюр? Нет. Намек на него. Никакого лака, разумеется. Кольца? Юбочки-сарафанчики? Еще чего не хватало. Не то состояние души, чтобы из кожи вон лезть, стараясь выглядеть получше. Напялила джинсы, провела расческой по волосам и вперед.
Вон, бедная Евина дочь, которая рядышком и вроде как бы со своим собственным парнем болтает. Спала с бигудями на голове! Потом причесывалась, лаком все это безобразие брызгала. Пол часа, если не больше поутру размалевывала физиономию. Юбочку наглаживала. Серьги в ушки вдевала, колечками пальцы унизывала. Результат? Лохматая не накрашенная Полежаева в свободном свитере может увести кавалера за минуту и без усилий. Маше на мгновение стало жаль незнакомую девицу. Стоит, ушки развесила, глаз со своего очкарика не сводит. Блин. Обрывок разговора внезапно привлек ее внимание. Паренек повторил, покачивая головой.
-Да. Все боятся. Я вон тоже, вчера. На остановке, когда с завода ехал, видел одну сцену.
-А что?
-Да уроды, четверо, к девчонке приставали. Она красивая такая. Юбка, кстати, длинная, ниже колен.
-Сережа!
-Что Сережа?
-При чем здесь юбка?
-Я к тому, что она скромно выглядела.
-Может у нее ноги кривые.
Хихикнула девица. Сергей не стал спорить.
-Может быть. Не заметил. Говорю же, симпотная девочка. Сумочка через плечо.
-Значит, ты на нее пялился?
-Немножко. Не ревнуй. Так вот, вдруг подваливают пацаны. И сразу в наглую ей говорят. Мол, пойдешь с нами. Сейчас. Она отнекивается. Пытается отойти. Какое там. Они ее в кольцо взяли. Шакалы.
-Сережа.
В голосе у девицы зазвучали человеческие нотки - сочувствие, жалость. И сразу вопрос к другу.
-Ты не заступился?
Здесь Маша прямо-таки растопырила ушки. Девица была уверена в своем кавалере! В том, что он настоящий мужик и мимо такого скотства не пройдет! С ума сойти. Он же у нее на Шварценегера ни капли не похож. Такого защитника вмиг, точно комара прихлопнут. Как выяснилось, мысли у Маши и худенького очкарика отчасти совпадали.
-Самому противно, мялся-мялся. Но я ведь, прямо скажем, не терминатор. А мужики сразу все улиняли с остановки. Только что были рядом. И ау. Ни одного рыла заводского. И девчонку жаль и свою шкуру тоже. Я башкой кручу. Думаю, что же делать. Что? А рядом дедай в плаще и синем берете. Интеллигент такой. Умора. Дипломатик у него в руках. Посмотрели мы друг на друга. Я, натурально, очки снимаю, в карман положить. А то еще получу по роже, так хоть без стекла в зенках обойдусь. Дедай мне ручкой махнул. Мол, не надо парень, стоп. И протягивает дипломат. "Подержи", говорит.
-Да ты что? Ничего себе.
-Я беру, не знаю почему, в ступоре. К груди прижимаю. Вся остановка смотрит на представление. Эти говнюки девчонку за титьки хватают и говорят, что с ней сейчас делать будут. Четверо. Морды - во! У одного цепь. Нет, у двух цепи на шеях. Дедай мой к ним так подходит простенько, раздвигает как неодушевленные предметы, ни о чем не спрашивая, ничего не говоря. Девочку за руку берет и выводит. Подталкивает, в спину, чтобы отошла. Она ревет. Типы сначала охренели от неожиданности, а тут опомнились. Подлетели было, зарычали, а дедай им вежливо, почти ласково за остановку рукой показывает и вежливо изрекает - : "Момент". Туда, мол, зайдем.
-Ну?
Маша давно уже превратилась в слух. По вполне известной причине. Не так уж много пожилых мужчин в Заранске носят береты. Рассказчик между тем не упустил из виду, что его история пользуется нешуточной популярностью. От удовольствия, что невероятная рыжая красотка жадно ловит каждое его слово, он распустил хвост, приосанился, даже стал казаться выше ростом. Его подружка была недовольна секундной паузой. Поторопила.
-А дальше, дальше что?
-Я стою. Дипломат держу. Уши растопырил. Народ тоже шеи тянет, глаза выпучивает. Тут автобус подошел. Шум. Двери лязгают. Кто-то сел, конечно, от греха подальше. Но многие остались. Ей Богу. Им ехать надо. А любопытство - это страшная сила. Ждут, блин, чем дело закончится. С ноги на ногу переминаются, но за остановку никто не идет.
-А девчонка?
-Она самая первая в автобус прыгнула. Только ее видели. А я уши, как локаторы навел. Слушаю. За остановкой сначала, сразу как зашли туда, крики злые пацанов этих. Типа, козел старый драный, мы тебе счас покажем, как лезть не в свое дело. Но недолго. Секунд пять. Потом вдруг. Бум. Бум. Бум. Бум. И тишина. Понимаешь, я не про звуки ударов говорю. Нет. Шум такой, если с машины на землю мешок картошки скинуть. Глухой. Понимаешь? Бум. И все. Четыре раза. Никакой драки не было!!! Просто четыре плашки упали. По очереди. Я стою, не дышу. Тут выворачивает из-за остановки этот дедай. Спокойный, как танк! Беретик поправил. Руку за дипломатом протягивает. А меня, как заморозило. Наконец, отдаю. Нате, говорю, ваше имущество в полной сохранности. А он мне вежливо отвечает: "Спасибо, молодой человек". Опять, как по волшебству, автобус. Дедай, ни на кого не глядя, в него запрыгивает. Уезжает. Я и человек пять еще, кто ждал, чем дело закончится, как рванем за остановку. Забежали. Смотрим. Ровненько лежат. Рядышком. На спинках. Рты открытые. Дышат.
-Все четверо?
-Ну да. Никакого художественного беспорядка. Никаких следов побоища. Ни там глаза подбитого, ни носа в крови. Я говорю же, один возле другого в рядок положены и пребывают в полной отключке.
-Ничего себе. Врешь, наверно?
-Ага. Делать мне больше нечего. Народ в затылках почесал и разошелся. От греха подальше. Эти уроды же придут в себя. Видно, что живые. Я еще постоял немножко и тоже уехал.
