Фатерлянд - Мураками Рю
Политический момент заключался в основном в распределении ресурсов между людьми, имевшими различные интересы, — именно здесь и возник конфликт, едва только зашла речь о переговорах. Те из политиков, с которыми был знаком Йокогава, на самом деле не занимались политикой как таковой. В итоге он дошел до мысли, что единственная причина отсутствия переговорного процесса с ЭКК заключалась в том, что никто даже и не пытался к нему приступить.
Радио в такси было настроено на волну «Эн-эйч-кей». Пока что свежих новостей не поступало. Судя по всему, информация о проведении арестов силами ЭКК и полиции еще не была доведена до сведения общественности. Это не означало, что на «Эн-эйч-кей» оказывает давление правительство — просто информация, вероятно, еще не была подтверждена. Четыре года назад правительство, пытаясь внести поправки в Закон об иностранной валюте и решить вопрос о замораживании банковских счетов, ввело ограничения на деятельность массмедиа. Процентные ставки взлетели до небес, и крушение экономики, как говорили, было лишь вопросом времени. Как только слухи об ограничении средств массовой информации стали распространяться в Интернете, банковские учреждения по всей стране подверглись нападениям — в зданиях вышибали окна, а банковских служащих избивали. На подавление акций протеста были брошены полицейские спецподразделения, и были человеческие жертвы. В те времена, когда большие города, такие как Токио и Осака, буквально пропахли слезоточивым газом, как раз внесли поправки к Договору о безопасности, подписанному между США и Японией четыре десятилетия назад. Правительство пыталось оправдываться, но оказалось, что после официальных объявлений о принятии тех или иных правовых мер в СМИ беспорядки шли на спад. Правительство усвоило урок и больше не пыталось вводить какие бы то ни было ограничения для журналистов.
Впереди показался аэропорт Фукуоки. Обычно в это время он сверкал огнями, принимая и выпуская рейсы, но сегодня громада терминала была погружена во тьму. Ни на взлетно-посадочной полосе, ни на башне не было видно ни огонька. С тех пор как пассажиры перестали возмущаться, требуя немедленного вылета, большую часть войск отозвали, и теперь у аэропорта стояло всего два грузовика Сил самообороны. Накануне в течение всего дня в небе крейсировали вертолеты от телерадиокомпаний, но с наступлением темноты они исчезли. Выделяющийся на фоне неба силуэт здания аэропорта напоминал гроб. Казалось, что всякая жизнь покинула эту оболочку.
— Полиция останавливает машины около аэропорта. Соваться на магистраль тоже не вариант. Может, двинем в объезд? — спросил таксист, и Йокогава кивнул.
Они с Наэко жили в районе Симемачи, к востоку от аэропорта, примерно в двадцати минутах езды от центра города, где располагалась редакция «Ниси Ниппон симбун». Если ехать по скоростной магистрали, то можно было сэкономить минут пять, но в условиях блокады этого делать не стоило. Дороги в окрестностях аэропорта были пусты. Симемачи являлся центром поставок медикаментов, топлива и промтоваров; там располагались множество фабрик и складов. Шум и вибрации от бесконечных верениц тяжелых грузовиков был обычным предметом жалоб местных жителей. Однако этим утром Йокогава с удивлением обнаружил, что вместо плотных потоков транспорта по улицам проскочили всего два-три автомобиля. Понятно, что поставки на остров были приостановлены, но не могли же за прошедшие сутки иссякнуть местные запасы?
Йокогава спросил об этом таксиста, и тот ответил, что все дело в полицейских блокпостах. Пропускные пункты теперь были на всех основных дорогах в Фукуоке, в том числе и на скоростной магистрали Кюсю, являвшейся главной артерией, шедшей от Модзи через Фукуоку до самой Кагосимы и связывавшей все крупные города острова. Всего было оборудовано двадцать шесть блокпостов, куда направили все полицейские силы Фукуоки. Легковые и грузовые автомобили подвергались самому тщательному досмотру, за исключением специальной техники, отчего движение почти остановилось. Не имея возможности выполнять заказы, большинство грузовых компаний, похоже, просто не стали никого высылать в рейс.
— Чего-то я не пойму, — неожиданно заговорил таксист. — Если кто-то из корейцев действительно захотел бы отправиться в Токио, то смог бы легче легкого обойти все эти кордоны. Делов-то — езжай на восток, доберись до побережья по объездным дорогам, возьми там лодку, доплыви до соседнего острова и садись на поезд до самого Токио! Полиция-то должна знать об этом!
Впрочем, то, о чем говорил водитель, уже понимали все жители Фукуоки. Ни полиция, ни Силы самообороны не смогли бы остановить северокорейцев, пожелай те направиться в глубь японской территории. Но правительство упрямо придерживалось тактики блокады. Иными словами, все это было самой обыкновенной показухой, чтобы убедить граждан, что де правительство по-прежнему заботится об их безопасности. И все знали об этом. Истинной целью таких действий являлось не удержание террористов в пределах Фукуоки, а изоляция своего же населения от остальной Японии. Когда объявляли блокаду, премьер-министр и глава секретариата плакали, но были ли эти слезы слезами сострадания к людям, которых фактически принесли в жертву? Во время Второй мировой командиры эскадрилий тоже плакали, когда отправляли летчиков-камикадзе на верную смерть. Лидеры Японии всегда прольют слезинку-две, а простые люди будут отдуваться за них. А потом о людях просто забудут.
— Как идет бизнес? — спросил Йокогава таксиста. — Меньше клиентов стало?
— Процентов на сорок, — ответил тот. — Боятся выходить из дому, особенно когда объявили о том, что сюда направляется подкрепление.
Он рассказал Йокогаве, что у него был вызов: следовало отвезти пожилого человека в медицинский центр на диализ. Но племянница, которая должна была сопровождать родственника, выразила свои опасения по поводу возможной опасности нападения корейцев. «Ты что, хочешь, чтобы я умер?» — рассердился старик, на что племянница сказала, что он мог бы отправиться в другую клинику. Между ними вспыхнула ссора, и они спросили, каково будет его мнение на этот счет. Таксисту, представившему вооруженных северокорейцев, в общем-то, не особо хотелось ехать. В конце концов племянница отказалась сопровождать дядю, и пришлось везти старика одного. Таксист впервые оказался в занятом корейцами районе, и, когда его машину остановили на пропускном пункте, он едва не умер от страха. Но… Одетая в военную форму девушка попросила у них идентификационные карты и провела ими через считывающее устройство. Установив личность обоих, она посмотрела на старика и, прежде чем пропустить машину дальше, пожелала ему по-японски скорейшего выздоровления.
— У нее были розовые щеки, — улыбнулся таксист. — В наше время в Японии не встретишь такую девушку. Она была похожа на женщин, что я видел еще в детстве.
Посмотрев в зеркало на Йокогаву, он вдруг спросил:
— А вы, часом, не тот самый журналист из «Ниси Ниппон симбун»?
— Думаю, что я, — ответил Йокогава, отметив про себя, что он действительно успел прославиться.
— Все эти профессора и прочие, кого показывают по телеку, делают из корейцев прямо-таки жутких убийц. А та девушка на КПП, конечно, не чета мне… но вот если бы прокатиться с нею… Не знаю, может быть, они действительно убийцы, но… Вы-то как считаете?
Вопрос таксиста заставил Йокогаву задуматься. Спроси он его, выиграют ли «Хоукс» чемпионат, он бы с ходу сказал: «Да, разумеется» или «Нет, это им не светит», хотя, ясное дело, никто не сможет с точностью предсказать результат. Конечно, каждому хочется, чтобы будущее было однозначно предсказуемым. Но если говорить о бейсболе, то, в принципе, не важно, правильно ответит человек или ошибется. А вот в случае с Экспедиционным корпусом дело совсем другое. В зависимости от обстоятельств, корейцы, даже не задумываясь, могут убить всех местных жителей. Вероятно, они спокойно перерезали бы глотки и старикам, и женщинам, и детям — даже младенцам. Молодые офицеры, которых Йокогава видел на пресс-конференции, не были похожи ни на кого из японцев. И умственно, и физически они были остры и тверды, словно ножи, причем отнюдь не кухонные. Командующий и его помощники уж точно хорошо владели навыками обращения с боевыми ножами. В странах с развитой демократией, как, например, в Японии, наряду с распространением образования и культуры, культивировалась мысль, отторгающая убийство и вообще какое-либо насилие. Но эти из ЭКК… Наверняка они получили самое лучшее образование, какое только доступно социалистической элите, но они существовали в куда более жесткой реальности, где жизнь ценилась дешево, а смерть ходила за плечами, как тень.
