Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам
Потому что тогда мы тут просидим всю ночь.
Давайте просто скажем, что Орикс сотворила очень много Детей. И каждый из них был по-своему прекрасен.
Да, мы можем сказать ей спасибо за всех животных, которых она сотворила и поместила в отложенное ею яйцо. За всех, кроме, может быть, комаров.
Другое яйцо, которое отложила Орикс, было полно слов. Но это яйцо наклюнулось первым, раньше того, в котором были животные, и вы съели большую часть слов, потому что вы были голодные; поэтому у вас внутри есть слова. И Коростель решил, что вы съели все слова, так что слов для животных совсем не осталось, и поэтому они не могли говорить. Но Коростель ошибался. Коростелю тоже случалось ошибаться.
Потому что, когда он не видел, несколько слов упало на землю, несколько — в воду, и несколько слов унесло ветром в воздух. И никто из людей этого не заметил. Но звери, птицы и насекомые увидели эти слова и съели их. Это были другие слова, поэтому людям иногда трудно понимать животных. Животные слишком мелко прожевали эти слова, когда ели их.
А свиноиды — Свиные — съели больше слов, чем все остальные животные. Вы знаете, как они любят есть. Поэтому Свиные очень хорошо умеют думать.
Потом Орикс сотворила совсем новую вещь, которая называлась пением. И дала его вам, потому что любила птиц и хотела, чтобы вы умели петь, как птицы. Но Коростель не хотел, чтобы вы пели. Это пение беспокоило его. Он думал, что если вы будете петь, как птицы, то разучитесь разговаривать, как люди, и тогда забудете про него и его труды — все труды, которые он взял на себя, чтобы сотворить вас.
И тогда Орикс сказала ему: «Перетопчешься. Потому что если эти люди не смогут петь, они будут как… как ничто. Они будут как камни».
«Перетопчешься» значит… о том, что это значит, мы поговорим в другой раз.
А теперь я расскажу вам другую часть истории, в которой объясняется, для чего Коростель сотворил Великую Пустоту.
Коростель долго размышлял. Он все размышлял и размышлял. Он никому не говорил про свои размышления, хотя часть их открыл Джимми-Снежнычеловеку, часть — Зебу, часть — Пилар и часть — Орикс.
Вот что он думал.
Люди, живущие в хаосе, не умеют учиться. Они не могут понять, что они делают с морем, небом, растениями и животными. Они не могут понять, что убивают все это и в конце концов убьют самих себя. Их очень много, и каждый делает свою часть убийства, хотя некоторые из них об этом знают, а некоторые — нет. И когда говоришь им, чтобы перестали, они не слышат.
Поэтому можно сделать только одно. Или убрать большинство людей, пока еще существует Земля, с деревьями, цветами, птицами, рыбами и так далее, или в конце концов все это кончится, и тогда все умрут. Потому что когда кончится все это, то не будет совсем ничего. Даже людей.
«Но разве нельзя дать людям еще одну попытку?» — спросил себя Коростель. И сам себе ответил: «Нет, потому что им уже давалась еще одна попытка. Им давалось много попыток. Время истекло».
И Коростель сотворил много маленьких семян, очень приятных на вкус; когда люди их съедали, то сначала становились очень счастливыми. Но потом те, кто съел семена, становились очень больными, разваливались на куски и умирали. И Коростель рассеял эти семена по всей Земле.
И Орикс помогала ему разбрасывать семена, потому что умела летать, как сова. И Женщины-Птицы, Женщины-Змеи и Женщины-Цветы тоже помогали. Правда, они не знали про умирание, а только про то, что от этих семян люди становились счастливее. Потому что Коростель не открыл им всех своих мыслей.
И началась Великая Переделка. И Орикс с Коростелем покинули Яйцо и улетели на небо. Но Джимми-Снежнычеловек остался, чтобы заботиться о вас, отгонять от вас плохие вещи, помогать вам и рассказывать вам истории про Коростеля. И истории про Орикс тоже.
Вы можете попеть чуть позже.
Такова история двух яиц.
Теперь мы все должны идти спать, потому что завтра нам очень рано вставать. Завтра некоторые из нас пойдут искать трех плохих людей. Зеб пойдет их искать, и Носорог, и Дюгонь, и Крозье, и Шеклтон. И Джимми-Снежнычеловек. Да, и Свиные тоже пойдут. Многие из них. Их дети не пойдут, и матери этих детей — тоже.
Но вы останетесь тут, с Ребеккой, Амандой и Рен. И Американской Лисицей. И Голубянкой. И вы должны держать двери закрытыми и никого не впускать, что бы они ни говорили. Впускайте только тех, кого вы знаете.
Не бойтесь.
Да, я тоже пойду искать плохих людей. И Черная Борода пойдет — он будет помогать нам говорить со Свиными.
Да, мы вернемся. Я надеюсь, что мы вернемся.
«Надеяться» — значит чего-то очень-очень хотеть, когда не знаешь, случится это на самом деле или нет.
Теперь я скажу «Спокойной ночи».
Спокойной ночи.
Черные очки
— Здесь я тебя ждала, — говорит Тоби. — Во время Безводного Потопа. Тут, на крыше. Каждую секунду ждала, что ты вдруг выйдешь из леса.
Кругом мирно спят Дети Коростеля. Какие они доверчивые, думает Тоби. Они не знали настоящего страха. Может быть, они и не могут его узнать.
— Значит, ты не думала, что я умер? — спрашивает Зеб.
— Я на тебя рассчитывала. Я думала, если кто и сможет выжить в том, что творится, это будешь ты. Впрочем, бывали дни, когда я объясняла себе, что ты мертв. Я называла это «реалистическим взглядом на вещи». Но все остальное время я ждала.
— И как, оно того стоило? — Невидимая ухмылка в темноте.
— У тебя что, проблемы с самооценкой? Ты поэтому спрашиваешь?
— Да, что-то вроде этого, — признается Зеб. — Когда-то я считал себя подарком от Бога человечеству, но эта спесь с меня быстро слетела. С тех самых пор, как мы познакомились, у вертоградарей, я видел, что ты умнее меня — все эти грибы, лосьоны и зелья.
— Но ты был хитроумней и находчивей, — возражает Тоби.
— Согласен. Хотя порой я перехитрял самого себя. На чем я остановился?
— Ты жил у Женщин-Змей, — напоминает Тоби. — В «Хвосте-чешуе». Держа свои мысли при себе, глаза — открытыми, руки — в карманах, а рот — на замке.
— Точно.
Зеба сделали вышибалой. Это была отличная маскировка. Он ходил с бритой головой, в черном костюме, в черных очках и с золотым зубом, в котором был приемник, вещающий прямо в ротовую полость. На лацкане у него был красивый значок с фирменным логотипом: змея, держащая во рту собственный хвост. Адам сказал, что это древний символ, означающий возрождение. Правда, Зеба логотип наводил на совсем другие мысли.
Растительность на лице он реорганизовал по последнему писку моды, распространенной среди вышибал в глубоком плебсвилле: в недлинной щетине выбривалась сетка узких линий крест-накрест. В итоге на лице получалось что-то вроде щетинистых вафель. В это же время Зеб по совету Адама изменил форму ушей. Адам сказал, что для идентификации все чаще используется форма ушей, и Зебу стоит переделать свои, чтобы они не совпали случайно с какой-нибудь древней фотографией, если его вдруг решат поискать. Заплатила за операцию Катрина Ух, у которой был доступ к первоклассным резчикам по плоти. Зеб выбрал уши, заостренные в верхней части и с более мясистой мочкой.
— Сейчас можешь не смотреть, — говорит он. — Я их с тех пор еще раза два переделывал. Но тогда я выглядел как помесь эльфа с Буддой.
— Это и есть типичный ты, — отвечает Тоби.
Работа Зеба заключалась в том, чтобы присутствовать в баре — не улыбаясь до ушей, но и не излучая открытой угрозы. Просто нависать над толпой. Напарником его был крупный чернокожий мужик по имени — на тот момент — Джебедайя, хотя, когда он пришел к вертоградарям, его стали звать Черный Носорог. Мысленно Зеб именовал себя и напарника Зеб и Джеб.
Впрочем, в «Чешуйках» его не звали ни Зебом, ни даже Гектором-Вектором. Он опять получил новое имя — Смок. Как медвежонок Смок, талисман так называемой лесной пожарной службы. Это имя ему подходило. Лозунг на плакате службы гласил: «Только ТЫ можешь предотвратить пожар в лесу». Этим Зеб и занимался: предотвращением пожаров.
Стоило клиентам проявить недовольство — скорчить сердитую мину, выругаться, схватиться за перышки, чешуйки или лепестки внутреннего убранства клуба с намерением их оторвать, по-обезьяньи затрясти банкой пива (за этим обычно следовало швыряние банок с летящими из них струями пены, разбивание бутылок и удары кулаком), — как рядом вырастали Зеб и Джеб. Они переходили от неподвижного нависания к активному точечному хирургическому вмешательству с целью бесшумного и бескровного изъятия агрессора из окружения. Главное было — не дать конфликту перерасти во всеобщую драку. Приходилось действовать быстро, решительно, хотя, конечно, обижать клиента тоже не следовало: клиент, которого огрел по голове вышибала, вряд ли придет в заведение снова.
