Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра
Купили еще продуктов, Рори уложил их в рюкзак, отнес в каноэ, вернулся домой. П. Л. вошел в комнату следом за Рори.
- Я не верю, что вы настолько влюблены в эту девицу, как думаете, иначе бы вы так с ней не обращались.
О боже правый! Он снова заводит эту песню! Рори сел на кровать и глубоко вздохнул.
— Я люблю эту девушку, я в этом уверен, но не знаю, какое вам-то до этого дело, — сказал Рори. — Впрочем, можете радоваться — я не намерен жениться на ней и никогда не собирался. Мне с самого начала было ясно, что это невозможно.
— Это я как раз и имею в виду, это только подтверждает мои подозрения. Вы подлый эгоист, у которого на уме лишь собственные удовольствия. Вы намерены все лето развлекаться здесь с ней, а потом оставить ее как ни в чем не бывало! Но до тех пор кое-что все-таки произойдет, совершенно ясно, что эта глупенькая девчонка тоже втюрилась в вас. Может быть,вы и сумеете покинуть ее и забыть, но чем дольше вы станете тянуть, тем труднее вам будет, а ей будет еще трудней, чем вам. Просто потому, что женщины так устроены. Им труднее влюбиться, но чертовски труднее разлюбить.
П. Л. замолчал, но ненадолго.
— Я хочу, чтобы вы подумали и о ней, — продолжал он. — Это и значит: держитесь от нее подальше. Оставьте ее в покое. Вы просто дразните ее. Играете, точно рыбак, который водит на удочке рыбу, когда знает, что наловил больше, чем нужно, и ему все равно придется выпустить ее, как только он вытащит ее из воды.
С беспокойством и ощущением неловкости Рори заерзал по кровати.
— Вы, вероятно, и так причинили ей непоправимый ущерб, — продолжал
он. - Небось заваливаетесь чуть не под каждым кустом, какой вам только попадется. Как кролики. Но разве вам не известно: мужчина получил свое и забыл, а женщина нет?
С улицы донеслись вопли индейских ребятишек, и Рори понял, что самолет уже подлетает к Кэйп-Кри.
- Или вы до сих пор ничего не поняли? Она пытается забыть вас и все прочее, весь тот мир, что вы собой представляете. Перед ней и так достаточно трудностей. А вы только чертовски затрудняете ей жизнь
Рори поднялся и даже не пытался ответить П. Л. Они вышли на улицу; Рори вновь почувствовал себя в полной растерянности; верно, П. Л. не такой уж глупец. В том, что он сейчас сказал, была горькая, но очевидная и неопровержимая логика.
Когда они спустились к реке, послышался гул приближающегося самолета. Из лавки вышел Берт Рамзей, не запирая за собой двери, хотя в лавке не осталось никого, и Рори подумал: заметил ли П. Л. эту простую, красноречивую дань честности и порядочности индейцев? К берегу спешила Джоан Рамзей. Машина развернулась над рекой и, чихая мотором, пошла на посадку.
Неужели П. Л. действительно беспокоится о благополучии Кэнайны или это лишь новый аргумент, которым он воспользовался, чтобы повлиять на Рори? Но каковы бы ни были его побуждения, аргументы П. Л. попали в самую точку и звучали осуждающе, независимо от того, чьи интересы он защищал, Рори или Кэнайны. Вероятно, Рори действительно причинял ей вред. Может быть, даже ломал всю ее жизнь точно так же, как отказывался сломать свою, связав ее с ней. А если еще и не причинил, то причинит, если будет продолжать в том же духе. Потому что для Кэнайны здесь нет будущего. Она могла только давать, ничего не получая взамен.
Самолет подрулил к берегу, и пилот вручил Джоан Рамзей тюк с почтой. Берт Рамзей и инспектор компании проследовали в лавку, П. Л., и Рори пробились сквозь толпу индейцев, стоявших на берегу, и пошли домой. Все уселись на веранде, миссис Рамзей распорола тюк и начала раздавать письма. Одно получил П. Л. Рори заметил марки авиапочты и срочной доставки, что указывало на его важность, хотя вряд ли повлияло на скорость доставки, так как письмо, по-видимому, несколько дней провалялось в Мусони в ожидании пересылки.
Рори услышал, как заработал мотор самолета. Пилот приготовился к старту. Утро было довольно прохладное, но облачение П. Л. и на сей раз составляли одни лишь шорты цвета хаки; он положил свои волосатые ноги одну на другую и по-детски шевелил пальцами босых ног. По мере того как он читал, взгляд его становился все жестче, глаза стекленели. Потом внезапно волосы надо лбом бешено задергались, и он взвился на ноги.
— Чертовы кретины! Идиоты проклятые!
Потом он стремглав бросился к калитке, выбежал за угол и пустился бегом к самолету, так низко пригнувшись к земле своим коренастым телом, будто еще миг, и он запашет носом по траве.
— Стойте! — кричал Рори. — Подождите! Задержите самолет!
— Должно быть, у него умер друг, — сказала Джоан Рамзей.
— Боюсь, - отозвался Рори, - что у него погибла сразу целая куча друзей!
Бешено размахивая руками, П. Л. скрылся из виду позади лавки. Вскоре он вновь появился - теперь он мчался назад, на горку. С побледневшим лицом, совершенно запыхавшись, добежал он до веранды.
— Рори! — крикнул он. — Возьмите мой рюкзак... Он в каноэ. Отнесите его в самолет. Он сказал, что может ждать не больше двух минут. Я должен улететь с этим самолетом.
П. Л. бросился наверх, в свою комнату, а Рори пошел к каноэ. Он притащил рюкзак к самолету и швырнул его в кабину. Пилот уже сидел там, ожидая П. Л.
Из-за угла лавки с большим чемоданом в руках, но все еще босиком и в одних только шортах, показался профессор. Стоявшие на берегу индейцы при виде его расступились, мужчины и женщины смеялись, а ребятишки как бешеные сновали взад и вперед, с выражением ужаса на маленьких смуглых лицах оглядываясь на П. Л. Вместо того чтобы спуститься по тропе, проходившей в нескольких ярдах, он двинулся прямо вниз по откосу, поскользнулся, выронил чемодан, и тот покатился перед ним.
— Что стряслось? — закричал Рори, перекрывая шум мотора.
— Чертовы кретины! Только и ждали, пока я уеду. И теперь получили от коменданта разрешение устроить дезинфекцию в помещении с птицами. Решили предупредить меня за десять дней, но письмо неделю провалялось в Мусони. Это будет завтра. Мне ни за что не успеть. — Глаза у П.Л. были дикие и совершенно стеклянные. Того гляди расплачется, подумал Рори.
- Желаю успеха! - крикнул ему Рори. - Что до меня, можете быть совершенно спокойны. Теперь я,как только увижу ее, с ходу поворачиваю и бегу прочь со всех ног!
Самолет еще не оторвался от воды, не успел подняться в воздух, когда кто-то легонько тронул Рори за локоть. Обернувшись, он увидел перед собой улыбающуюся Кэнайну, которую раньше не заметил в толпе индейцев.
— Что случилось? — спросила она.
Рори глядел на нее, лишившись на мгновение дара речи.
Самолет взревел и начал подниматься, вздымая за собой поплавками белые клубы воды.
— Он только что получил неприятные вести из Торонто насчет своих исследований, — сказал Рори, — и должен вернуться как можно скорее.
— Не могу сказать, что сожалею об этом. Но это во многом меняет дело. Тебе еще нужна помощь, будешь ловить гусей?
Рори оторвал взгляд от самолета и посмотрел на нее. Она подняла руки и распустила стянутый под подбородком узел шали. Индейцы на откосе побрели назад, не обращая на них внимания. Она сняла шаль и подняла на Рори глаза; белки ее глаз белые-белые, черные изогнутые ресницы черным-черны. Потом улыбнулась, на щеках опять появились ямочки, и после этого сопротивляться было не только бессмысленно, но и немыслимо.
— Я как раз сейчас отправляюсь на Кишамускек. Каноэ готово. Нам все равно нужен кто-нибудь, чтобы нынче вечером пригнать обратно одно из каноэ.
Рори припомнились слова П. Л : "Чем дольше вы станете тянуть, тем труднее вам будет".
Но чего беспокоиться об этом заранее — всему свое время.
Это происходило тогда, когда самолет, уносивший П.Л., маленькой темной точечкой висел в небе над заливом Джемса. Усерден дух, но плоть, милый П.Л., плоть слаба. Кому, собственно, принадлежит это изречение? Кэнайна, по всей вероятности, знает, но ее он не мог об этом спросить.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Почти в полдень добрались они до поляны на берегу Киставани, где находился их лагерь во время ловли гусей.
Кэнайна шла по узенькой полоске прибрежного песка с его рюкзаком на плечах. Рори следовал за ней, неся гораздо более тяжелый мешок с продуктами. Она споткнулась и упала.
— Ой!
Сев на песке, она вдруг рассмеялась.
— Что случилось?
— Наступила на камень и подвернула ногу.
— Больно?
— Да нет, не очень.
Он протянул ей руку и помог подняться на ноги. Она пошла дальше, чуть прихрамывая, но ступая с полной нагрузкой на больную ногу, и Рори заключил, что вряд ли она серьезно повредила ногу. Дальше он действовал чисто импульсивно.
