Дмитрий Бавильский - Сделано в ССССР Роман с китайцем

Потому что Мишка сопротивляется своей бабе активнее, чем Королев, а

Сашка выказывает полное разложение и человеческую непригодность? Ну, так себе основание – все одним лыком… Так что можно поделиться счастьем и с Королевым, конечно. Не жалко. Но за Самохиным целый оркестр, а за Королевым только его стервозная актриса без царя в голове. Иногда лучше петь, чем говорить… Ну, вбухает Королев все странички на пару роскошных театральных проектов, а дальше что? Да, скорее всего, эта стервочка из актрис, выцепит у него блокнотик в брачную ночь и поминай как звали… К тому же "Виртуозам барокко" нужна репетиционная база и финансирование.

Олег начинает выбирать между двумя видами искусств и понимает, что классическая музыка кажется ему важнее театра. Честнее, что ли. И глубже, нежели самый лучший драмкружок. Театр на низменных страстях держится, на желании демонстрировать себя публике. И на желании публики объедаться этой поверхностной демонстрацией. Впрочем, какая разница, музыка или театр? С точки зрения вечности все это не столь существенно.

Потому что на самом деле вопрос звучит – Самохин или Королев… А

Гагарин с некоторых пор, рассуждает с точки зрения вечности. Когда в твоих руках могучий механизм преобразования, очень важно и очень сложно принять одно, единственно правильное решение. Не обмануться в человеке. Гм, не обмануться.

Первыми остров покидают Данины подруги. За ними на легком серебристом самолетике прилетает Илюша Гуров. Простились без сожаления. Олегу кажется, что без этих никчемных хабалок даже воздух чище становится.

Потом груз с души снимают Ирина со своим футбольным фанатом. У куска неотесанного дерева случается аппендицит и его, несмотря на чудовищные накладные расходы, приходится транспортировать на большую землю. Олег, конечно, мог бы вспомнить первую профессию, врача-реаниматолога, но при аппендиците одной реаниматологии маловато, нужен хороший хирург. Вызывают санитарный вертолет и вперед, заре на встречу. А оттуда, с большой земли, уже на историческую родину.

Ирина размазывает тушь по лицу, благодарит за все, за все, за прекрасный отдых и хорошее отношение "несмотря ни на что", только в ногах не валяется – ей с юности присуща некоторая экзальтированность, чего-то похожего Олег и ждал. Отработала по полной программе. Выдала то, что нужно. Выдала себя с головой, попросив денег на норковую шубу (несколько дней подряд обсуждала со своим благоверным, как получше подъехать с просьбой, так что не удивила, Олег развлекался, ожидая, как же подъедет, найдет ли силы, смелость и наглость). Нашла. Несмотря на то, что мужик при смерти. А думает о шубе. О триумфальном возвращении со звезд. О демонстрации загара. О вздохах подруг. По принципу "с паршивой овцы хоть шерсти клок". Осуществляя заложенный природой инстинкт "муж и жена одна сатана".

Когда-то ее мужем был Гагарин. Тьфу-тьфу-тьфу, прошли те старозаветные времена. Тогда они казались одной сатаной. Или не казались? Олег так до конца и не понял. Или забыл. Осталось ощущение одиночества вдвоем, несмотря на то что спали под одним одеялом.

Четыре долгих года. Четыре нескончаемых! Тогда мнилось: лучшие годы жизни. Ан нет, после сорока открывается второе дыхние – прав курилка-сценарист культового советского фильма!

Так что можно ставить крест. Облобызать на прощание. Договориться о совместной встрече нового года.

– Пришлю самолет, обязательно.

– А визы?

– Ну конечно, помогу и с визами.

Помахать на прощание, когда моторы начинают набирать обороты, и уйти, не оборачиваясь. Не дождавшись, пока самолет оторвется от взлетно-посадочной.

Никаких виз, хватит баловать. Шубы достаточно.

Следующим в очереди на выбывание оказался оркестр "Виртуозы барокко" в полном составе. Новая программа сверстана и отрепетирована.

Впереди маячит большой гастрольный тур – Саратов, Харьков,

Челябинск, Кемерово, разумеется, Санкт-Петербург, и далее – Прага,

Берлин, Кельн, Франкфурт, Дюссельдорф, Брюссель… Амстердам, и, наконец, Бордо, где всемирно известный импресарио Войцеховский зарезервировал аутентистам репетиционные залы, гостиницу и запись первой зарубежной пластинки…

Мало не покажется. Все только начинается. Таня – на первых ролях, соответственно. Ведущая солистка оперы и балета. На прощание она пафосно обещает посвятить программу памяти Маню.

– Ах, что за чудо был ребенок, какие у него проклевывались чудо-способности, – говорит Таня, понимая, что бередит незаживающие раны. Но делает это специально, смачно, с необъяснимым удовольствием. – Ему бы консерваторию закончить… Мы с Мелкиной пророчили ему большое будущее.

Мелкина тут же, кивает челкой в знак согласия.

В сад! В сад! Подите прочь уже, надоели.

За Таней, естественно, потянулся и Миша Самохин, куда ж он без солистки? На прощание Олег "испытал" его, предложил задержаться во осуществление незапланированного, но предначертанного, высказался высокопарно, как раньше только по пьяни умел…

Ничего не поделаешь, любит Олег Гагарин высокопарность, надувает многозначительные, многозначные фразы одному ему понятным. Всегда у него возникали "проблемы" с "пониманием". Всегда ему казалось, что говорит на каком-то ином, своем языке. Не вполне осознанный эксперимент по нахождению родственных душ – если понял о чем разговор, если за понятными словами услышал-разглядел суть сообщения

– значит, быть тебе "навеки вместе", так как "Гагарины своих никогда не бросают".

Вот и сегодня затеял "следственный эксперимент", заговорил с

Самохиным "отвлеченными" фразами, поймет ли, прочухает? Оставил парню шанс. Но Миша слишком увлечен своим. Не понял. Замялся, мол, в гостях хорошо, а дома лучше. Ну что ж, езжай, скатертью дорога.

Задерживать не станем.

Вместе с оркестром и Самохиным улетел и Королев. Принцессе его срочно понадобилось ввестись в какой-то там спектакль театра комедии и драмы. Поняла, видимо, что ничего ей более не обломится. Что Олег ее насквозь видит.

– Приглашайте еще, обязательно приедем.

– Ага, нам без дураков скучно, – не сдержался, ведь, выплюнул.

Как и положено, проглотила. Только на лбу загорелась лампочка с надписью: "Сам дурак". "Самодур"…

Вот и правильно, баба с возу. Хотя и Королева искушал Гагарин, зная, что все равно не доверит главной тайны. Тем не менее и ему задавал загадку про светлое будущее. Отвел немного в сторонку, пока Дана делилась с Катей нарядами из гардероба. Мол, так, мол, и так, Санчо

Панса, оставайся на паритетных началах. Саша смотрел на Олега большими коровьими глазами, понять пытался, к чему клонит. К чему?

Да к осуществлению всех твоих желаний, дурилка картонная.

Замялся Королев, затоптался на месте, забасил фразы с многоточиями… Работа, кандидатская, людей лечить… Полезное дело, важное. Кому как не Гагарину знать. Эх, молодо-зелено, жизни ты,

Королев, не знаешь. Жениться на театре – последнее дело. Плавали, знаем.

– Если, не дай бог, конечно, возникнет вопрос выбора, Королев или театр, неужели ж ты думаешь, что Катя твоя чумная выберет скромного педиатра?

В общем, провел воспитательную беседу. Благо, положение и возраст позволяют. Уже давно Олег ощущает себя Крестным Отцом, главой семейства, наставником беспутных братьев своих меньших. Он-то ведь всего добился. Имеет право. Не тварь дрожащая.

Хотя и понимает, отлично понимает – у каждого свой путь. Свой рисунок роли. Скольким людям театр жизнь поломал, но запрещать грех.

Еще вернешься. Набьешь шишки. Все всегда возвращаются. На круги своя. Туда, где было хорошо. Где знали, ждали.

Олег припоминает песенку про зеленоглазое такси ("так отвези меня туда, где будут рады мне всегда…"), раньше слезы на глаза наворачивались, когда слышал. Ныне изменилось все.

Другой совсем стал.

Сам за собой наблюдает, подглядывает. Разделился и смотрит, что его двойник вытворяет. Шизофрения, однако.

Расставался, словно навсегда. Словно ножом по сердцу. Потому как отпускал навсегда, отрезал по куску старой жизни и отправлял в одиночное плаванье. Без поддержки своей просвещенной. Или сам уйти в одиночное плаванье собирался?

Ведь не такие уж и большие расстояния, всегда позвонить можно, приехать. На худой конец, вызвать. Не откажут, конечно. Прибегут.

Как не прибежать. По радио играет заглавная песенка "Innuendo" с последней форматной пластинки "Queen", голос Меркури побеждает время и складки пространства, струится откуда-то сверху на райский остров из прошлой жизни, в которой, казалось, остался навсегда.

Ан нет.

Вот и Гагарину взгрустнулось. Вспомнил студенческие годы, слепые, темные ночи, сирень у общежития, романтик, однако. Какой же простой и незамысловатой кажется та безвозвратно минувшая жизнь. Жизнь прошла, а голос Меркури остался. Хотя волнует теперь не силой и изяществом, но тем, что напоминает, намекает о том, чего не вернешь.