Исабель Альенде - Дочь фортуны
Когда Элиза вместе с няней не вернулись в дом в указанный день, мисс Роза отправила кучера с наказом четко выяснить следующее, а именно: все ли еще находится на своей даче семья дель Вайле и все ли в порядке с самой девушкой. Час спустя в двери появилась супруга Августина дель Вайле в крайне тревожном состоянии. Об Элизе ничего не известно, - сказала женщина. Семья не могла выехать из Вальпараисо, потому что ее мужа прихватил приступ подагры. Никто не видел Элизу уже целые месяцы. Мисс Роза почти теряла самообладание: ведь это была только ее ошибка, - не переставала извиняться та. Элиза находилась в доме другой подруги, - женщина оказалась смущена не на шутку. А то и благодарила, что приди девушка лично, сильно бы встревожила всех…. Сеньора дель Вайле не поверила ни единому слову, что и следовало ожидать, и еще до того как мисс Розе удалось предупредить об этом брата Джереми в его офисе, во всем Вальпараисо бегство Элизы уже стало некой притчей во языцех.
Остаток дня мисс Роза провела в слезах, а Джереми Соммерс в догадках. Осмотрев комнату Элизы, обнаружили прощальное письмо, которое и прочли неоднократно, тщетно пытаясь разыскать в нем какую-то зацепку. Также не получалось найти подход к Маме Фрезии, чтобы расспросить ее, ведь совсем недавно отдали себе отчет в том, что эта женщина проработала на семью восемнадцать лет, а они даже не знают фамилии человека. И, более того, никогда не спрашивали о происхождении, и была ли у той своя семья. Мама Фрезия, как и остальная прислуга, относилась к некоему нечеткому кругу добрых и полезных призраков.
- Вальпараисо тебе не Лондон, Джереми. Они не могут уйти слишком далеко. Нужно их разыскать.
- Ты отдаешь себе отчет в скандале, который возникнет непременно, начни мы только лишь расспрашивать об этом по своим каналам?
- Да мало ли что еще могут сказать люди! Единственное, что сейчас важно, это в скором времени найти Элизу, гораздо раньше, чем та попадет в какую-нибудь передрягу.
- Честно говоря, Роза, если девушка покинула нас подобным образом и после того, что мы успели для той сделать, сама, должно быть, уже хлебнула проблем.
- Что ты хочешь этим сказать? Какого рода проблемы могут быть у девушки? – подавленная, задавала вопросы мисс Роза.
- Мужчина, Роза. Вот единственная причина, ввиду которой девушка совершает глупость такого размаха. И ты это знаешь лучше кого бы то ни было. С кем же теперь может находиться Элиза?
- Не могу себе того и вообразить.
Но мисс Роза все себе представляла яснее некуда. И знала, на ком лежит вся ответственность за подобное ужасное невезение: на том типе весьма мрачной внешности, который несколько месяцев назад принес в дом несколько тюков, иными словами, на служащем Джереми. Имя его было неизвестно, но как раз это женщина и собиралась выяснить. И, тем не менее, ничего не сказала своему брату о служащем, потому что верила: все еще было время, чтобы вызволить девушку из ловушки, подстроенной самой противоречивой любовью. С точностью секретаря помнила чуть ли не малейшую подробность собственного опыта, что произошел много ранее с венским тенором, прошлая тревога все еще словно чувствовалась кожей. Разумеется, что уже не любила человека, вырвала его из сердца много лет назад, но стоило лишь прошептать имя, как в груди сразу же ощущала нечто, подобное громкому звону колокола. Карл Брецнер – вот кто знал все тайны ее прошлого и самой ее личности, лишь мимолетная их встреча повлияла на ее судьбу, и благодаря этому человеку сама стала определенной женщиной. Если бы снова влюбилась, как и тогда, - размышляла порой, - заново бы сделала то же самое, хотя бы и знала, каким образом подобная страсть отразится на всей последующей жизни. Возможно, Элизе повезет гораздо больше, в том числе и на любовном фронте; быть может, в настоящем случае любовник - абсолютно свободная личность, без обманутой супруги и детей где бы то ни было. Должна была найти девушку, противостоять проклятому соблазнителю, обязать обоих жениться, а затем уж и преподнести все в качестве свершившегося факта Джереми, который, хотя спустя и некоторое время, принял бы подобную ситуацию. Это дело казалось не таким уж и легким, если принять во внимание непреклонность брата, особенно в вопросах чести, но если тогда сумел простить ее саму, точно также сможет поступить и в отношении Элизы. Задача женщины и состояла в том, чтобы уговорить своего брата. Уже столькие годы не чувствовала себя матерью, и теперь просто не могла сидеть сложа руки, когда ее единственная, хотя и приемная дочь, допустила ошибку в своей жизни, - подвела итог женщина.
В то время как Джереми Соммерс замкнулся в угрюмой и полной достоинства тишине, впрочем, абсолютно не защищающей его от развязных слухов, мисс Роза взялась за дело.
За несколько дней вполне разобралась с личностью Хоакина Андьета и, объятая ужасом, узнала, что речь шла – ни больше ни меньше – о скрывающимся от правосудия. Его обвиняли в том, что водил за нос бухгалтерию «Британской компании по импорту и экспорту» и к тому же в краже товара. И тотчас поняла, насколько серьезнее, нежели то себе представляла, оказалась сама ситуация: Джереми никогда бы не ввел подобную личность в лоно своей семьи. И хуже того, едва ли смог бы бросить вызов своему бывшему служащему, после чего последнего отправили бы в тюрьму, хотя уже тогда женился бы на Элизе. Разве только и оставалось, что найти способ обязать служащего отойти от дел, чтобы более не связываться с этой тварью, и в дальнейшем перед всеми нами за счет добрых дел обелить свое имя, - вот какие слова разъяренная мисс Роза проговорила сквозь зубы. Первым делом ей нужно было отыскать любовников, а затем уж и посмотреть, каким образом представляется возможным уладить все остальное. Тщательно следила об упоминании своей находки, поэтому остаток недели прошел в сплошных розысках то здесь то там, включая и библиотеку святых братьев Торнеро, в которой что-то слышала о матери Хоакина Андьета. Выяснила нужный адрес путем элементарного расспроса по церквям, как, впрочем, она то и полагала, ведь католические священники непременно вели учет своим прихожанам. И в пятницу ближе к полудню предстала перед женщиной. Уже была полна тщеславия, воодушевленная справедливым возмущением и намеренная сказать той некоторую правду, как почувствовала, что выдыхается по мере продвижения вперед по извилистым переулкам этого квартала, куда, казалось, еще никогда не ступала нога человека. Тут-то она и раскаялась в выбранном наряде, пожалела, что одета в белые туфли и чересчур украшенную шляпу, - во всем этом чувствовала себя крайне нелепо. Постучала в дверь, испытывая чувства смущения и стыда, которые, впрочем, обернулись истинной скромностью, стоило лишь увидеть мать Андьета. Было просто невозможно себе представить подобного опустошения. Перед ней появилась ничего не стоящая женщина с лихорадочным взглядом и печальным выражением лица. И даже показалась несколько пожилой, хотя приглядевшись, поняла, что все еще была молода, а когда-то и красива, однако каких-либо сомнений быть не могло: человек определенно болен. Хозяйка встретила молодую особу, нисколько не удивившись, привыкшая к состоятельным сеньорам, что время от времени заходили и заказывали сшить им какую-то вещь либо что-то украсить вышивкой. Друг другу предъявлялись документы, поэтому и не было ничего странного в том, что некая незнакомая дама позвонила в дверь. На этот раз речь шла об иностранке, о чем можно было догадаться по яркой одежде, напоминающей своей расцветкой бабочек, ведь ни одна чилийка не осмеливалась одеваться подобным образом. Поприветствовала гостью, даже не улыбнувшись, и заставила ту войти.
- Садитесь, пожалуйста, сеньора. Чем могу служить?
Мисс Роза присела на краешек стула, который ей предложили, и не могла вымолвить ни слова. Все, что себе ни напланировала, моментально куда-то делось, а точнее заменилось порывом неподдельного сострадания к этой женщине, к Элизе и к себе самой, и, испытывая подобные чувства, вдобавок ощущала поток слез, омывающий ее лицо, а, главное, душу. Мать Хоакина Андьета, смутившись окончательно, взяла руку посетительницы в свои.
- Что с вами сеньора? Я могу вам помочь?
И тогда мисс Роза, будучи англичанкой, сумбурно рассказала женщине о том, что ее единственная дочь исчезла более недели назад, что она влюблена в Хоакина. Упомянула и как эти двое знают друг друга вот уже несколько месяцев, и с тех самых пор девушка была сама не своя, бродила повсюду, пылая от любви, что мог заметить буквально любой, за исключением разве что молодой особы, ставшей эгоистичной, рассеянной и совершенно потерявшей счет времени. Теперь же было поздно, что-либо предпринимать, ведь они оба уже сбежали. Таким образом, Элиза погубила свою жизнь, как когда-то и она поступила со своей. Женщина не в силах удержаться продолжала выбалтывать одно за другим и так вплоть до упоминания кое-чего странного, о чем еще не рассказывала никогда и никому. Говорила о Карле Брецнере и своей безответной любви, а также о двадцати минувших с тех пор годах, воспоминание о которых все еще хранит уснувшее сердце и опустевший живот. Всю свою жизнь проливала она потоки слез по поводу известных ей одной потерь и прятала за должным воспитанием приступы гнева. Немало тайн лежало на спине гостьи, точно сдавленное железо, которое придавало должный внешний вид и скрывало пылкую молодость, дурно потраченную лишь ввиду невезения родиться в этом мире именно женщиной. И когда, наконец, уже выплакала все слезы, то осталась сидеть там же, не понимая ни что с ней произошло, ни откуда спустилось это невесомое облегчение, начавшее охватывать ее саму.
