Дылда Доминга - Изоморфы

Дылда Доминга

Изоморфы

Глава 1

Мы были в одном из небольших городков Бельгии с экскурсией. Всех отпустили в огромный магазин игрушек, что располагался на первом этаже старого здания, и девчонки бросились за подарками свои детям, племяшкам и крестникам. Я от нечего делать и отчасти из любопытства тоже последовала за ними. Магазин сверкал, как сказочный мир. В ярком свете красовались стеллажи с играми, тут и там были расставлены всевозможные игрушки, половину одного из залов занимали яркие пластиковые конструкторы, от которых разбегались глаза, небольшие стенды по всему магазину ломились от разноцветных конфет, тянучек и жевательных резинок. Я ходила по залам, как по фантастическому миру, с восторгом ребенка разглядывая все эти прелести. Подойдя к одному из стендов с тянучками, так и не смогла от него отойти, пока не рассмотрела все упаковки и ценники, мучительно пытаясь решить, стоит ли позволить себе немного сладкой жизни или же следует стойко пройти мимо.

Когда я, наконец, решила уходить, у касс не обнаружилось ни одного знакомого лица. Вроде бы вот они все только что сновали по магазину, галдели и создавали очереди — и уже никого нет, и только местные жители продолжали радовать своих детишек и приобретать подарки. Я еще раз обежала магазин, рассчитывая на то, что все же кого-то упустила, но так никого и не обнаружила. Выскочив из угловых дверей на улицу, осмотрелась по сторонам, почти не сомневаясь, что группа ждет меня неподалеку от здания, громко переговариваясь и хвастаясь покупками. Но снаружи тоже никого не оказалось. Никаких признаков группы, только местные, куда-то спешащие по своим делам.

Идя вдоль витрины магазина, я все заглядывала в окна и снова всматривалась в посетителей, в надежде увидеть наших девчонок. Но они словно растворились без следа. Удрученная и потерянная, абсолютно не представляя, что делать и как выкручиваться, я направилась к уличному кафе возле остановки. За деревянными столиками сидело несколько человек. Я выбрала одинокого парня и подошла к нему. Присела на лавку невдалеке и будто невзначай заговорила с ним. Он откликнулся достаточно дружелюбно, и я сказала, что отстала от группы и собираюсь их подождать. На самом деле у меня и не было других вариантов, кроме как терпеливо дожидаться момента, когда они заметят мое отсутствие и вернутся к магазину. Ведь не могли же они меня бросить, верно?

Парень улыбнулся:

— Хотите, я угощу Вас кофе?

— Не отказалась бы, — благодарно улыбнулась я в ответ. Воздух был достаточно прохладен, я устала, и мне не помешало бы взбодриться, а денег у меня с собой не оказалось, как назло, за исключением какой-то мелочи.

Он поднялся и пошел к окошку. А я осталась сидеть, тревожась и нервно поглядывая по сторонам. И в тот момент, когда я сканировала взглядом пространство перед собой, на соседнюю скамью опустился мужчина в пальто. Странное дело, но он мне показался смутно знакомым. И как только его взгляд встретился с моим, он пересел поближе.

— Путешествуете одна? — спросил он. И я пересказала ему все ту же историю.

Он улыбнулся и предложил перейти в ресторан рядом, в крытое помещение, обещая угостить меня обедом. К слову сказать, это было как нельзя более кстати, и почему-то именно от него несложно было принять подобную услугу. Будто это было чем-то обыденным. Я оглянулась на первого парня, так и не вернувшегося, и, вздохнув от ощущения легкой неловкости, последовала за моим новым знакомым.

В ресторане было людно и душно. Мест не было. Но мой провожатый направился к официантке, бросил ей пару фраз, обменявшись дружеским приветствием, и отправился поздороваться со знакомыми, сидевшими за одним из столиков. Я немного замялась у двери, ощущая себя покинутой и размышляя, не стоит ли мне вернуться к парню с кофе, пока он не заметил моего отсутствия, когда официантка поставила на служебный столик поднос, заваленный всяческой едой. Там была и картошка фри, и колбаски, и салат, и вафли с кофе. Я хватала то картошку, то колбаску руками, не найдя приборов и не осмеливаясь дергать официантку. В этом маленьком жарком мирке, казалось, все были жутко заняты, а гомон поднимался до потолка, заполняя все помещение мерным гулом. Когда картошки осталась лишь половина, я переключилась на кофе и вафли. Я практически давилась едой, потому что мне казалось, что я здесь на птичьих правах, и ем со стола официантки. И вот-вот кто-нибудь, наконец, меня заметит и с позором прогонит прочь. Но стоило мне только допить мой кофе, как новый знакомый вновь возник рядом со мной и, видя, что я закончила, увлек меня на улицу.

Мы вышли из ресторанчика и остановились невдалеке, на небольшой площадке с бетонными скамьями, стоявшими одна напротив другой. После знойной атмосферы заведения, прохлада казалась приятной. Я опустилась на противоположную скамью перед ним, он откинулся на спинку. Мы беседовали о разных пустяках, как старые знакомые, и только когда я задумалась, поняла, что язык, на котором мы говорим, напоминает немецкий. Но он был для меня абсолютно естественным: слова текли сплошным потоком, без акцента и свойственной иностранцам натужности и коверканья фраз.

— А это кто? — удивилась я, заметив слева от себя какую-то женщину. Она сидела достаточно близко, чтобы нарушить наше уединение. При этом улыбалась и, не скрываясь, смотрела на нас.

— Кто? — удивился он. И когда его взгляд пробежал по женщине, словно по пустому месту, вновь остановившись на мне, я поняла, что он ее не видит. Тогда я стала всматриваться в ее лицо, и чем дольше я смотрела, тем больше различала деталей. Наконец, я увидела все абсолютно отчетливо. У нее было худое морщинистое лицо, светлые волосы, уложенные мягкими волнами, до плеч и изящная черно-белая блуза в розочку, и такая же юбка, только в более темных тонах.

Я описала моему новому приятелю женщину как можно подробнее. Сперва в его взгляде отразилось недоумение, но затем его лицо с каждой секундой становилось серьезнее и грустнее.

— Мама? — произнес он, теперь намеренно поглядев в ту сторону, куда смотрела я, но по-прежнему ничего не видя.

— В аду не всем достаются хорошие должности, — с горечью произнесла она, глядя на меня. Пока я описывала ее внешность, глаза женщины изучали меня, и чем больше деталей я называла верно, тем теплее и радостней она улыбалась. — Радуйся, пока жив, — посмотрела она на сына.

— Мне передать это ему? — спросила я.

Женщина лишь покачала головой.

— Мы ведь никогда не знаем, насколько мы хороши или нет, понимаешь?

Мужчина ждал моих слов, глядя то на меня, то на пустое место, с которым я вела диалог. И мне казалось несправедливым не передать ему пожелание матери, ее наставление.