Рут Рейчл - Чеснок и сапфиры

Им захотелось пройти по абсолютно темному туннелю, но, стоило нам там оказаться и на коленях пробираться в полной темноте, как они перепугались и стали жаться ко мне. Мы двигались, словно слепые котята, задыхались и хихикали. Я позволила себе стать ребенком и наслаждалась каждым моментом. После мы играли в виртуальный баскетбол. Оказалось, что это очень непросто. Но самым интересным для группы восьмилеток оказалась демонстрация физических явлений. Они посмотрели на эту науку, как на удивительную игру. Музейный работник надул маленький резиновый шар и засунул его в банку с жидким азотом, а потом бросил к мальчишкам замерзший предмет. Они завизжали и бросились врассыпную, когда она упал на пол, развалившись на множество осколков.

Приятель Ники, Мэтью, поднял-одну из ледышек.

— Рут, — сказал он, — а что бы вы приготовили с помощью азота?

— А что бы сделал ты? — спросила я.

— Мороженое! — закричали хором все трое.

— Интересная мысль, — сказала я. — Придем домой и проведем небольшое исследование.

Вот так я обнаружила заметки миссис Агнесс Маршалл, английской кулинарной писательницы, которая в самом начале двадцатого века предложила использовать жидкий газ для изготовления мороженого.

— Здорово! — воскликнул Ники, когда мы прочитали об изобретении Маршалл. — Оказывается, приготовление еды может быть очень интересным.

— Могу поспорить, что так оно и есть. Почему бы нам не испечь пирог?

Я взъерошила ему волосы.

— Ванильный пирог! — закричал он. — Давайте испечем ванильный пирог.

Мальчики побежали в кухню и устроили там форменный беспорядок. Они взбили масло с сахаром. Мешали деревянными ложками так энергично, что у них получилась совершенно гладкая эмульсия. Каждый вбил в миску по одному яйцу и мешал с такой силой, что я радовалась тому, что миска не стеклянная. Они отмеряли муку и соду с невероятной придирчивостью, а форму смазали маслом так тщательно, что и миллиметра не осталось не смазанным. Затем они припудрили форму мукой, и на кухне поднялось мучное облако. Когда я взглянула на свою погибшую кухню, то подумала, что жизнь не может быть счастливее.

Ванильный пирог Ники

Вам понадобятся:

200 г несоленого масла комнатной температуры;

1 стакан сахара;

3 больших яйца;

2 стакана муки;

1 чайная ложка пищевой соды;

2 чайные ложки пекарского порошка;

1 чайная ложка соли;

200 г сметаны;

2 столовые ложки ванильной эссенции.

Предварительно нагрейте духовку до 180 °C. Форму для выпекания смажьте маслом и посыпьте мукой.

Разотрите масло с сахаром, пока не получится легкая и пышная масса. Добавьте яйца по одному, каждый раз тщательно перемешивая.

Положите в муку пищевую соду, пекарский порошок и соль. Соедините это с масляной смесью. Хорошенько перемешайте. Добавьте сметану, хорошо промешайте, влейте ванильную эссенцию. Тесто должно быть густым.

Вылейте тесто в подготовленную форму и выпекайте 40–45 минут, готовый пирог должен быть золотистого цвета. Выньте форму, поставьте на металлическую решетку. Охлаждайте в течение пяти минут. Затем выньте пирог из формы и оставьте на решетке, пока не остынет.

Пирог рассчитан на 10 порций.

Когда на следующее утро я проснулась, Ники лежал подле меня, свернувшись клубком, точно котенок. Я смотрела, как он спит, ощущала запах ванили и сахара, впитавшийся в его волосы. Когда он открыл глаза, мы еще полежали некоторое время и шепотом рассказали друг другу о планах на день.

— Может, пойдем в «Радужную комнату»? — спросил он.

Мы ходили туда отмечать день рождения Майкла, и Ники влюбился в этот ресторан. Несколько месяцев он просил меня снова туда пойти, но я сопротивлялась — предосудительно маленьким детям находиться в столь модных ресторанах, — но сейчас смирилась. Один поздний завтрак не превратит моего ребенка в маленького гастрономического сноба.

На шестьдесят пятом этаже лифт отворил двери и выплюнул нас в холл, сверкавший черными и белыми огнями. Ники поскакал вперед меня в обеденный зал и вприпрыжку вернулся, громко крича:

— Мамочка, подожди, пока не увидишь это!

Он схватил меня за руку, словно он сам придумал великолепный зал в стиле арт деко на последнем этаже Рокфеллеровского центра.

— Посмотри, — сказал он, размахивая руками, — вот это вид!

Он подвел меня к окну, и мы смотрели на остров и видели его весь, вместе с Эмпайр-Стейт-билдинг и рекой за ним.

— Отсюда, мне кажется, можно увидеть и Научный центр в Нью-Джерси, — сказал он. — А теперь посмотри на это.

Он потащил меня к буфету. Он был установлен посредине комнаты.

— Еда двигается, — сказал Ники. — Если встать здесь, то все, что ты захочешь, само к тебе придет. Разве не замечательно?

Ну разве не глупо устанавливать еду на вращающийся подиум посреди зала? Только не с точки зрения восьмилетнего человека. Мой сын стоял, пока буфет не совершил пять поворотов, выбирая то, что ему больше всего нравилось. Устрицы и креветки были не для него, другое дело — немыслимые омлеты, затем он мечтательно засмотрелся на мясо: ножи нарезали на куски говядину и индейку. Уничтожив сандей с горячим фаджем,[87] он положил в тарелку столько пирожков и печенья, что я была вынуждена вмешаться. Он сунул ладошку в мою руку и поднял на меня глаза:

— Я так рад, что пришел сюда, — сказал он.

Официанты умиленно улыбались, глядя на нас, а нам показалось, что мы — короли в зачарованном замке.

— Хочешь ходить сюда каждый день? — спросила я сына.

— Нет, мамочка, — ответил он. — Иначе я все испорчу. Сюда нужно ходить по особым дням.

Я улыбнулась, довольная, что он понял настоящее назначение ресторана, такого как «Радужная комната». Но Ники прибавил:

— Знаешь, чего мне хочется?

Его серьезные карие глаза уставились на меня.

— Я не хочу, чтобы ты ходила по ресторанам. Хочу, чтобы мы ужинали дома вместе каждый вечер.

Я и раньше слышала от него такие речи. Но сейчас это прозвучало как-то особенно.

Стать Эмили было просто. Начала я, разумеется, с посещения Ширли.

— Как там Кэрол? — спросила она.

— Она здесь еще не была? — спросила я.

Лицо Ширли приняло горькое выражение. Оно не изменилось, когда я прибавила:

— Думаю, она не хочет, чтобы кто-то из нас увидел ее лысую голову.

— Но ведь это моя работа! — воскликнула Ширли. — Это то, что я делаю.

Она была так обижена, что просто запустила руку в лежавшую на прилавке мягкую груду и вытащила короткий черный парик и подала его мне. Он сразу пришелся мне впору, и я поняла: раньше она со мной играла, устраивала развлечение, отыскивая для меня нужный парик.

— Готова поспорить, ты могла дать мне сразу светлый парик в тот день, когда я впервые к тебе пришла, — сказала я.

Ширли пожала плечами.

Одежду Эмили было найти так же просто: в любом магазине поношенной одежды на Верхнем Ист-Сайде полно было костюмов из твида. Я даже обнаружила кожаную сумочку с замком и очки в роговой оправе.

Глядя на мымру, в которую превратилась, подумала, что мне трудно будет найти компаньона. Майкла в городе не было, но, если бы и был, то в качестве партнера отражавшейся в зеркале особы вряд ли был бы уместен. Клаудия подошла бы мне идеально, но она по-прежнему находилась в Лос-Анджелесе. Ее трехнедельное путешествие длилось уже полгода, и я начинала думать, что вряд она ли вернется. А все те люди, которые восклицали: «Почему ты не возьмешь меня с собой в хорошее место?», — явно не годились.

Я позвонила Майрону: ему страшно хотелось сходить на дармовщинку в модный ресторан. Когда я сказала, что ресторан, который я намереваюсь посетить, называется «Бокс Три», и я там уже побывала, описала и ту свою трапезу, то у Майрона вдруг объявились срочные дела.

К счастью, в самый последний момент на помощь мне пришла Марион Каннингхэм. Она приехала в Нью-Йорк на обсуждение своей последней книги — «Учитесь готовить» — вместе со своим издателем, и, когда я сказала ей, что ужин должен быть ужасным, она лишь рассмеялась.

— Какая разница! — воскликнула она. — Я счастлива, что проведу с вами время. Я бы и в «Макдоналдс» с удовольствием сходила.

— «Макдоналдс», пожалуй, будет получше, — сказала я.

— Если бы дело было в еде, — сказала она, — то я осталась бы дома. Просто скажите, куда мы пойдем и кем вы будете на этот раз.

— Как тебя зовут? — спросил Ники, когда я предстала перед ним в новом обличье.

— Эмили Стоун, — сказала я.

— А чем ты занимаешься?

— Я — менеджер ресторана. Я очень пунктуальный человек.

— Что это значит?

— То, что я никогда не опаздываю. И не делаю ошибок. Я очень строгая. Я тебе не понравлюсь, потому что я очень противная.