Дуглас Кеннеди - Покидая мир
Корреспонденту удалось даже проинтервьюировать Клегг — та отнюдь не выглядела кающейся и не желала признавать своей вины:
«Невозможно поверить, что Стюарт Томкинс обвиняет „Фантастик Филмворкс“ в тратах, даже не задумываясь о том, что только благодаря нашему незаурядному умению показать товар лицом его малобюджетный ужастик удалось сделать мировой сенсацией.
Почему все эти люди сейчас сражаются за него? Потому что „Фантастик Филмворкс“ взялся превратить и превратил эту пустышку в шедевр режиссерского искусства, которым его теперь все считают. И чем он отплатил нам за все усилия, за наш тяжелый труд? Теперь он пытается отказаться от своих обязательств по письменному соглашению, согласно которому эксклюзивные права на фильм принадлежат именно „Фантастик Филмворкс“».
Но адвокат Томкинса, некий Боб Блок из голливудской фирмы «Блок, Бэскомб и Эйблофф», осмелился с ней не согласиться:
«Письменное соглашение не является контрактом и не имеет юридической силы, что должно быть прекрасно известно таким якобы опытным деятелям кинопроката, как Адриенна Клегг. Однако это явно не было ей известно, и это неудивительно, если учесть, как она распорядилась доходами от продажи прав на „Гангстера из Дельта-Каппа“: она беззастенчиво потратила огромные деньги на удовлетворение собственных дорогостоящих прихотей и капризов».
В отчете Боба Блока было еще много параграфов, посвященных рассказу о «Континентал Дивайд», одной из самых крупных и уважаемых во Франции международных кинопрокатных компаний, и о том, как к семистам пятидесяти тысячам долларов аванса Стюарту Томкинсу добавились сто пятьдесят тысяч за его новый киносценарий, который вот-вот должен был появиться, так что сценарий, о котором он договаривался с «Фантастик Филмворкс», перехватили французы. Была еще одна злобная реплика со стороны Адриенны, заявившей, что ее компания подписала договор со Стюартом на право преимущественной покупки его сценария и что в связи с этим она намерена возбудить «судебный процесс, затеять такую тяжбу, какая и не снилась этому сопляку Томкинсу». Однако репортер из «Дейли вэрайети», похоже, видел ее насквозь и понимал, что все это просто блеф — во всяком случае, он заметил, что слабо представляет себе, чтобы мелкая сошка вроде «Фантастик Филмворкс» атаковала такого «крупного игрока европейского масштаба», как «Континентал Дивайд», «ведь на это у них элементарно не хватит денег… а сейчас они и вовсе на мели, оставшись без единственного своего „банкира“».
— Боже милостивый, — прошептала я, пробежав материал глазами.
Алкен все еще ждал, не отключая телефон.
— Здесь какая-то неразбериха, — заговорил он. — Так что я взял на себя смелость позвонить Бобу Блоку и сообщил, что представляю вас как обманутого инвестора «Фантастик Филмворкс». Он ответил, что «Фантастик Филмворкс» терпит поражение на всех фронтах, так как подобная расточительность не могла не привести к громадным долгам. Это-то меня и беспокоит, так как напрямую касается вас. Компания так и не была зарегистрирована как общество с ограниченной ответственностью. Вы — сотрудник компании, полноправный партнер. Из того, что я сумел понять, вы также являетесь единственным партнером вышеназванной компании, имеющим отношение к финансам или имуществу… если только я не ошибаюсь…
— Единственное имущество Тео — это его обширная коллекция дисков DVD.
— В ней есть сколько-нибудь ценные экземпляры?
— Не думаю, что они потянут на полмиллиона.
— А у мисс Клегг?
— Кто ее знает, может, у нее есть счета в банках на Каймановых островах… но отчего-то я в этом сомневаюсь. — Я могла бы добавить, что эта женщина всегда производила на меня впечатление бродяжки, которая уносит ноги из последнего места, где напакостила, и перемещается в другой город, где с ней еще незнакомы и будут ее слушать ее вранье… до поры до времени.
— Я порылся немного и изучил подноготную мисс Клегг… и выяснил причину того, почему она так тянула с регистрацией компании. Дело в том, что в ее послужном списке уже имеются три банкротства. Приступи она к процедуре регистрации, неминуемо начались бы проверки…
— А я сейчас не оказалась бы в ситуации, в которую угодила.
— Иногда очень трудно, — тихо проговорил Алкен, — обдумывать вопрос о вложении денег, сохраняя при этом хладнокровие и прагматичный взгляд на вещи… и не потерять головы, особенно если вкладываешь их в предприятие человека, с которым делишь жизнь.
— Не нужно меня утешать, не стоит. Я понимала, что делаю, и мне нужно сохранять ясность мысли, а не жалеть себя. Сейчас, мистер Алкен, необходимо постараться свести мою ответственность к минимуму. Так что скажите — что мне грозит в самом плохом случае?
— В наихудшем?
— Именно об этом я и спросила.
— Кредиторы «Фантастик Филмворкс» возбуждают судебный иск и требуют, чтобы на все ваши активы был наложен арест вплоть до полной выплаты долгов.
— Господи, — выдохнула я, хотя и сама уже об этом догадывалась.
— Позвольте, однако, мне уверить вас, это абсолютно худший и почти невероятный сценарий, которого я постараюсь избежать всеми силами… если, разумеется, вы пожелаете, чтобы я представлял ваши интересы в этом деле.
— Считайте, что вы уже приступили, мистер Алкен.
— Вам необязательно принимать решения уже сегодня, мисс Говард.
— Обязательно. Нужно начинать борьбу без промедления.
— Что ж, прекрасно. Верно ли я понимаю, что вы преподаватель колледжа и доходы у вас отнюдь не заоблачные?
— Как по-вашему, во сколько все это может мне обойтись?
— Трудно сказать что-то определенное, не зная наверняка, какой иск могут выставить ваши кредиторы. Мой предварительный гонорар, полагаю, мог бы составить пять тысяч долларов.
— Господи! — машинально повторила я.
— Вам тяжело достать такую сумму? — спросил он.
— Нет, деньги у меня есть, — уверила я. Это было полуправдой. У меня имелось девять тысяч триста пятьдесят два доллара (во время разговора с Алкеном я вытащила из ящика стола банковский баланс) на депозитном счете в банке «Флит Бостон» — результат того, что в прошлом я неукоснительно откладывала по триста долларов в месяц… В общем, не буду сейчас углубляться в подсчеты, главное — этот счет я рассматривала как будущий фонд для оплаты обучения Эмили в колледже. Что касается тех денег, которые оставались еще со дней работы во «Фридом Мьючуал» (шестнадцать тысяч долларов), то это был неприкосновенный запас на черный день, трогать который я бы позволила себе только в случае крайней нужды.
— Я пришлю вам чек завтра же, — ответила я. — Но если потребуется оплачивать еще и судебные издержки…
— Пусть это вас не беспокоит, — произнес Алкен, что, по-видимому, можно было перевести так: На самом-то деле сумма могла быть и в пять раз больше, ведь над тобой вообще висит угроза лишиться всего своего имущества.
— Единственное имущество, которое у меня есть, — квартира в Соммервиле. Скажите, я потеряю все?..
Даже если еще и заплачу пятьдесят тысяч, чтобы попытаться что-то сохранить.
— Здесь много зацепок, и мы постараемся их использовать. Например, в вашу пользу говорит тот факт, что Клегг отказывалась предоставлять вам отчеты о своей деятельности.
— Но самое худшее, что мне грозит, — это все же…
— Я не был бы до конца честен с вами, если бы не предупредил, что серьезные осложнения и в самом деле возможны. Мне не хочется читать вам морали, но впредь никогда не подписывайте договоры, не дав вначале прочитать их юристу.
— Я сделала глупость.
— Нет, намерения у вас были добрые…
— Наивная дура. И теперь за свою наивность поплачусь, отдав все, что имею.
— Уверен, что сумею уберечь вас от этого.
— Вы не можете быть в этом уверены.
— Мисс Говард, мое положение сейчас сродни положению врача-онколога. Если онколог чувствует, что положение безнадежно, значит, оно действительно безнадежно. Если юрист видит, что надежды нет, он так и скажет. Я вам этого не говорю. Но, как и любой специалист по лечению рака, я не могу дать стопроцентно точного ответа на вопрос, который задал бы любой человек в вашей ситуации: точно ли я сумею справиться с этими мерзавцами? Скорее всего, да… но я не могу сказать сейчас ничего более определенного. Потому что в жизни всегда возможны неожиданности, не так ли?
Закончив разговор, я минут двадцать тихо сидела на месте, пытаясь осознать услышанное. С одной стороны, я была в бешенстве от собственной беспечности. С другой, одновременно задавалась вопросом: не было ли это подсознательной попыткой себя подставить? Как часто мы совершаем нечто подобное, отлично зная, что делать этого не следует. Ведь я же возненавидела Адриенну Клегг с первого взгляда. И все же — все же! — подписала бумаги, отдала им все эти деньги, да еще и согласилась числиться сотрудником их компании. О чем я только думала?
