Питер Мейл - Отель «Пастис»
Генерал изо всех сил старался изобразить огорчение.
— Черт, если бы знать, — выругался он. — Но, конечно, у меня другие планы.
Он снова потянулся к двери.
— Друг мой, — за ласковыми словами скрывалась угроза, — я настаиваю, чтобы вы воспользовались такой неожиданной удачей. Будет очень жаль, если полиция станет искать людей с фамилиями, обозначенными в этих замечательных новеньких паспортах. Пропадет такая работа. Я этого не люблю.
Сволочь. Генерал кивнул. Энрико в ответ улыбнулся.
— Жалеть не будете. Ведь морской воздух так полезен.
— Однако недешево.
— Ничто в жизни не дается дешево. — Энрико с сожалением пожал плечами. — Но поскольку вы путешествуете группой, я возьму с вас по туристскому тарифу. Скажем, пятьсот тысяч франков. Питание хорошее. На корабле прекрасный кок.
Генерал в свою очередь пожал плечами.
— У меня нет с собой пятисот тысяч франков.
— А-а, — отмахнулся Энрико. — Мы с тобой деловые люди. Взаимное доверие и понимание. Заплатишь в Генуе. Там и пообедаем, — открывая дверь, закончил Энрико. — Плачу я. Буду очень рад.
Генерал смотрел вслед отъезжающему автомобилю.
Как только исчезло угрожающее присутствие Энрико, страх и потрясение уступили место ярости. Миллион франков за восемь паршивых паспортов и поездку в Алжир на проржавевшей посудине, вероятно набитой галдящими макаронниками. Генерал был сговорчивым человеком, но это же злоупотребление своим преимуществом; грабеж среди бела дня. Повернулся к своей машине, но остановился. Надо подумать.
Паспорт у него. Ни в какую Геную ехать не надо. Остается старый план. Плевал я на Энрико, подумал он и почувствовал себя лучше. Таким типам, людям без совести, не должно все сходить с рук. Он вспомнил, как небрежно Энрико бросал полученные за паспорта деньги поверх уже лежащей там кучи банкнот. И требует еще. Кровосос. Но на сей раз он имеет дело не со своими послушными подручными, а с человеком, думающим своими мозгами.
Генерал поднялся по лестнице в здание аэровокзала, растолкал у стойки бара арабов и заказал кальвадос. Растекшееся теплом крепкое спиртное вернуло ему смелость. Собравшись с духом, направился к телефонам у табачного киоска и позвонил. К концу разговора его прошиб пот. Негодяй. Посмотрим, как он теперь выкрутится.
На обратном пути в Люберон Генерал остановился у заправочной станции в Ланконе выпить чашку кофе и обдумать возможные последствия своего звонка. Энрико наверняка ничего не знает. Может только догадываться, но болтать лишнего не будет, не из-за воровского закона чести — все настоящие воры знают, что это вранье, — а из-за того, что окажется впутанным в преступление, которого даже не совершал. Не смешно ли, подумал Генерал, бросая стаканчик в мусорную корзину. Так ему и надо. Во всяком случае, когда он выберется из дерьма, я уже буду далеко от Марселя, и он не будет знать где.
Не превышая скорости, он с большой осторожностью доехал до Кавайона и свернул на Н-100 в сторону Ле Бометта. Остановился у телефонной будки; при виде сидящих за столиками ресторанчика на другой стороне улицы почувствовал, что хочет есть. Завтра, если все пойдет хорошо, отпразднуем как надо. Прежде чем войти в будку, запер машину. Всего несколько метров, но в эти дни кругом столько жуликов, что осторожность не помешает. Трубку сняли после первого гудка.
— Месье Шоу?
— Oui.
— Деньги при вас?
— У меня.
— Bon. Вот что вы должны сделать…
Саймон положил трубку и просмотрел записи. Старший детектив вынул изо рта зубочистку и, подавшись к столу, закурил. Наконец-то пришло время действовать.
— Alors?
Саймон изложил содержание заметок.
— Еду один на машине до стоянки на краю Кедровой рощи и оставляю там машину. Иду пешком по лесной дороге. Через четыре километра увижу знак, отмечающий границу лесного массива в Менербе. Оставляю деньги под знаком. Если все в порядке, парня отпустят завтра утром.
— Нужна карта, — сказал старший детектив, — и кто-нибудь из местных, кто знает лес. — Тряхнул головой в сторону своего сотрудника. — Звони в Авиньон, сообщи, что происходит. Скажи, чтобы перекрыли оба аэропорта — но не в форме, ладно?
Франсуазу послали за отцом. Саймон нашел карту. Когда расстилал ее на столе, явился Бонетто. В майке, шортах и тапочках. Багровое лицо серьезно. Мужчины в облаке дыма склонились над картой.
Да, сказал Бонетто, он хорошо знает дорогу, еще с тех времен, когда была охота. Она идет по гребню Люберона от Бонье почти до Кавайона, загорожена с обоих концов лесной службой, чтобы не ездили на машинах.
Детективы спросили его о путях отхода. Почесав в затылке, Бонетто еще ниже склонился над картой, тыча в нее коротким пальцем.
— Пешком, — объяснил он, — по южному склону дойдете до Лурмарена, по северному до Менерба, на запад до Кавайона, на восток через Бонье к Клапареду или в любое место в этой долине. — Он пожал плечами. — Там десятки старых конных троп. Во время войны по ним передвигались участники Сопротивления. Можно скрываться месяцами.
— Они не будут прятаться, — возразил старший детектив, глядя на переплетение контурных и пунктирных линий. — Им надо выбраться. Где-то у них должна быть машина, и они снова должны выехать на дорогу.
— Ну да, — согласился Бонетто. — Но сперва они пойдут пешком и могут двинуться куда угодно.
Младший детектив, юный любитель высоких технологий и еще более высокого накала страстей, предложил вызвать вертолет с прожектором и десантников. Вызвался отправиться с ними.
Саймон поднял обе руки.
— Слушайте меня, — заявил он. — Никаких вертолетов, никаких засад, ничего. Ничего, пока не получим его обратно. Потом можете посылать Иностранный легион, телохранителей Миттерана, кого угодно. Но не раньше, чем мы получим его. Они все обдумали. С собой они его не возьмут. Где-то прячут, и если почувствуют ловушку…
Он вдруг охрип. Во рту пересохло, какой-то странный вкус. То ли от выкуренных сигар, то ли от страха.
Таможенник зевнул, мечтая поскорее выбраться из своей тесной будки и отправиться домой. Машин нынешней ночью мало; обычная череда грузовиков, кроме них практически ничего. Так что, если он появится, тот черный «мерседес» с номерными знаками департамента Буш-дю-Рон, они его не упустят. Если появится.
Снова зевнув, он обратился к сидящему рядом мужчине. Тот появился здесь час назад.
— Не думаешь, что звонил какой-нибудь бездельник? Ради забавы.
Мужчина пожал плечами. Он не сводил глаз с машин, возникавших в свете прожекторов, обозначавших, что здесь кончается Франция и начинается Италия.
— Бог его знает, — заметил он. — Я не знаю. Знаю только, что в Авиньоне все приняли всерьез. Сообщили в Ниццу, там тоже отнеслись серьезно. Может быть, кто позавидовал. Субъект, который донес, говорил об уклонении от налогов и контрабанде валюты. Какая-то крупная рыба из Марселя. Кажется, уже давно гоняются за ней.
Таможенник потянулся. Какое ни на есть, а все же разнообразие по сравнению с проверкой грузов.
— Обычно легковые мы не задерживаем, — пояснил он. — Иначе бы была пробка отсюда до Ментоны.
— Видно, на это он и рассчитывает. Или, может быть, теряет осторожность. Закурить нет?
— Бросил.
— Я тоже.
Оба внимательно глядели на прямую цепочку фар, разделяющуюся на несколько рядов у ворот, где собирали дорожную пошлину. Возвращающийся из Турина грузовик, «фольксваген» с досками для серфинга на крыше в сопровождении двух мопедов.
Они одновременно увидели, как он плавно въезжает в свет прожекторов. Черный «Мерседес-500», затемненные стекла, номерные знаки Буш-дю-Рон.
— Вот он, — сказал, поднимаясь, таможенник. — Скажи остальным. Я займусь обычной проверкой.
Выйдя из будки, он направился к вставшему позади прицепного домика с германским номером «мерседесу». Постучал по стеклу. Оно поползло вниз. Увидел через плечо шофера спящего на заднем сиденье человека. Рука на стоящем рядом портфеле.
— Добрый вечер, месье. Вы французы?
Шофер кивнул.
— Есть что предъявить к досмотру?
Шофер покачал головой.
— Будьте любезны, встаньте там.
На смуглом лице шофера блеснули белки глаз. В свете прожекторов он увидел стоящих на обочине четырех мужчин в костюмах. Один из них поманил к себе «мерседес». Энрико тихо похрапывал.
Саймон посмотрел на часы и поднялся, вытаскивая мешок из-под стола.
— Пожалуй, пора. Должен быть там между полуночью и часом. — Взяв фонарик и ключи от машины, обернулся к детективам. — Без фокусов, хорошо?
— Месье Шоу, если случайно разглядите лицо…
Саймон кивнул. Мало того, передам деньги и приглашу всех выпить. Устроим вечеринку. Он то терял голову, то чувствовал себя на удивление спокойно, отдаваясь судьбе. Что он делает — с миллионом футов в пластиковом мешке прется в гущу леса, чтобы, черт побери, встретиться с компанией опасных безумцев? С ума сошел. Подняв мешок, вышел из кабинета. Николь с Эрнестом утешали плачущую Франсуазу. Они проводили его до машины. Отъезжая, он увидел их в зеркало — три печальные фигуры посреди темной улицы.
