Димфна Кьюсак - Скажи смерти «нет!»
И вся третья палата, даже миссис Лэмберт, послушно надела наушники и стала слушать программу, выбранную сестрой Конрик, — смесь убогих мелодий, музыкального сопровождения рекламы и бесконечных увещеваний принимать то-то и то-то, чтобы улучшить здоровье, носить то-то и то-то, чтобы улучшить фигуру, и употреблять такой-то и такой-то крем, чтобы улучшить цвет лица.
Джэн оглядела длинный ряд коек, но ничего не смогла прочитать на лицах больных. Все они лежали с полуприкрытыми веками, откинувшись на подушки, прижав к голове наушники, и лица их такие различные и по чертам своим и по цвету: круглые и розовые, иссера-желтые и худые, огрубевшие или тонкие и красивые, — все эти лица были схожи в одном — на всех них лежал отпечаток какой-то скрытности. Даже когда глаза у них были открыты, как у маленькой миссис Холл, которая, не отрываясь, смотрела через противоположное окно на узкую полоску неба, зажатую между краем окна и стоком наружной веранды, даже тогда нельзя было понять, о чем они думают.
«Тра-ла-ла-ла-ла-ла… — плыли звуки „Голубого Дуная“. „Где второй, там и третий“, — слова эти помимо ее воли настойчиво звучали у нее в голове.
«Это глупо, — говорила она себе, — это просто суеверие, правильно говорит Барт, что даже когда это случается, это, конечно, простое совпадение».
Джэн аккуратно сняла пепел от сигареты, попавший в послеобеденную чашку молока. Она должна пить молоко, она должна есть все, что ей приносят. Она не поддастся этому постыдному суеверию. Взять, к примеру, хотя бы Линду и Дорин. Да и сама ведь она уже начала поправляться. Она не будет, как миссис Лэмберт, лежать здесь и реветь в платок. Она достала печенье, которое принес ей Барт, и стала угощать миссис Лэмберт. Но та только покачала головой. Сестра Конрик остановилась у них в ногах.
— Ну-ка, миссис Лэмберт, выпейте свое молоко и съешьте печенье, которым вас душечка миссис Темплтон угощает. И чтоб я больше не слышала от вас всей этой ерунды!
Миссис Лэмберт смотрела вслед сестре, как будто не понимая, о чем она говорит.
— Сестра, — умоляюще прошептала она, не шелохнувшись. — Сестра!
Сестра Конрик обернулась.
— Ну, будете умницей?
Миссис Лэмберт теперь сидела на постели, и глаза ее лихорадочно сияли на исхудавшем сморщенном личике.
— Сестра, вы не могли бы вызвать по телефону моего мужа?
— Звонить вашему мужу? Боже мой, деточка! Чего ради звонить среди недели? Вы же знаете, доктор даже не позволит вам подойти к телефону.
— Знаю, но вы не смогли бы сами ему позвонить, ну, пожалуйста, сестрица, и попросите, чтоб он приехал за мной. Я хочу домой.
Сестра Конрик удивленно взглянула на больную, потом рассмеялась с напускной веселостью.
— Так вам домой хочется, правда, девочка? — Она подошла к ней ближе и потрепала ее по влажным волосам. — Хорошенькие вы мне вещи говорите после того, как я для вас специальной передачи по радио добилась и все такое прочее. Ну-ну? Так мы вам больше не нравимся?
Миссис Лэмберт взяла в свои тонкие ручки большую и ловкую руку сестры и любовно сжала ее.
— Вы же знаете, что это не так, сестра. Просто… Просто я хочу домой — вот и все.
Сестра обняла миссис Лэмберт за дрожащие плечики и прижала к себе, словно испуганного ребенка.
— Ну, ну, детка, теперь вам уже недолго осталось ждать, — уговаривала она. — Последний снимок у вас был хороший, и доктор был вами очень доволен. Так что уж вы теперь не портьте все. Вы же помните, что случилось, когда вы домой вернулись в последний раз.
— Тогда совсем другое дело! Тогда у нас настоящего дома не было, мы жили в заливе Херн Бей в военном бараке из кровельного железа, знаете?.. Он сильно нагревался в жару, от этого мне и хуже стало. У меня б никогда этого кровоизлияния не случилось, если бы не жара, — она вцепилась в руку сестры.
— Ну вот, а теперь подождите немножечко, пока муж достанет для вас подходящее жилье, а вы чуть-чуть окрепнете, и тогда он приедет за вами в настоящей сказочной карете, и детишки ваши будут рядом скакать на белых лошадках, и мы устроим вам замечательные проводы тогда, правда, детка?
Миссис Лэмберт подняла на сестру Конрик умоляющий взгляд.
— Но я не могу ждать, сестра! Я должна сегодня же уехать домой.
— Ну хорошо, хорошо! — Сестра Конрик потрепала ее по плечу. — Вы ложитесь, а я пойду поговорю с доктором.
Через несколько минут сестра вернулась со шприцем. Миссис Лэмберт не протестовала. Она лежала молча, и ее широко раскрытые, полные муки глаза, не отрываясь, смотрели куда-то мимо сестры, словно видели что-то там вдали, чего не видел никто из них.
Сестра Конрик повысила голос:
— А ну, кто здесь еще в палате радио не слушает и молоко не пьет, а?
Замелькали десятки рук. Женщины поправляли наушники и подносили чашки к губам.
Сестра Конрик медленно шествовала вдоль палаты, поглядывая по сторонам, и с напускной свирепостью грозила им уткой.
— Если я увижу, что кто-нибудь из вас не ест, не пьет и не слушает радио, то тут же кверху попой поверну и приложу ей вот это судно другой стороной, да так, что не поздоровится. Слышали?
Со всех сторон послышался нервный смех, забулькало молоко, взволнованные глаза следили за сестрой. В наушниках слащавый тенор уверял каждую в том, что пойдет рука об руку с нею через просторы прекрасной золотой страны.
IIКашель миссис Лэмберт пробудил Джэн от беспокойного сна. Больше никто во всей палате не пошевелился. Джэн не знала, сколько сейчас времени, в узкой полоске неба, что виднелась в противоположном окне между стоком веранды и подоконником, все еще светилась одинокая звезда. Джэн пошарила рукой, ища выключатель, и в тусклом свете надкроватной лампочки увидела, что миссис Лэмберт всем телом подалась вперед, словно это могло дать воздух ее страждущим легким. Джэн услышала, как она, всхлипывая, глотает воздух, как сдавленно шепчет, задыхаясь: «Сестра, сестра!»
Не снимая руки с кнопки звонка, Джэн соскользнула с кровати, ощутив под ногами прикосновение холодного пола. Сердце ее отчаянно колотилось, и все в ней возмущалось при одной мысли о том, чтоб прикоснуться к этому телу, корчившемуся в ужасной борьбе с удушьем. В этом теле больше не было ничего человеческого. Это был предмет.
Затем совершенно машинально Джэн приподняла миссис Лэмберт и прислонила ее к подушке. Она почувствовала, как рука молодой женщины вцепилась ей в запястье, как будто таща ее за собой куда-то во мрак, где шла сейчас борьба между жизнью и смертью. Джэн услышала какой-то хрип и клекот у нее в горле, потом кашель потряс тело миссис Лэмберт, и изо рта у нее теплой струей полилась кровь, обливая ночную рубашку, простыни и зажатую, как в тисках, руку Джэн.
Подошла ночная сестра. Она оттолкнула Джэн и, назвав ее дурочкой, велела ей немедленно идти в ванную, отмыть руки и переменить ночную рубашку. Вернувшись, Джэн юркнула в постель и лежала там, застыв в неловкой, напряженной позе. Потом она ощутила укол в руку, и блаженная дремота, разлившись с наркотиком по ее телу, отгородила ее спасительной стеной от агонии миссис Лэмберт.
IIIКогда на следующее утро Джэн пришла в сознание, койка миссис Лэмберт была уже пуста. И хотя Джэн была еще слишком оглушена наркотиком, чтоб обратить на это внимание, она все же заметила, что прежней нервозности в палате не было — неумолимый третий удар обрушился, и палата № 3 вернулась к обычной жизни.
Глава 42
IНа следующий день Барт получил записку с просьбой зайти в кабинет главного врача. Он шел туда, полный самых радужных надежд. Все очень хорошо отзывались о докторе Хейге, и сейчас, впервые знакомясь с ним, Барт почувствовал, что действительно все в этом человеке располагает к доверию. У него было удивительно молодое и свежее лицо, но держался он со спокойным достоинством, внушавшим уважение.
Доктор Хейг просто и приветливо пригласил Барта сесть в кресло и предложил ему сигарету, потом пододвинул к себе ворох врачебных рапортов, на самом верхнем из которых Барт прочитал имя Джэн.
— Я подумал, что вы, наверно, хотели бы поговорить со мной о миссис Темплтон.
Он постукивал пальцами по бумагам, задумчиво хмурясь.
— Она, вероятно, уже сама рассказывала вам, что мы ей сделали просвечивание, несколько анализов и произвели всесторонний осмотр.
Он вопросительно взглянул на Барта.
— Мне нет нужды повторять это все снова, поскольку вам, видимо, обо всем подробно рассказывали?
Барт улыбнулся.
— Да, мы оба были так рады, что наконец что-то стало налаживаться.
— М-да…
Доктор помялся и помолчал немного, сдвинув свои густые брови.
— Когда в последний раз миссис Темплтон была на просвечивании перед тем, как приехать сюда?
Барт задумался, прикидывая в уме сроки.
— Дайте мне сообразить — так, это было, по-моему, около полутора месяцев назад. Она была на рентгене через три недели после возвращения с гор.