Ирина Велембовская - Дела семейные (сборник)
5
Наконец Игорь с Леной подали заявление в загс и расписались. Никаких свадебных торжеств не последовало, хотя Орест Иванович великодушно заявил, что готов понести определенные затраты.
– Закажем «Огни Москвы», можно даже попробовать и на «Седьмом небе».
– Да нет, – сказал Игорь. – Какое «Седьмое»!.. Это, папа, все не для них.
– Для кого это не для «них»?
– Ну, для Ленки, мамы ее… Вообще для всех ихних.
– А что же такое «ихним» нужно?
– Да ничего.
– Ну, а ты сам, что же, и голоса не имеешь?
– Мне тоже это дело теперь вроде бы ни к чему.
Оказывается, совершенно напрасно Орест Иванович рисовал себе картину не слишком пышной, но хорошо организованной свадьбы человек на тридцать, на которую он бы мог пригласить и своих сослуживцев. В его возможностях было заказать любой комфортабельный зал с хорошим столом и квалифицированным обслуживанием. Конечно, Орест Иванович не мог силой напялить на молодую свадебное платье и фату, но от нового, хоть как-то соответствующего моменту платья она бы, наверное, не отказалась. Что касается Игоря, то отец его и спрашивать бы не стал, а договорился о срочном пошиве черного костюма в закрытом ателье. И вот теперь пожалуйста: им ничего не нужно!..
– Ты, папа, не обижайся, – сказал Игорь. – Мы в этот день с Ленкой на Рихтера пойдем. Нам билеты подарили.
Орест Иванович, конечно, знал, что существует такой известный музыкант Рихтер и что билеты на него так, раз-два, не достанешь. Но все-таки, чтобы прямо из загса идти на концерт – не очень это умно и прилично.
– Ладно, – с горечью бросил он. – Идите куда хотите: хоть на Рихтера, хоть на Бетховена!..
После того как Игорь и Лена узаконили свои отношения, молодая стала появляться в квартире на Фрунзенской набережной гораздо чаще, иногда даже оставалась ночевать.
Комнаты в квартире у Ореста Ивановича были смежно-изолированные, то есть сообщающиеся, но раньше Игорь дверью в коридор из своей комнаты никогда не пользовался, а проходил через комнату отца. Теперь эта связующая дверь закрылась. Орест Иванович купил к ней маленькую блестящую задвижку. В тот день, когда он эту задвижку приладил, настроение у него было самое ужасное: так он ревновал своего сына.
Помнится, это была суббота, они утром втроем пили чай. Потом Лена долго говорила с кем-то по телефону. Орест Иванович лежал на своем диване и молчал. Примерно после часа он прислушался: невестки его на кухне слышно не было. Он встал и направился туда сам. Наверное, со стороны это выглядело забавно, но он попытался приготовить субботний обед. Не просто так, как раньше, что-нибудь на скорую руку сварить, а именно приготовить.
Орест Иванович крошил морковку, когда за его спиной Лена сказала как будто бы немного виновато:
– Знаете, а ведь мы с Игорем должны уйти…
– И куда же это?
– Тетя Мила плохо себя чувствует.
Скажи Лена, что они идут в кино, на выставку, на чей-нибудь день рождения, возможно, Орест Иванович так бы не обозлился. А сейчас он еле удержался от того, чтобы не швырнуть морковку на пол. Но Лена этого вроде бы не заметила и спросила ласково:
– Можно взять ваш зонтик? Игореныш простужен.
Сам же Игорь, вроде бы совсем и не простуженный, сказал смущенно:
– Ты не волнуйся: мы это все вечером слопаем.
Обедать один Орест Иванович, понятно, не стал. Он снял полотенце, которым был подпоясан вместо фартука, сел тут же в кухне и тупо посмотрел на открытую им же банку болгарского перца.
Отдавая должное покладистому характеру своей невестки, Орест Иванович все же считал, что лично его такая жена не устроила бы: постоянно Лена покидала Игоря, чтобы кого-то навестить, кого-то куда-то устроить – то на свободные места в «Современник», то к знакомому стоматологу. А в целом эти разговоры по телефону и беготня могли бы, кажется, и здоровую бабу с ног свалить. Например, Лена затрачивала массу энергии, чтобы зимой, в канун Нового года, добыть букетик живых цветов и собственной рукой вручить его в Зале Чайковского Валентине Левко или Леониду Когану. Конечно, это лучше, чем бы она бегала по универмагам или ателье, но всему есть мера.
Как-то раз Лена опять покинула Игоря одного с отцом дня на два: стояла неплохая погода, но кто-то из ее знакомых ухитрился простудиться. Орест Иванович, желая войти в прежнее доверие к сыну, приготовил хороший ужин. Открыл баночку с красной икрой, нарезал салями, купленную в буфете своего министерства. Они с Игорем очень хорошо посидели, даже выпили коньячку.
– Слушай, а не надоело тебе все это? – спросил Орест Иванович, указывая глазами на дверь, в которую недавно выскочила Леночка.
– А что ты имеешь в виду? – настороженно осведомился Игорь.
– Да ты сам знаешь.
– Нет, не надоело. А что тебе не нравится?
Что было на это ответить? Действительно, ничего плохого вместе с Леной в их дом не пришло. Никаких требований и ссор из-за квадратных метров, никаких недовольств.
Оресту Ивановичу хотелось, чтобы Игорь разговорился. Он налил ему еще.
– Слушай, а стоящая ли она баба-то? Или у нее одни болезни? Есть ли тут из-за чего?..
– Это уж ты через край!.. – покраснев, сказал Игорь.
– Ладно, извиняюсь. Ты бы ей хоть пальто новое купил.
– Я предлагал. Она наденет, посмотрит в зеркало и тут же снимает. То ли не нравится, то ли цена дорогая, я уж и не пойму…
– Чудная она какая-то у тебя.
– Немножко… Но она человек очень хороший. Вон у нас ребята женились и говорят – скучно. А мне с ней нет.
Странно в общем-то было слышать такие слова от молодого парня: «Она человек очень хороший». Так говорят о своих женах люди пожившие, которым что-либо менять поздно. Да и то бывает, что и от очень хороших уходят. Значит, не скучно ему со своей Леной? Опять же слава богу!..
И тут Орест Иванович рискнул задать давно смущавший его вопрос:
– Слушай, а где же тот-то… первый ее?
Игорь долго молчал. Похоже было, что он и не ответит.
– Она ему институт закончить помогла. За него диплом писала.
– И все-таки ушел?
– Чего ему уходить? Они не вместе жили.
Орест Иванович понял, что с тем, с первым, происходила примерно такая же канитель, как и в этот раз с Игорем. Только его сын – это его сын: поступил порядочно и женился.
– И давно это было?
– Давно. Уже семь лет.
Ничего себе, значит, даже рождения ребенка не дождался! Однако досталось этой Лене… И Орест Иванович решил быть до конца великодушным.
– Вот что, Игорь. У меня есть деньги, возьмите. Одень ты свою жену как человека. Обстановку какую-нибудь приличную купите. И хватит вам из дома в дом ходить, как цыганам. Тесно вам тут со мной, можно кооператив организовать.
– Спасибо, – сказал Игорь. – Это, папа, все надо обдумать…
Оресту Ивановичу ясно было, что тут влияние Лены. Он уже жалел о внесенных предложениях.
– Не желаете, так не надо. Уговаривать не намерен. – Вдруг ему сделалось страшно жалко себя, и он сказал почти жалобно: – Хотелось мне для вас… Я свою жизнь прожил несчастливо…
Игорь поднял брови.
– Ты – несчастливо?.. А я, папа, думал, что наоборот.
«Что он имеет в виду?» – спросил себя Орест Иванович. И сказал уже холодно:
– Чем-то я вам не подхожу. Не пойму только чем. Может, они графы какие-нибудь или князья?
– Какие графы! Ленкин дед – политкаторжанин. В Александровском централе сидел.
Выпитый коньяк давал себя знать. Орест Иванович заводился, что с ним бывало очень редко.
– Что-то не похоже, что в централе… Тоже небось артист какой-нибудь.
– Ну, знаешь!..
– Я ведь вроде неплохо к вам относился, – продолжал Орест Иванович. – Терпел, пока вы тут незарегистрированные крутились. И сейчас в ваши дела не мешаюсь, не смотрю, чего вы там едите, пьете. Пусть твоя супруга спасибо скажет, что я ни разу от телефона ее не турнул, когда она болтает по часу.
– Может и не болтать, – угрюмо сказал Игорь.
– Да это ладно: у телефона – так, по крайней мере, дома, на глазах. А сейчас вот она к подружке какой-то помчалась? Ты уверен?..
Это уже был запрещенный прием. Игорь сначала побледнел, потом порозовел.
– Набрался ты, – сказал он очень хмуро. – А то уж и не знаю, как мне тебя понять.
Орест Иванович отвернулся. Он уже и сам догадался, что наговорил лишнего. Но ему очень жаль было самого себя. Он в эти минуты искренне желал, чтобы Лена действительно подалась бы куда-то на сторону и они с Игорем опять остались бы вдвоем.
На минуту Орест Иванович стряхнул с себя хмель.
– Ты мог бы мне раньше сказать, что у нее дед с революционным прошлым.
– А что это меняет? – добродушно спросил Игорь. – Не вздумай рекламу делать, а то мне первому попадет.
…Да, странная это была, с точки зрения Ореста Ивановича, семья. Тем сильнее был его интерес к ней, желание хоть краем глаза поглядеть, узнать, чем там дышат.
В одну из суббот к Оресту Ивановичу привели самую младшую представительницу странного семейства, шестилетнюю Аллочку: Лена и ее мама хоронили кого-то из знакомых на Востряковском кладбище.
