Евгений Рубаев - Рыбья плоть
— Да-а-а! Водка-то жидковата. Не по аварии!
Только разгрузили вертолёт и всё распределили по кладовкам, как «упал» следующий борт. Раф даже не успел как следует рассмотреть фонтан и опросить испытателей, как всё это произошло. Фонтан нефти бил сквозь ферму вышки, рассекаемый оснасткой, выше кронблока. Уже диспергированная нефтяная пыль коричнево-жёлтым дождём падала, уносимая ветром, на тундру, образуя озерца и лужи. Свежескопившаяся нефть имела консистенцию сварившейся крови, выпущенной из подстреленного оленя или лося. Раф подумал: «И, правда — кровь Земли!» Самое опасное было в этой обстановке, что подвешенные на тросах вспомогательные инструменты внутри буровой, которые мотало струёй нефти, как кисточки на упряжи скачущей лошади, высекут искру от удара о металл вышки. Тогда весь этот гигантский, под сто метров высотой, фонтан загорится и станет ещё более грозным! Раф не успел оценить, проанализировать всю катастрофу как следует. Надо было бежать встречать генерала «Службы тушения и предупреждения фонтанов».
Он вышел из вертолёта, как сноп падает с копнителя комбайна при уборке хлеба. Все подивились: «Как подвесная лесенка выдержала такой груз!» Весил генерал вместе со всеми своими позументами не менее семи пудов. Лицо его было как гигантская тыква синюшного цвета, приукрашенная сверху каракулевой шапочкой, с кокардой. Кокарда очертаниями напоминала архитектурные украшения фронтонов административных зданий, построенных в сталинские времена. Раф подумал: «Зачем в шинели ехать на фонтан? Неудобно же самому, чисто физически?»
Но он не знал реалий. Эта форма была пошита хитрым портным, чтобы заказчик не докучал переделками, с запасом на дальнейший рост живота. А любую другую одежду купить в магазине генерал просто не мог. Не существовало такого размера! Он пошёл по досточкам, брошенным в грязь, специально по этому случаю. Досточки жалобно скрипели и гнулись. Усевшись в вагончике бурдомика, и заняв как бы всё пространство балка, генерал вместо «здравствуйте!» спросил (при этом Раф насторожился, ожидая специальных вопросов по выбросу):
— Сколько у нас спирта?
Раф, на ходу переключая сознание, пролепетал:
— Два ящика водки «Любительская».
— Мало!!! — сокрушённо выдохнул генерал, приподняв и хлопнув по колену, упёртую в него руку. — Закажи канистру спирта, для протирки приборов и противогазов!
— Есть! — по военному среагировал Раф и бросился к рации. Генерал задумчиво поглядел в окно на фонтан и изрёк:
— Кубов примерно двести даёт нефти в сутки! Отличное месторождение ты нашёл!
— А как вы определили? — удивился Раф.
— Опыт, сынок, опыт! Есть такой прибор, «Дикт» называется. Так он определяет менее точно, чем хороший практик, по интервалу отрыва пламени на факеле!
Раф с уважением смотрел на всю эту гору мудрости, сидевшую на табуретке. Ноги у генерала были расставлены и казались коротенькими из-за свисающего между коленями огромного шара — живота. Раф впал в задумчивость, после обзора этого затянутого в мундир чрева. Он вспомнил, как они студентами, повинуясь чьей-то идее, пытались налить кондом водой и сбросить на голову прохожему из окна четвёртого этажа. Идея была в том, что кондом должен был одеться прохожему на голову и облечь её! Этот живот генерала, теперь напоминал Рафу, как они несли налитый водой латексный пузырь, он так же перекатывался, и казалось, жил своей непонятной жизнью. И только одно беспокоило Рафа, чтобы табуретка выдержала. Он мучился мыслью: «Как бы предложить генералу сидеть на двух табуретках сразу?» Генерал опять пробулькал всей своей отдышкой:
— Когда у нас обед?
— Сейчас распоряжусь.
Генерал не стал протестовать, что график обеда меняют из-за него. Уже позже, Раф убедился, что режим «обед» идёт всё время, пока генерал не спит, что тот делал со страшным храпом. После недолгих переговоров срочно прибывшей Гражины и генерала, на столе у последнего в бурдомике оказалась огромная миска, размером со средний тазик, с варённым говяжьим выменем. Генерал булькнул голосом, исходившим из жерл серии подбородков:
— Ты будешь?
Раф на мгновение взглянув на грязно-жёлтую массу блюда, вымени, в омерзении замотал головой и стал наливать водку в гранёный стакан.
— Это тебе! — проклокотал генерал и подвинул к себе для водки — полулитровую банку.
Раф не стал вносить ремарки, что он с помощью этой ёмкости бреется, а налил в неё водку до краёв. Потом эта банка станет любимой ёмкостью генерала, он в том же темпе будет пить из неё спирт. А пока, вымахав две поллитровки водки и уев тазик вымени, он косо завалился на дежурную кровать со вздохом усталости:
— Уф! Закурить!
Раф подал ему беломорину, которая скрылась в складках и округлых рельефах лица генерала, как гвоздик, вбитый в доску объявлений, выкрашенной суриком. Через минуту он захрапел, как трактор с прогоревшим клапаном. Рафу повезло, что рация находилась в смежной комнатке. На неё вскоре стали поступать циркуляры, исторгнутые «штабом по ликвидации открытого выброса». Последний циркуляр гласил:
— Найти добровольцев, отобрать у них письменные заявления, для работы на устье фонтанирующей скважины.
Генерал во всех переговорах не участвовал. Он лежал на боку и при взгляде сзади-сбоку, походил на обрубок слона. Раф пошел в вагончик помбуров, в котором он когда-то сам спал под шлёпанье игральных карт по неопрятному столу. Когда он вошёл в балок, то подумал, что с ним случилось дежавю. На панцирных сетках кроватей, на скатанных в рулон постелях, сидели раздетые по пояс помбуры, обнажив свои доблестные наколки. На самодельной печке — «козле», бурлила в цинковом ведре собачатина. Некоторые помбуры, держа в руках алюминиевые вилки, уже пробовали недоваренные кусочки мяса, комментируя его жёсткость.
— Здорово, гладиаторы! — поприветствовал их Раф.
— О-о-о! Начальник! Наше почтение! Не везёт вам, то есть нам. Заварились мы, виноваты!
Эта категория людей, которые работали у Рафа помбурами, почему-то охотно признают свою вину. Оттого, видимо, они сидят по тюрьмам чаще других…
— Свежатинку пробовать будете? — предложил по-братски Лист.
— А вы что, оленя колхозного опять подстрелили?
— Бери выше! Вон, погляди в тамбуре, за ящиками!
Раф не поленился, приоткрыл дверь и за ящиками увидел шкуру и голову чёрной собаки. Той самой! «Ну, и звери!» — подумал он о своих работягах. — «Неужели у них голова не сработала, что это не простая собака?»
Однако на лирику у него люфта времени не было, он пришёл просить своих работяг… Он обратился к ним:
— Мужики!
Те давно поняли неисправимость Рафа. Они давно уже не поправляли его. Не разъясняли ему в который раз, что среди тех, к кому он обращается, кроме «мужиков», есть «пацаны» и «авторитеты второго стола» и так далее. Но они ему прощали, как «студенту».
— Говори, начальник, что надо делать? Уже соскучились без работы, а к буровой не подойдёшь!
— Нужны добровольцы для работы на фонтане!
— Ну, все мы добровольцы, пиши всех! — ответил бурильщик Вася Охотник.
— Так вам надо написать, что пошли к фонтану добровольно.
— Надеюсь, не ты это придумал? — на всякий случай не деликатно спросил Нахим.
— Начальство заставляет, хочет ж…пу прикрыть! — доверительно сообщил Раф.
— Ну, мы чё, писатели, что ли? Ты давай, нам примерно напиши, чё надо писать, а мы перепишем! — принял Нахим соломоново решение.
Все пошли в бурдомик и заняли позицию в помещении, где бурильщики записывали свою вахту в вахтовый журнал. Наиболее любопытные заглянули в отсек, где храпел генерал, и прокомментировали, особенно распирало Васю верхового:
— Ну, у тебя и кабанчик завёлся, А звук какой!
Обертоны генерала набирали темп, наконец, он взревел последний раз и проснулся. Он протопал в туалет типа сортир, который стоял на отшибе. Жалкий скворечник заходил ходуном от дивергенций «кабанчика». Он вернулся и задал риторический вопрос:
— Инструкция по технике безопасности?
— Да, в некотором роде! — уклончиво ответил Раф.
— Хорошо проинструктируй, как следует! — наставил он Рафа. — А вы, чтобы сейчас же все прекратили курить!
— Это как же без курева!? — загомонили буровики, — Без курева нам никак нельзя!
— Вон туда! За триста метров от буровой, сейчас же! — бесновался генерал, входя в раж.
Буровая публика, в основном, была из сидельцев. Они, повинуясь рефлексам, очень побаивались генерала, который был весь украшен эмблемами и загадочными значками. Пуговицы у него тоже были не штампованные, а литые, очень солидные. Раф, защищая своих подопечных, заверил генерала:
— Да, будут они, будут!
Он стал выпроваживать буровиков, собирая у них корявые записки, с клятвами, что они добровольно пошли работать на устье фонтанирующей скважины. Генерал, довольный проведенной работой с коллективом, в своей голове записал, что на сегодня объём его работ перевыполнен! Он задал Рафу вопрос, который потом, впоследствии, задавал синкопически, без всяких девиаций:
