Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)
Через три часа стало понятно, что действительно замерзаем по-серьезному и еще чего-то ждать опасно для жизни. Надо было как-то вернуться в город и попытаться где-то погреться. Мысль была только о термосе. Ни о чем другом не было сил и желания думать. И в этот момент, о чудо, к нам, наконец, подогнали заправщик. Видать, перспектива получить шесть замороженных трупов и потом отвечать за них местных дельцов не устраивала. Но я все равно ждал последнего момента для полной определенности. И как только услышал, что пилот включил стартер и винт начал делать первые обороты, достал свой маленький термос. Налил в крышку от него уже совсем не горячего, но еще теплого чая и первой передал ее Вере, поскольку она держалась из последних сил. Вера сняла перчатки и взяла ее в руки, но пить не стала. Ее абсолютно замерзшие пальцы едва удерживали этот уже едва теплый сосуд. Потом она передала его своей подруге Лене. Та тоже только подержала крышку в руках и передала дальше. Так, совершив полный круг, она вернулась ко мне. И только потом мы пустили ее вновь по кругу, отхлебывая каждый по глотку. На всю жизнь запомнилась эта маленькая теплая чашка в руках, отогревающая совсем замерзшие пальцы и души. И глоток обычного чая был словно глоток счастья...
Вертолетчики
В Большеземельской тундре, занимающей большую часть республики Коми и Ненецкого округа, вертолет является привычным видом транспорта наряду с вездеходами и автомобилями повышенной проходимости. Для обычного человека покажется странным, но на серьезных автомобилях по тундре можно неплохо проехать лишь зимой по временным трактам, когда после морозов встанут многочисленные болота. А летом на машинах ездить можно разве что по городам и поселкам, да возле них, поскольку на всю остальную огромную территорию имеется лишь «полторы» дороги. А при необходимости оперативно перебраться с одного промысла на другой, между которыми нет никаких дорог, замены вертолету просто не существует. Хотя, слов нет, это самый дорогой из всех известных способов перемещения, придуманных человечеством.
Но не только в связи с банальными рабочими перелетами вспоминаются эти случаи. Зачастую обратные порожние рейсы из каких-либо точек совсем не были порожними. Более того, они были запредельно перегруженными.
Однажды мы доставили на Василковское месторождение, что близ Нарьян-Мара, вертолетом Ми-2 необходимые срочные материалы и детали для неожиданно вышедшего из строя оборудования. Обратно в Вуктыл должны были возвращаться порожняком. Когда мы уже сели в Василково, знакомый пилот Николай Гаврилович, с которым не раз приходилось летать раньше, обратился ко мне:
– Федорыч, подождешь лишних с полчасика на обратный путь? Надо небольшой груз ребятам перед отпуском доставить. Очень просили.
– О чем разговор, – ответил я, ничего не подозревая. – Мне как раз это на руку. Надо еще с мастером кое-какие вопросы порешать.
– Ну и отлично, – ответил Николай Гаврилович.
Я сам не заметил, как пролетело время, и явился на посадку еще на полчаса позже, чем условились. Однако, как выяснилось, я совсем не опоздал. Какие-то мужики под руководством Николая вдвоем заносили мешки в салон вертолета.
– Гаврилыч, что еще не летим? – поинтересовался я.
– Все, Федорыч, заканчиваем. Сейчас последние пару мешков приладим, и готово.
Я подошел к вертолету, от которого сразу пахнуло густым запахом рыбы: и соленой, и копченой, и свежей.
– Федорыч, извини, но будет небольшой перегруз, – тут же, немного смутившись, произнес Гаврилыч. – Мои вуктыльские ребята на большую землю в отпуск собрались. Надо же им гостинца с собой прихватить. Да и твоим архаровцам тоже ведь рыбки надо.
– Рыбка – это хорошо, – ответил я, – но здесь ее почти под самый потолок. Взлетишь ли ты с таким грузом?
– Да, Федорыч, взлетим, конечно, нам не впервой.
– Что-то мне сомнительно.
– Да все нормально, Федорыч. С места вверх, конечно, тяжеловато. Но посмотри: здесь по диагонали площадки есть почти 50 метров. Подразгонимся чуток навстречу ветерку и вперед до самого Вуктыла.
– Ну смотри, Гаврилыч, мне еще трех дочек надо вырастить, не хотелось бы потом свои кости по тундре собирать.
– Да брось, Федорыч, у меня самого двое пацанов растут. Никакого риска нет.
– Если бы много лет не знал тебя, Гаврилыч, ни за что не согласился бы.
– Ручаюсь, как за себя, Федорыч!
– Ну тогда полетели, – вынужден был я согласиться.
Я с трудом протиснулся в пропахший рыбой салон вертолета, где мне оставили лишь небольшой уголок. После того, как дверь захлопнули, запах рыбы стал просто невыносимым. Но перспектива порадовать своих ребят и домочадцев королевской рыбкой да навязчивые мысли о кружке пива с такой богатой закуской настроили на примирительный лад.
Меж тем двигатель уже вовсю ревел, вертолет трясся как припадочный, но стоял на месте. «Может, ну ее к дьяволу, пока не поздно, – пронеслось в голове, – а то действительно, не ровен час, брякнемся, и конец всему». Но мысль явно запоздала. Вертолет тронулся с места и тяжело поехал, разгоняясь гораздо медленнее, чем хотелось бы. Буквально через пару секунд эта коротенькая дорожка кончилась, обрываясь небольшим метровым уступом вниз к ровной болотистой тундре. Вертолет в первое мгновение провалился немного вниз, едва не нырнув в это болото, но потом медленно и грузно приподнялся над тундрой на два-три метра и пошел вперед. «Фу, пронесло, – с облегчением подумал я, – ни за что больше не соглашусь на такие трюки».
Так мы и летели на минимальной высоте до Харьяги, наблюдая за мелькающими буквально под ногами лужами да кочками. Подниматься выше с такой лишней массой было опасно. Более разреженный воздух вверху не удержал бы перегруженную машину, а любая карликовая березка под нами, оказавшаяся чуть выше обычной, непременно была бы последней на нашем рискованном пути, не говоря уже о какой-нибудь вышке или линии электропередач. И такой «экстрим» продолжался больше часа. И лишь ближе к Вуктылу, когда баки с горючим заметно пустели, можно было приподнять машину еще на несколько метров. Да и рельеф местности тут уже не позволял лететь на малой высоте.
Но прошло буквально две-три недели, и эти неприятные ощущения забылись. Потом пришлось еще несколько раз бывать в похожих ситуациях, однако такого перегруза в моем присутствии я больше не допускал.
* * *Зато однажды был другой случай с тем же экстремалом – пилотом Николаем Гавриловичем.
В очередной раз мы летели с Василием Петровичем, заместителем начальника управления, из Нарьян-Мара домой в Вуктыл. Уже когда вылетали, были проблемы с погодой. По прогнозу Вуктыл закрывался из-за метели через два часа, а то и раньше. Но мы надеялись проскочить. Уж очень хотелось эту надвигающуюся ночную метель встретить в домашнем тепле и уюте. И, похоже, все складывалось удачно. Правда, вертолет все больше болтало под усиливающимися порывами ветра, а впереди в смотровое стекло в свете вертолетных прожекторов ничего не было видно кроме крупных снежинок, собиравшихся в сплошные снежные заряды. Но мы все же надеялись на то, что успеем прорваться до пика надвигающегося циклона, тем более, что оставалось не больше получаса. Но тут в эфире послышались слова, которые привели нас в уныние:
– Внимание всем бортам. Аэропорт Вуктыл закрыт ориентировочно до семи утра.
– Твою мать, – не сдержался Петрович, – думал, успеем. У меня ж сегодня у младшего пацана день рождения. Он просил: «Папка, приедь» – я пообещал. Ну что теперь делать?
– Да не расстраивайся, Петрович, – пытался я его успокоить, – все в наших краях бывает, а такие пустяки, как метель, так каждую неделю. Я тоже надеялся, что через часок дома поужинаю да к жене под бочок.
– Гаврилыч, куда теперь летим? – спросил пилота расстроенный и задумчивый Петрович, словно не слыша моих утешений.
– Да куда-куда, в Ухту, Петрович, куда же еще? – ответил Николай Гаврилович.
– Слушай, Гаврилыч, оттуда же почти 200 километров по зимнику в ночную метель трястись. Неизвестно, доберемся ли к утру, а мне домой сегодня ну очень надо.
– Петрович, а я-то что могу сделать?
– Слушай, Гаврилыч, идея есть.
– Что за идея?
– Отсюда же до Вуктыла рукой подать.
– Ну так что?
– Давай сядем на трассе у поста ГАИ, мы с Федоровичем там соскочим и я водителя вызову, а ты в Ухту полетишь.
– Да нельзя, Петрович, меня же уволят.
– Не бойся, Гаврилыч, никто не узнает, а с гаишниками я договорюсь, авось я не последний человек в Вуктыле.
И рисковый Николай Гаврилович согласился. Каково же было изумление редких водителей, когда в свете ночных фар при порывах снегопада они увидели на дороге вертолет, производивший посадку прямо на трассу.
Василий Петрович тут же вызвал своего водителя с машиной на пост ГАИ, и уже через час мы сидели в тепле домашнего уюта, вспоминая добрым словом нашего Гаврилыча. А за окном бушевала метель, которая не стихала еще сутки и, в конце концов, полностью занесла зимник, парализовав движение машин по всей трассе. Потом долго еще бульдозерами снег разгребали. И если бы не наш вертолетный ас Николай Гаврилович, мы бы домой еще нескоро попали.
