Сергей Жуков - Звездопад. Похороны шоу-бизнеса
От счастья у меня подкосились ноги. Дрожащими руками я до конца разорвал конверт. В самой глубине лежала записка, аккуратно написанная на тетрадном листе.
«Папа, – писал мне Ванечка. – Мой милый папа… Знал бы ты, как я ненавидел тебя. Ты принес мне столько мучений, мне было так плохо. Как я хотел убить тебя, когда меня привязывали к кровати, ты был самым ненавистным мне человеком. Но только ты, мой папа, Феликс, знал, что через эти страдания, кровь, я смогу пройти. Ты избавил меня от наркотиков и сделал меня настоящим человеком…»
«Знал бы ты, – писал он дальше. – Как мне было тяжело. Ты настоящий дьявол, ты – воплощение сатаны, но ты поступил со мной так, как может поступить лишь только настоящий мужик – настоящий отец со своим сыном. Ты сделал все правильно, папа, ты вылечил меня. Единственное, о чем я тебя прошу, чтобы ты меня простил. Если ты на меня до сих пор сердишься, я пойму – я знаю, что иначе быть не может. Если ты не хочешь меня видеть, я пока побуду тут – денег, спасибо, ты прислал мне очень много, слава Богу, мне всего хватает. Но если честно, мне просто очень хочется увидеть тебя. Увидеть тебя и просто посмотреть тебе в глаза. Теперь я знаю, что такое быть твоим сыном.
Прости меня, пап, прости еще раз. Я буду всегда носить твой образ в своем сердце. И девушка – видишь эту девушку рядом, ее зовут Катрин, она из Берна, мы познакомились две недели назад. У нее тоже были проблемы с героином, она участвовала в разных анонимных сообществах, общалась с людьми, у которых была та же проблема. Хотела слезть с наркоты и слезла. У нее очень потрясающая фантазия, богатый внутренний мир. Не знаю, пап, но почему-то мне кажется, что в ней я встретил того человека, который нужен мне по жизни. Она дарит мне счастье – просто своим присутствием, каждый день. Возможно, мы с ней поженимся – у нее хорошая семья, – я надеюсь, ты не против. И знаешь, папа, если у меня будет ребенок, я назову его только Феликс. Феликс – чтобы он мне напоминал мне о человеке, которого я больше всех в этом мире люблю…».
Дочитав письмо до конца, я несколько секунд не мог отдышаться. Голова кружилась так, что казалось, я упаду. Мне хотелось плакать.
Ванечка, МОЙ ВАНЕЧКА, какой же он молодец! Прошел все испытания и стал человеком. Хоть что-то хорошее я сделал в своей жизни, хоть какое-то дело, но завершил. Теперь он нормальный человек, заживет счастливой и деятельной жизнью. Надеюсь, он женится на этой девушке, и они будут счастливы – без клубов, без тусовки, без наркотиков, без всякого говна. Он понял, что такое любовь, а ведь любовь, я это понял тогда с Полиной, единственная ценность в этом мире…
Стало очень грустно. Захотелось просто сбежать. Слезы, давно мной сдерживаемые, хлынули ливнем по щекам. Я не мог сдержать их… Плакал и плакал. К черту мне это все? К черту мне эта месть? Почему я такой несчастный? Я вспоминал все, что я сделал и натворил. Черт, я не хочу больше писать этот последний хит, устраивать этот гребаный звездопад, мне просто хочется позвонить своему сыну, извиниться перед ним, исповедоваться и обрести покой.
– Феликс, ты не прав, – услышал я вдруг за спиной голос Полины. – Это же твой главный шедевр, твоя единственная в жизни цель. Не сдавайся – ты взял правильную ноту. Доделай то, что начал.
– ИДИ ТЫ!!!!! – Я резко повернулся к ней и бросился на нее с кулаками. – Я не хочу всего этого, ПОНИМАЕШЬ?!!! СУКА, СУКА!!! – Меня аж бросило в жар. – ПОНИМАЕШЬ, Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! Я НЕНАВИЖУ ТОТ ГРЕБАНЫЙ ДЕНЬ, КОГДА Я ТЕБЯ ВСТРЕТИЛ!!! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО МНЕ СЕЙЧАС ХОЧЕТСЯ ПРОСТО ЖИТЬ, ПОНИМАЕШЬ?
– Живи, – вдруг ехидно сказала Полина, переменившись в лице. – Я ж тебе давно говорила, что ты неудачник. Да и к тому же, – захохотала она, – как ты сможешь меня иметь, если ты ко мне не попадешь?!
– БЛЯ!!!!! – И тут в моей голове все смешалось. – РАЗВЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я НЕНАВИЖУ ВАС?!!! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СЕБЯ, ЕГО, ИХ, ТУ СРАНУЮ ЖУРНАЛИСТКУ, КОТОРАЯ НАПИСАЛА ПРО НАС СТАТЬЮ, МОЮ ЖЕНУ, СПОНСОРОВ, ПАРТНЕРОВ, ПРОСТО ВСЕХ!!! Я УЖЕ САМ ЗАПУТАЛСЯ В ЭТОМ ВСЕМ?!!! НУ ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ПРОСТО РАССЛАБИТЬСЯ!!! – почти завыл я. – И ПОЧЕМУ, – я пристально всмотрелся в нее, – И ПОЧЕМУ… ПОЧЕМУ Я ДАЖЕ ТЕБЯ СОВСЕМ НЕ ЗНАЮ?
– Потому что так надо Феликс, – уклончиво ответила она.
Слезы смешались с соплями во рту. Неистово рыдая, я поднял руку и так и застыл, не осмеливаясь дать своей любимой пощечину. В ответ Полина лишь лыбнулась и исчезла. Кто она такая?! Кто я?!!! Я не понимал. Блин… ладно, что за полная задница, что за бред творится в моей голове… Иного выхода у меня нет. Придется доводить до конца все начатое…
Через несколько минут странный порыв моего неожиданного раскаяния прошел, и я снова был одержим идеей отомстить всем вокруг…
71
В зале японского ресторана «Фудзияма» свет был приглушен. Именно сюда я решил перенести часть своей работы, устав от однообразной офисной обстановки. Поедая роллы «Филадельфия», мы с моим пиарщиком Костиком обсуждали, кого из прессы мы будем приглашать на церемонию «Звездопада», а кого нет.
– «М-московский в-вечер». – Лепечет пиарщик, неуверенно теребя в руках лист бумаги с названиями. После той истории с Полиной, когда я чуть его не выгнал, он стал значительно покладистее.
– Не-е. – Я презрительно морщусь. – Нам нужны только лучшие, а об этих я даже не слышал. В жопу, сразу отметай.
– Но, Феликс Абрамович, – попробовал возразить собеседник, – это очень хорошая газета, действительно! У них колоссальный тираж!!!
– Я же сказал, – его возражения меня откровенно бесит, – на хуй!!!
Костик теряется, мрачнеет и испуганно пялится в листок со списком изданий. Довольный собой, я гордо откидываюсь на спинку стула. Вечеринка «Звездопада» уже скоро, и я предвкушаю настоящий бенефис. Это будет просто сногсшибательно…
– А вот «Комсомольские вести». – Заискивающе смотрит Костик. – Вроде наш масштаб, да?
– О, «Комсомольцы»? – Я оживляюсь. – Это же Аганян! Конечно-конечно! – Сверкаю я глазами. – Давай его к нам. Обязательно пригласи, дай лучшее место. Пусть всех пофоткает, посмотрит и напишет потом. – Про себя я добавляю: – «Если выживет».
– Х-хорошо, Феликс Абрамович…
– Так, а это что? – спрашиваю я, замечая в его списке зачеркнутое название. – «Музыкальные новости». Почему ты этот журнал отмел?
– Н-ну… – Неуверенно мямлит пиарщик… – Я подумал, что это не такое уж известное издание. Вы же сами только что сказали, нам нужны лучшие..
– Не!!! – поднимаю я руку и делаю решительный жест. – Там же эта, как там ее, Белогрудова. Она тоже должна быть… У меня с ней старые счеты… Напиши ей личное приглашение…
– Но почему?! – в недоумении спрашивает пиарщик.
– Костик, блядь, – я начинаю злиться, – не задавай лишних вопросов…
Действительно, и чего он спрашивает?! Он же мой пиарщик? Значит, должен лучше меня помнить, что эта тварь написала про мой новый клип. Ладно, в другой раз я бы устроил ему сцену, но сейчас откровенно лень тратить нервы…
Мы шли по списку. Пиарщик зачитывал мне названия самых разных изданий – от федеральных и всероссийских, до местных, специализированных и городских. Сколько же разных газет и журналов хотели послать корреспондентов на вечеринку! На МОЮ ВЕЧЕРИНКУ! Еще бы. Я же пропиарил ее в четверг у Шолохова! При мысли о том, что в этом была отчасти и заслуга Рыбина, предоставившего мне эфир, я немного морщусь. К концу процедуры я откровенно зеваю, тем более, что роллы на моей деревянной дощечке уже закончились.
– Журнал «Слава», Костик? – Стебаюсь я над пиарщиком. – Может, еще и «Работницу» позовем? Костик, не тупи, а. У нас главная тусовка десятилетия, а не шоу «гламурный колхоз».
– А вот «Музыкальное шоу», Феликс Абрамович. – Костик вдруг поднимает глаза и смотрит на меня внимательно. – Это новый журнал. Говорят, очень перспективный. Но не знаю, брать ли его? Он ведь совсем не раскрученный…
– Не раскрученный? – спрашиваю я. – Тогда на фиг. Неинтересно.
– Мне звонила сама главный редактор, обещала дать и обложку и четыре разворота и постеры, ну, полный набор. – Не унимается он.
– Да мне хоть редактор, хоть уборщица. На хуй они нам нужны с постерами? Кого мы на них выпустим? Рыбина, Леонова, меня? Да пока они раскрутятся, уже внуки наши будут читать их глянцевое говно.
– Жаль, Феликс Абрамович. Правда, перспективный журнал, молодежный. Ковалева расстроится… Эхх..
– Ковалева? Это кто? – интересуюсь я. Мне становится любопытно.
– Да вот, Феликс Абрамович. – Протягивает он мне список. – М-Маша Ковалева…. главный редактор журнала, я же вам говорил, что она сама звонила.
Неожиданно я чувствую, как меня начинает трясти. Кровь бросается в голову, глаза мутнеют, а шею скручивают судороги. Ковалева? Черт, это очень интересно, очень!! Несколько секунд я думаю, и в голове у меня рождается занимательный сценарий, который я смакую с огромным удовольствием.
