Оступившись, я упаду - Лагуна Софи

Она подняла руки и растопырила пальцы.

— Я спросила у сестры Ундин, расскажут ли они ему когда-нибудь обо мне или будут его обманывать и скажут, что эта женщина — его настоящая мать, и сестра Ундин сказала, что они ему ничего не расскажут, что ребенок заслужил хорошую жизнь и неважно, каким образом он родился.

Кэнди могла много о чем рассказать. А я — нет. В голове роились слова, но я не могла их произнести. «Ему уже нашли новый дом». Я только сейчас это поняла, пусть даже знала с самого начала. Миссис Тернинг говорила, что до меня не сразу доходит, — именно это она имела в виду? Многие вещи я осознавала не сразу. Кэнди знала, что у ее малыша уже есть дом. А что насчет моего малыша? Я так хотела снова взять его на руки. Я дотронулась до груди: она не болела так, как у Кэнди. Есть ли у меня молоко? Как бы мне хотелось увидеть своего ребенка. Больше всего на свете. Может быть, его тоже кто-то хотел забрать себе? Кто-то ждал, пока он родится? Почему Кэнди об этом знала, а я — нет? Я закрыла глаза, чтобы услышать его плач — он был все еще рядом, он звал меня откуда-то изнутри. Мне нужно попасть к нему. Найти кого-нибудь, кто мне поможет.

— Где сестра Петти? — спросила я у Кэнди.

— Кто?

— Сестра Петти.

— Не знаю я никакой Петти. Она добрая?

— Да, — подтвердила я. — Очень добрая.

— У меня были только грубые сестры, — сказала девочка. — Вроде сестры Ундин. Или сестры Уизерс. Я хочу, чтобы молоко побыстрее исчезло. Это просто ужасно! — Она сжала грудь. — Я хочу, чтобы они побыстрее дали мне ту таблетку и я смогла наконец убраться отсюда. Меня ждет работа в бизнес-парке недалеко от города. Я буду отвечать на телефонные звонки. Это новая система: у них в офисе двенадцать телефонов, которые постоянно звонят. Скоро я получу разрешение на работу.

За всеми больничными звуками я слышала голос Джо Майкла. Он звал меня. Раньше меня никто никогда не звал. Я была нужна Джо больше, чем любому другому человеку на свете. Я была единственной для него, а он — для меня. Я хотела быть вместе с ним. Вот бы у меня сейчас был маузер деда. «Этот ребенок принадлежит мне, сестра. Верни его мне».

Пришла сестра Ундин и посмотрела на планшет в изголовье моей кровати.

— Мне нужно посмотреть на твою прокладку, Джастин, — сказала она, подняла простыню и посмотрела мне между ног. — Знаешь, ты ведь должна регулярно их менять, оставаться сухой и чистой, чтобы предотвратить инфекцию. — Она похлопала по белой коробке с прокладками, которая стояла возле кровати. — Твоя мама должна будет заготовить их побольше. Кровь некоторое время еще будет идти. А теперь сходи в ванную и хорошенько подмойся водой с мылом. Тебе нужно делать так ежедневно, два раза в день. Горячая вода и мыло. Ступай.

Я встала с кровати, и сестра Ундин отвела меня в ванную. Там был душ с пластиковым стулом под ним. Я села на стул и прислушалась. Джо Майкл по-прежнему звал меня. Как мне хотелось снова взять его на руки!

Я опустила взгляд и увидела, что белый пластик стула измазан кровью. Но мне не хотелось включать воду — она могла заглушить плач малыша Джо. Я сказала Сильвер, что люблю ее, всего один раз. Я хотела сказать то же самое на ушко ребенку. Много, много раз. «Я люблю тебя, Джо, я люблю тебя, Джо. Я очень тебя люблю». Неважно, что он сделает, куда пойдет, что с ним случится, он всегда будет знать, что я люблю его, потому что я буду говорить ему это так часто, так тихо на ушко, что он никогда об этом не забудет. «Я люблю тебя, Джо, я люблю тебя». Слова станут песней. «Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, Джо, я тебя люблю», и песня будет бесконечной, она перекроет все звуки, все движения, все перемены, как сейчас все остальное перекрывает его горестный плач.

— Ну же, включай воду, — прикрикнула из-за двери медсестра. — Я не хочу все за тебя делать.

Я повернула кран, и на меня полились потоки воды, но я высунула из-под них голову, чтобы лучше слышать голос.

— Джо Майкл, — прошептала я. — Джо Майкл, где же ты? Ты все еще здесь?

* * *

Вечером ко мне в первый раз после родов пришла сестра Петти. Лицо у нее было такое же гладкое, как и всегда, а в волосы она вплела белую ленту. Я села на кровати.

— Джастин, как ты? — спросила она. — Я хотела прийти пораньше, но сестра Ундин завалила меня работой. — Она присела на край кровати и заглянула мне в глаза. — С тобой все в порядке? Ты такая молодец!

— Где мой ребенок? — спросила я у нее.

Она нахмурилась.

— Ох, Джастин…

— Где он, сестра Петти?

Она накрыла мою ладонь своей.

— Не волнуйся о нем, — сказала она.

— Они уже нашли для него дом?

Она покачала головой.

— Нет… нет, не нашли. Пока не нашли. Но, Джастин, я не уверена, что…

— Значит, он здесь? Все еще здесь, в больнице?

— Да, он здесь, Джастин, живой и здоровый. Тебе ни о чем не нужно беспокоиться.

Он все еще был здесь! В госпитале Святого Иуды! Его не было рядом с моей кроватью, я не могла смотреть на него, держать его на руках, вдыхать аромат его кожи, не могла спеть ему песенку, покормить молоком, но он был неподалеку, где-то в этом же здании. Я наконец смогла свободно вздохнуть, первый раз с тех пор, как сестра Ундин увезла Джо Майкла.

— Вы можете отвести меня к нему?

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — сказала сестра Петти. Она нервно теребила в руках край простыни.

— Почему?

— Это против правил.

— Почему?

— Потому что… потому что… Джастин, ты отдала ребенка на усыновление. — Она посмотрела на меня. — Поэтому тебе нельзя его видеть. Ты же это знаешь, правда?

— Нет.

— Тебе разве никто ничего не объяснял?

— Я не отдавала его!

— Нет, Джастин, ты отдала его на усыновление, именно поэтому ты оказалась здесь, в госпитале Святого Иуды. Потому что ты отказалась от ребенка. Ты разве не понимаешь?

— Я ничего не знаю. Я хочу его увидеть. Почему мне нельзя его увидеть?

— Его усыновит другая семья. Ты отказалась от него.

— Но я от него не отказывалась!

— Ты не оказалась бы здесь, если бы не отказалась от ребенка. Нет смысла для тебя с ним встречаться. Ребенок теперь принадлежит госпиталю, а потом, когда его усыновят, он будет принадлежать своим новым родителям.

Я слышала об этом, знала все это, но понимание было сокрыто. Только сейчас я все поняла, только в эту минуту.

— Но он мой, сестра Петти. Джо Майкл — мой.

— Он не твой, Джастин. Я имею в виду, он был твоим, но ты еще слишком юная, у тебя вся жизнь впереди.

Она хотела дотронуться до моей щеки, но я оттолкнула ее руку. Какая еще жизнь впереди? Я ничего об этом не знаю. Все, что было раньше, завершилось, не имело значения, теперь у меня был только Джо Майкл. Вот кто ждал меня впереди. Вот кто был всей моей жизнью. Как бы мне хотелось держать в руках пистолет! Я бы за ставила сестру Петти поднять руки вверх. А потом я забрала бы у них своего ребенка.

— Но он мой! Я же сама родила его, сестра Петти.

— Ты его родила, это правда. Но ты не настолько взрослая, чтобы ухаживать за ребенком. Сперва тебе нужно научиться заботиться о самой себе, закончить школу, стать взрослой. Зажить своей жизнью. Найти хорошего человека, выйти за него замуж. — Она мне улыбнулась. — И тогда у тебя будет свой собственный ребенок.

Но у меня уже был собственный ребенок — единственное в этом мире, что было по-настоящему моим.

— Можно мне его увидеть?

Она покачала головой.

— Прости, Джастин… но это просто невозможно. — Она крепко сжала губы.

Невозможно… Но если я так этого хочу, почему для меня это невозможно? Почему другие всегда решают, что для меня возможно, а что нет?

Я отвернулась от сестры Петти. Мне хотелось слышать только голос Джо Майкла. Я закрыла глаза — так я могла снова увидеть его. Его личико, маленький носик, губки бантиком, маленькие ушки.

— Не надо так, Джастин. Мы же друзья, помнишь? — Я услышала шуршание упаковки, когда она достала что-то из кармана. — Я принесла тебе леденцы.