Роберт Динсдейл - Хижина в лесу
Человеку нужно есть мясо. И Баба-яга, и его дед занимались одним и тем же.
В утреннем воздухе разнесся звон колокольчика. Мальчик весь сжался от этого звука. А может, он съежился от бескрайнего неба над головой… Когда он снова посмотрел в сторону школы, ученики, как один, устремились к входной двери.
Взгляд мальчика выхватил из толпы Лену. Она шла в окружении других девочек. Вот она повернула голову, и стало видно, что Лена улыбается. Может ли девочка с такой улыбкой желать разрушить мир, в котором он живет?
Она ничего никому не скажет… Она ничего никому не скажет…
Мальчик перевел дух и направился к воротам.
У входа мальчик заглянул в школу через стекло. Незнакомый учитель вел малышей по коридору. Из своего кабинета появилась директриса, очки едва держались на кончике ее носа. Дежурный с таким усердием размахивал шваброй, что она мелькала, словно молния. Потом перед мысленным взором мальчика возник дед. Старик брел по лесу, и ветви деревьев над его головой скрипели под тяжестью снега.
Отогнав непрошеное видение, мальчик проскользнул в дверь.
Здесь было очень тепло. Так тепло, наверное, было бы в печи, если бы дед, посадив его туда, начал разводить огонь. Мальчик осторожно выглянул из-за угла, опасаясь быть замеченным директрисой. Дежурный, похоже, заснул стоя, глаза его были закрыты. Мальчик собрался с духом и прошмыгнул мимо. Стены школы смыкались вокруг него. До его слуха долетал топот множества ног, шаркающих по натертому полу.
Мальчик миновал библиотечный уголок с рядами новых книг. Юра как раз стоял перед стеллажом. Заслышав шум шагов, он захлопнул книжку, которую читал, поставил ее на полку и, не взглянув в сторону мальчика, поспешил за одноклассниками. В конце коридора школьники толпились перед входом в зал. Мальчик, словно во сне, шел вперед. Школа теперь казалась ему такой же нереальной, как и сказки, которые Лена иногда ему пересказывала. А вот и она в окружении подруг. Какая-то девочка потянулась к ней и что-то прошептала на ухо.
Посредине коридора мальчик остановился. Из класса вышел учитель Навицкий и, добродушно улыбаясь, принялся поторапливать оставшихся учеников. Сейчас учитель не выглядел таким высоким, как казалось мальчику прежде. А вот волосы его остались теми же — темными и слегка вьющимися.
Двери зала закрылись. Мальчик остался один. Его тяжелое дыхание, казалось, отзывалось в коридоре эхом.
По прошествии нескольких секунд он двинулся дальше, мимо библиотеки и туалета. Остановившись у двери в класс, мальчик решился заглянуть. Там никого не было. Осмелев, он зашел в класс. На доске зеленым мелком было выведено сегодняшнее число, ниже — несколько уравнений. Мальчик увидел висящую на крючке куртку. На парте лежали линейка и карандаш со сломанным кончиком. Кто-то из детей уже побывал здесь.
Парты были такими же, как он их помнил. Пройдя в конец ряда, Алик уселся на свое место. Парты стоят куда более упорядоченно, чем деревья в лесу. За последнее время мальчик отучился ходить ровно, поэтому ударился о парту ногой, а потом еще стукнулся об угол стола.
Рядом висела куртка. Снег на ней таял и капал с рукавов на пол. Под курткой уже образовалась небольшая лужица. Над учительским столом канцелярскими кнопками были приколоты рисунки. Они были мальчику незнакомы, одноклассники рисовали это уже без него. И вдруг мальчик увидел свой рисунок из далекого прошлого. Его дед… На рисунке глаза старика были голубыми и светились жизнью, на губах играла улыбка, а большие уши напоминали уши грустного пса. Приглядевшись, мальчик отыскал старый рисунок Юры. Жестокий великан-людоед смотрел на него пустыми глазницами. Мальчик отвел взгляд. Долго смотреть на сказочного людоеда ему не хотелось, как не хотелось признавать правды, похороненной в лесу.
Раздался шум шагов. Мальчик замер, прислушиваясь. Так он вел себя, когда слышал зайца, бегущего где-то вне зоны видимости. Краем глаза он взглянул на дверь. Кто-то стоял там и смотрел на него.
— Ты?!
Это был учитель Навицкий. Рукава рубашки закатаны. Узел галстука ослаблен. Лоб изборожден морщинами. И эти морщины становились все глубже и глубже.
Учитель поднял руки, показывая мальчику, что в них ничего нет. Он только стоял, не двигаясь, и смотрел.
Взгляд мальчика метнулся по сторонам.
— Все хорошо, — сказал учитель. — Я не буду к тебе приближаться. Я только войду в класс.
Он подошел ближе, но их все равно разделяло несколько парт.
— Я буду стоять здесь, — заверил он. — Дальше я не пойду.
То, как вел себя учитель, выглядело странным. Он спокойным голосом говорил вполне заурядные вещи, но мальчику чудилось, что учитель с трудом сдерживается. Он напоминал коробочку с семенами, готовую раскрыться и засыпать все вокруг своим содержимым.
— Алик, у тебя все в порядке?
Мальчик отступил на шаг и оперся спиной об окно. Учитель, должно быть, решил, что он собирается распахнуть его и броситься наутек, и сделал два шага вперед.
— Алик, я не сделаю тебе ничего плохого. Я хочу просто знать…
Мальчик молча кивнул головой.
— Алик, ты здоров?
Снова кивок.
— Алик, где ты был?
Мальчик почувствовал нешуточное облегчение. Значит, Лена ничего учителю не рассказала, по крайней мере пока.
До слуха мальчика донеслись и другие звуки. Дверь зала открыли настежь, послышались восторженные голоса. Мальчик увидел детей, спешащих по коридору в класс. Они толкались и шумели. Еще немного, и они войдут.
— Я был… дома.
Дети столпились за спиной учителя. Он, развернувшись, сделал им успокаивающий знак рукой. В ту же секунду все замолчали.
— Где дома, Алик?
— Я жил в квартире.
— Я был у тебя дома, Алик. Там уже больше года никто не живет.
Теперь мальчик понял, что угодил в ловушку, столь же изощренную, как когда-то попал его дед, провалившись под землю. Оттуда он выбрался уже другим человеком. Прикосновение леса превратило его в совершенно иное, изуродованное существо.
Поэтому он промолчал, только покачал головой.
— Что это за грязный бродяжка? — послышался тоненький голосок.
Учитель развернулся и расставил руки, словно хотел защитить Алика от вбежавших детей.
— Ступайте в коридор, — распорядился он.
— Но…
— Живее! — повысил голос учитель. — Все идите в библиотеку.
— Вы же говорили: в коридор, — уточнил кто-то.
— А теперь говорю: в библиотеку! И живее!
Все с видимой неохотой потянулись из класса. Лена, впрочем, не спешила уходить. Подруги звали ее, но девочка стояла, не сводя глаз с Алика. Хотя она и молчала, мальчик без слов понимал, о чем девочка хочет его спросить. И он кивнул, давая понять, что все в порядке, что он пришел сюда для того, чтобы все уладить. Тогда Лена повернулась и пошла вслед за остальными. Сердце мальчика сжалось. На самом деле ему хотелось, чтобы она осталась.
— Лена!
Она застыла в дверном проеме.
— Извините, но мне надо кое-что…
— Нет! — крикнул мальчик.
Он не знал, что еще сказать, чтобы не выдать себя.
— Нет, — уже тише произнес мальчик. — Я здесь… теперь я здесь…
Глаза учителя недовольно сверкнули.
— Лена! Я же сказал: в библиотеку!
— Но… он ведь всего лишь мальчик…
Выражение глаз учителя смягчилось.
— Я не сержусь на Алика, Лена. Мы ему поможем. Оставь нас ненадолго… — Помедлив секунду, учитель добавил: — И ты, Юра.
Мальчик оглянулся. Оказалось, Юра незаметно пробрался в класс и уселся на свое место возле Алика. Открыв тетрадь, он терпеливо списывал уравнения.
— Ладно, Лена, — сказал учитель, — оставайся. И ты, Юра.
Он взглянул на мальчика, до сих пор стоящего спиной к окну.
— Алик, я сейчас к тебе подойду, ладно? Ты меня понимаешь?
Мальчик его прекрасно понимал. Учитель, должно быть, решил, что месяцы, проведенные вдали от людей, лишили его способности понимать человеческую речь. Он уже хотел вслух возмутиться, но потом вспомнил о деде, провалившемся под землю. Лес высосал из него слова. Лес высосал из него мысли. Мальчик вдруг осознал, насколько ужасно выглядит. Грязный, в волосах запуталась листва… Почему он раньше этого не замечал?
Мальчик кивнул, но с места не двинулся до тех пор, пока рука учителя не коснулась его плеча.
Час спустя мальчик находился в учительской, куда дорога ученикам была заказана, сюда водили только самых непослушных или серьезно заболевших детей. Он стоял, раздевшись до пояса, перед тазом с мыльной водой. На столе был еще один таз, из которого поднимался пар. Учитель Навицкий протирал тело мальчика мокрым полотенцем. Вода в тазу была грязной, как в лесном болоте, и менять ее приходилось каждые пять минут. Вода капала с рук учителя, пачкая его рубашку.
