Ольга Камаева - Eлка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы
— И?..
— Что «и»? Поняла: в этот раз не изувечили, зато в другой убьют. Я ведь по молодости горячая была, упрямая… А вообще раньше, конечно, проблемы проще решали. Если родителей в школу вызывали — ЧП, а уж если к директору или на педсовет, тогда дело совсем дрянь. Могли по комсомольской линии пустить, собрание устроить, но от этого меньше толку. В крайнем случае в школу рабочей молодежи отправляли. Чего нормальных-то детей маять…
— А с тем мальчишкой что?
— В спецшколу отправили. Раньше не церемонились…
Мы помолчали. Не знаю, о чем думала Танюша, а я прикидывала: сейчас по-другому, сейчас только и делают, что церемонятся. А мне как быть? Ни комсомола нет, ни школ рабочей молодежи. Подозреваю, потому что нет и самой рабочей молодежи.
Танюша словно прочитала мои мысли:
— Знаешь, Леночка, с чего начни… Детей сразу полюбить действительно сложно. Ты дело свое полюби. А через него и остальное придет.
Почти обиделась:
— К каждому уроку готовлюсь, планы пишу…
— Конечно-конечно… — Она примирительно похлопала меня по руке. — Но — не обижайся! — одно дело дежурную отписку на полстранички написать, и совсем другое — действительно понять, что ты хочешь ребенку объяснить, чему научить. Глядишь, и он поймет. А когда люди вместе делом заняты, им не до конфликтов.
Чуть не вылетело: «Что значит дежурную?! И не полстраницы вовсе!» Хорошо, язык вовремя прикусила. Ее учат, время свое тратят, а она, вместо того чтобы благодарить, еще и ерепенится!
— Тот парнишка, что чернильницей запустил, я ведь его лет через двенадцать встретила…
— Прощения просил? — спросила я, почти не сомневаясь в ответе.
— Нет, — поморщилась Танюша от моего радостного ожидания, но решила закончить неприятный разговор: — Сказал, что я ему жизнь искалечила. После детской колонии еще дважды сидел, ни семьи, ни работы… Вот тогда я и хотела уйти из школы, даже заявление написала. Одно спасло: уже несколько выпусков было, да и кое-что понимать начала…
Она вздохнула:
— Поэтому, если не сможешь ладить с детьми, не терпи — уходи. Не порть жизнь ни им, ни себе. Никчемных учителей в школе и без тебя хватает.
Помолчав, добавила:
— А учебник — я потом узнала — у него отец по пьянке разодрал…
12 октября
Сегодня подсмотрела весьма показательную сценку.
Погода отличная, и после обеда я вышла погулять в скверик. Сижу на лавочке, читаю журнальчик. Ребятишки лепят в песочнице куличи, мамаши щебечут поодаль. В общем, идиллия.
Вдруг мальчишка с ревом бежит к матери:
— Катька!.. Со… совок отняла-а-а!
А девчонка жалуется своей:
— Ломка меня за воёсы делнул!
Мамы начинают разбираться, что первично, что вторично, и вот уже доходит до обязательного: «Да вы на своего посмотрите!..»
На самом деле совок оказался случайно затоптан в углу песочницы, а в пылу выяснения отношений пострадала не только Катькина косичка, но и Ромкин нос. Меньше чем через пять минут малыши игрушку откопали, помирились и забыли о слезах и царапинах. А вот мамаши не успокоились. Одна сидела неподалеку, и я слышала, как она рассказывала подошедшей подружке о ссоре «с этой, из третьего подъезда, у которой совершенно невоспитанный ребенок»:
— Ромочка у меня добрый, всегда всем свои игрушки дает… А Катька знаешь какая хитрющая! Она ведь специально совок спрятала, чтобы потом себе забрать. У нас уже столько игрушек пропало…
Подружка согласно кивала, временами поддакивала, и, подозреваю, именно ее поддержка способствовала буйству мамочкиной фантазии.
Вроде ничего удивительного, каждый защищает свое. В том числе с помощью собственной истории. Нет, уже идеологии.
Потому что история — это было так, как было. А идеология — это было так, как хочется.
История всегда одна, а ее интерпретаций — множество.
Вот и попробуй тут не спутать историю с идеологией. Особенно если такой цели не ставишь.
14 октября
Все думала о той мамаше у песочницы и сегодня не удержалась, провела на уроке маленький эксперимент:
— Конечно, это надо было показать вам еще полтора месяца назад, но лучше поздно, чем никогда.
Интрига сработала, и желающие нашлись быстро. Яковлева встала спиной к доске, Зайцев — метрах в двух от нее, спиной к классу.
— Закройте глаза! — скомандовала я. — И не подглядывайте!
Класс замер. Оба добровольца послушно закрыли глаза, и я вытащила из пакета мяч. Обычный резиновый мячик, в экстренном порядке арендованный у Лины. Подняла его так, что он оказался между ребятами на уровне глаз.
— А теперь откройте! Что вы видите?
— Мяч! — тут же выпалила Марина. Для нее это главное — быть первой.
— Детский мячик. Красный. Размеры называть или не… — обстоятельность вперед Мишки родилась.
— С чего это красный? Синий! — перебила его Марина.
— Нет, красный, — повторил Зайцев.
Она заглянула с его стороны и согласно кивнула:
— Красный… Но с…
— Подожди, — перебила я. — Теперь к остальным вопрос: кто прав?
— Зайцев! Он же сказал «красный», не Яковлева, — выкрикнул кто-то, даже не задумавшись. Скорее всего, из мужской солидарности. К тому же большинство в классе тоже видело только этот цвет.
Я обрадовалась: могли ведь и не попасть на крючок. Но виду не подала.
— Разве? Вы внимательно посмотрите, — и повертела мяч в руках.
Тут же посыпалось:
— Разноцветный!
— Половинка синяя, половинка красная!
— Никто не прав!
— Там еще желтая полоска посередине!
— Сине-желто-красный!
— И еще белые пятна! Считать?
— Тогда уж и царапины! Вон, на синем! Глаза разуй!
Увидели даже больше, чем я рассчитывала. Когда замолчали, сказала:
— Вот так и с историей. Один оценивает событие со своей стороны, второй — со своей, и не каждый, как Марина, пытается увидеть его целиком. Кому лень, кому наплевать… Пальцем не пошевелит, но свое твердит. Поэтому, прежде чем высказать мнение, сделайте усилие. Покрутите мяч! Но имейте в виду: чем ближе вы будете подходить и дольше вглядываться, тем больше нюансов найдете, тем сложнее будет сделать вывод. Поэтому посмотрели — опять отойдите, иначе так на пятнах и зациклитесь. Занятие трудное, хлопотное, но необходимое; если, конечно, вы действительно хотите понять, как было на самом деле.
За свои парты ребята возвращались в полной тишине. По-моему, класс здорово зацепило.
Зато я теперь точно знаю, с чего буду начинать уроки в новых классах!
18 октября
День выдался — замечательный!
Только что из гостей. Точнее, с новоселья. Маша пригласила — это Линушкина мама. Веселая, озорная и очень легкая, что нынче большая редкость.
Она несколько раз забегала по-соседски. То, пока вещи после переезда не разобрала, за какой-нибудь мелочью. То сдавала документы в паспортный стол — оставляла у нас дочку. Мама как раз пришла с ночного дежурства, вся разбитая, а тут ожила: «Линушка, давай оладушки печь», «Линушка, а вот у тети Лены где-то тут была книжка про принцессу, сейчас почитаем». Я даже немного поревновала.
Шучу, конечно.
Ну, может, так, самую малость.
А вчера Маша забежала:
— Вечером Леша прилетает, наконец-то их объект закрыли, оформил расчет. Так что завтра непременно ждем! И никаких отговорок! Какое новоселье без соседей?
Мы уже знали, что муж Маши строитель. А в их профессии всегда так: срок пишут плюс два-три месяца в уме. Это еще в лучшем случае.
Что подарим, решили быстро — одну из маминых картин. Долго выбирали, какую именно. Не жалели, просто искали подходящую, чтобы была и к месту, и к поводу. Остановились на моей любимой: белокрылая яхта заходит в портовую гавань. Даже стишок сложила, почти по классику:
Под ней струя светлей лазури,Над ней — луч солнца золотой…Она уже не ищет бури —Она пришла к себе домой.
Уж простите, Михаил Юрьевич, допущенную вольность…
Утром выяснилось, что самолет из-за тумана задержали, и прилетит он только к обеду. Маша решила ничего не отменять, и Леша должен был прибыть в буквальном смысле с корабля на бал.
Правда, гостям все равно пришлось немножко подождать. Женщины курсировали в районе кухни, что-то дорезали, дораскладывали. Но это была уже та неспешная суета, когда умаявшаяся за день хозяйка могла расслабленно вздохнуть: успела… Мужчины то садились в зале, то выходили на балкон покурить — чем дальше от накрытого стола, тем легче ждать.
Я разглядывала библиотеку. В любой квартире всегда первым делом смотрю книги. Даже — похвастаюсь! — вывела собственную формулу: скажи мне, что и как хозяева читают, и я скажу, будем ли мы друзьями. Лично меня она никогда не подводила. Важно только правильно расставить в ней все известные факты, тогда неизвестного в будущем окажется по минимуму.
