Нора Робертс - Трибьют
— Договорились. У меня есть пара книг по садоводству, которые могут подсказать тебе кое-какие идеи.
— Пара?
— Ну, может, чуть больше, чем пара, — улыбнулся Гэвин, глядя на усмехающуюся жену. — Кого ты наняла?
— Кажется, Морроу. Брайан Морроу.
— Хороший выбор. Он знает свое дело, и он надежен. В старших классах был звездой футбола и никогда не утруждал себя, чтобы выбиться из середнячков. Но создал хороший бизнес и заработал себе репутацию.
— Мне тоже так говорили. Сегодня я встретила еще одного твоего ученика. Форд Сойер, помнишь?
— Конечно! — воскликнула Патти. — Он живет через дорогу.
— Умный мальчик, и всегда был умным, — кивнул Гэвин, не отрываясь от чая. — Любил помечтать, но, если сумеешь его заинтересовать, он включал мозги. Тоже преуспел.
— Да? И как?
— Он сочиняет комиксы. И иллюстрирует их сам, что довольно необычно, как мне говорили. «Сыщик», слышала? Это его. Интересная работа.
— «Сыщик»? Что-то вроде супермена, борца с преступностью?
— Примерно так. История про невезучего частного сыщика, который сталкивается с безумцем, задумавшим уничтожить величайшие произведения мирового искусства при помощи молекулярного скремблера,[5] который сделает их невидимыми. Попытка сыщика остановить преступников — а также заработать славу и деньги — приводит к смерти его девушки. Его самого приняли за мертвого, но он просто подвергся воздействию скремблера.
— И сам стал невидимым, — закончила Силла. — Я об этом слышала. Несколько парней из съемочной группы, которая работала над моими фильмами, увлекались комиксами. И Стив тоже, — она имела в виду бывшего мужа. — Они полдня спорили о достоинствах «Сыщика», «Темного рыцаря» или «Людей X», сравнивая их с «Фантастической четверкой». Когда я пыталась что-то сказать по поводу взрослых мужчин и комиксов, то в ответ получала косые взгляды.
— А Гэвин обожает комиксы. Особенно Форда.
— Правда? — Силла удивилась, представив добродушного учителя средних классов, увлеченно разглядывающего комиксы. — Потому что он твой бывший ученик?
— И это тоже. Но парень рассказывает интересную, содержательную историю со сложным главным героем, который хочет искупить свою вину, борясь со злом. Он попытался сделать доброе дело, но мотивы его были неверными. Он хотел остановить безумца, но ради личной выгоды. И этот поступок стоил жизни женщине, которая его любила, а он не принимал ее всерьез. Его способность быть невидимым становится метафорой — он превращается в героя, но его никто никогда не увидит. Интересная работа.
— Он не женат, — добавила Патти, и Гэвин засмеялся. — Я только хочу сказать, что он живет через дорогу, а Силла собирается поселиться на ферме. Иногда ей может понадобиться компания.
Ну уж нет, подумала Силла.
— Вообще-то днем я собираюсь заниматься ремонтом, а вечерами буду планировать работу на завтра. Какое-то время я буду очень занята, и мне будет не до компании. Кстати, мне пора возвращаться. На завтра у меня запланирована куча дел.
— Разве ты не останешься на обед? — запротестовала Патти. — Попробуй домашней еды, прежде чем уходить. У меня уже готова лазанья — осталось только поставить в духовку. Это быстро.
— Звучит заманчиво, — Силла вдруг поняла, что голодна. — Я с удовольствием останусь на обед, — добавила она с улыбкой.
— Тогда посиди пока здесь и выпей еще чаю с отцом.
Патти вскочила, торопливо пересекла веранду и скрылась в доме.
— Может, ей нужно помочь?
— Она любит возиться с едой, — ответил Гэвин. — Это для нее отдых — как для меня ковыряться в саду. Лучше посиди здесь и не мешай ей.
— Но я причиняю ей беспокойство.
— Немного. Это пройдет. Знаешь, она бы очень расстроилась, если бы ты отказалась от обеда. Лазанья — это конек Патти. Каждое лето она делает соус из помидоров, которые вырастают на моем огороде, и закатывает его в банки.
— Ты шутишь.
Ее искреннее удивление вызвало у него легкую улыбку.
— Это другой мир, милая.
— Это уж точно.
В этом мире, размышляла Силла, люди едят домашнюю лазанью, пьют яблочный коблер[6] и воспринимают ужин как еду, а не как спектакль. А гостю или члену семьи — она полагала, что находится где-то посередине, — дают с собой тарелку, накрытую фольгой, чтобы он мог поесть дома. А если гость или родственник за рулем, то за обедом ему наливают всего один бокал вина, а затем подают кофе.
Силла посмотрела на часы и улыбнулась. К восьми она успеет попасть домой.
Устроив две тарелки в своем старом любимом холодильнике, Силла подбоченилась и огляделась. Голые электрические лампочки отбрасывали резкий свет, отчего тени были черными, и еще заметнее становились трещины на штукатурке и ободранные доски пола. Бедная старушка, подумала Силла. Тебе срочно требуется подтяжка лица.
Она включила фонарик, погасила верхний свет и двинулась к лестнице, освещая себе дорогу.
Выглянув в окно, она увидела огни в окнах домов, разбросанных по холмам и полям. Люди закончили ужинать, думала она, и отправились смотреть телевизор и читать газеты. Детей, наверное, укладывают в постель или заставляют сесть за письменный стол и закончить домашнее задание.
Она сомневалась, что кто-то из них просматривает изменения в сценарии для завтрашних съемок или, зевая, еще раз повторяет текст роли. Глупо завидовать им, подумала Силла, только потому, что у них есть то, чего она была лишена.
Стоя у окна, Силла отыскала окна дома Форда.
Интересно, что он сейчас делает — сочиняет очередное приключение «Сыщика»? Или жует разогретую в духовке замороженную пиццу — ей казалось, что именно так должна выглядеть домашняя еда холостяка. Чем может заниматься сочинитель комиксов, живущий в Виргинии, в отреставрированном доме Викторианской эпохи?
Неженатый автор комиксов, с усмешкой вспомнила она, с бесспорно сексуальной привычкой южанина растягивать слова и с ленивой, почти развязной походкой. И странной маленькой собакой.
Непонятно почему, но ей было приятно видеть свет в окнах через дорогу. Близко, но не слишком. Успокоенная, она отвернулась от окна и пошла наверх, где собиралась забраться в спальный мешок и заняться составлением планов на завтра.
Звонок мобильного телефона вырвал ее из глубокого сна; она открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света, который она забыла выключить, перед тем как заснуть. Чертыхнувшись, Силла вновь приоткрыла один глаз и протянула руку, нащупывая на полу телефон.
Интересно, который час?
Сердце ее учащенно забилось, когда она увидела на дисплее телефона время — 3:28 утра — и номер матери.
— Черт, — Силла раскрыла телефон. — Что случилось?
— Ты так отвечаешь на все звонки? Даже не здороваешься?
— Привет, мама. Что случилось?
— Ты меня расстраиваешь…
Старая песня, подумала Силла. А ты пьяна или под кайфом. Все это уже было.
— Мне жаль это слышать, особенно в половине четвертого утра по местному времени. Ты помнишь, где я?
— Я знаю, где ты, — голос Беделии зазвучал резче. — Прекрасно знаю. Ты в доме моей матери, который ты обманом выманила у меня. Я хочу его вернуть.
— Это дом моей бабушки, который ты мне продала. И ты не можешь его вернуть. Где Марио? — спросила она, имея в виду теперешнего мужа матери.
— Это не имеет отношения к Марио. Только ты и я. Это все, что после нее осталось! Ты прекрасно знаешь, что застала меня врасплох. Воспользовалась моей беззащитностью. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась и порвала документы на передачу собственности, или как они там называются.
— А ты порвешь чек, на котором указана покупная цена?
Последовало долгое молчание, во время которого Силла успела снова лечь в постель и зевнуть.
— Ты бесчувственная и неблагодарная.
В голосе матери зазвучали слезы, но интонация была тщательно рассчитанной, чтобы вызвать отклик, — Силла привыкла к этому.
— Да.
— И это после всего, что я для тебя сделала, после всех моих жертв, которые ты забыла! И теперь, вместо того чтобы отблагодарить меня за все те годы, когда я ставила твои интересы выше своих, ты тыкаешь мне в лицо деньгами.
— Думай что хочешь. Я не отдам ферму. И, пожалуйста, не трать мое и свое время, пытаясь убедить кого-то из нас, что это место что-то для тебя значит. Я здесь, и я вижу, как ты о нем заботилась.
— Она моя мать!
— А ты моя. Это крест, который каждая из нас вынуждена нести.
Силла услышала звон и представила, как стакан с водкой «Кетел» и льдом — по ночам мать предпочитала этот напиток — разбивается о ближайшую стену. Затем в трубке послышались всхлипывания:
— Как ты можешь говорить мне такие ужасные вещи!
Лежа на спине, Силла устало провела рукой по глазам и стала ждать, пока иссякнет поток напыщенных фраз и рыданий.
