Максим Балаба - Повесть про крепость
Всю дорогу до завода Богдан думал о предстоящем собрании, мысленно выстраивая его картину, стремясь предугадать реакцию участников.
Когда в начале девяностых СМП-466 прошло приватизацию путем передачи в собственность трудового коллектива, акционерами стали все работники предприятия — 234 человека. Постепенно, по мере того, как предприятие работало всё хуже и хуже, а имущества становилось всё меньше и меньше, рабочие стали продавать свои доли — дивиденды всё равно не платили ни разу. Одни продавали — другие покупали. В итоге директору правдами и неправдами удалось собрать 61,5 процент голосов. Получив полный контроль над предприятием, он продал здание управления в центре города и еще шесть участков по области, а затем, когда в собственности предприятия оставалась только производственная база рядом с областным центром, — продал свои акции Богдану. На сегодняшний день акционерами предприятия кроме него были еще пять человек. И вот они все здесь, за круглым столом в его кабинете:
Николай Борисович Ляденко. Шестьдесят два года. Всю жизнь проработал в строительстве. Последние двадцать лет бригадиром в СМП-466. Такой себе квалифицированный советский пролетарий, специалист, расчетлив по жлобски, но в коллективе его уважают или, скорее, зная его подлую мстительную натуру, побаиваются. Но с Богданом он по-отечески добр и заботлив. Богдан никогда не принимал это это за чистую монету, но и против ничего не говорил. Пять процентов голосов.
Ольга Фёдоровна Шапижняк. Прожженная снабженка. В советские времена славилась тем, что решала в министерстве любые вопросы. Сейчас на пенсии. При приватизации и последующих перетурбациях смогла отхватить самую большую после директора долю — у неё было 22 процента. С Богданом конфликтовала, так как всегда требовала выплаты дивидендов, и на его доводы о необходимости развивать предприятие, отвечала: «развивай как знаешь, а мне долю отдай!».
Белла Аркадьевна Гут. Бывший бессменный главный бухгалтер. Тоже на пенсии. Милейшая и умнейшая женщина. Свою долю хотела продать, но называла Богдану такую цену, что он просто удивлялся, тем более, что ее 7 % для него особо ничего не значили.
Никифоров Павел Сергеевич. Профсоюзный деятель СМП, неутомимый, несмотря на свои шестьдесят пять, в данное время подвизался в партии социалистов госпожи Жаренко. Его присутствие означало голосование тремя процентами голосов за Богдана и то, что все присутствующие будут ознакомлены со свежими анекдотами и скандальными новостями из круга городских политиканов.
Косенко Петр Владимирович. Единственный из рабочих, кто не поддался на уговоры бывшего директора и не продал ему свои акции. Крановщик, специалист хороший, но, как говорят работяги, «дюже правильный». Ходит в секту свидетелей Иеговы. 1,5 % голосов.
Кабинет себе Богдан сделал из бывшего красного уголка. Было просторно и светло. Вход из приёмной выводил на середину «футбольного поля». Вместо правых ворот — буквой «Т» — его рабочий стол, вместо левых — массивный дубовый стол для совещаний с девятнадцатью резными стульями. Прямо — три огромных окна просто залитых закатным солнечным сиянием.
Расселись компактно, по-семейному. Говорили нескладно. Чувствовалась напряженность, скованность и недосказанность. Наверно, донецкие ребята уже успели потереть с каждым. Прямо Богдан спрашивать не стал — захотят, сами скажут, но предупредил, что работа с акционерами — одно из главных направлений в захвате предприятия и им будут поступать всякие предложения или даже угрозы. Нужно быть готовым к этому и противостоять.
Голосование как таковое было не нужно — собрание было неофициальным, протокол не велся. Выступил Богдан: «Наш план спасения предприятия заключается в следующем: во первых, создаём фиктивную задолженность перед предприятием «Бескид», которое контролирует мой старый друг, человек за которого я ручаюсь. Затем заявляем Бескид как сторону в деле о банкротстве. Задолженность в сумме около 4 млн. гривен гарантирует нам большинство в комитете кредиторов. Далее переходим к заключению мирового соглашения. Существующее законодательство разрешает списание любого долга перед кредиторами если сумма для всех одинаковая. Так, мы пропишем списание по 500 тысяч с каждого кредитора, «Промлестехника» выходит из игры с нулевым долгом, а мы на оставшиеся 3,5 миллиона забираем всё имущество на «Бескид» и работаем спокойно дальше. Мировое соглашение от лица должника подписывает арбитражный управляющий — он наш, утверждает судья — она тоже за нас. После завершения этой операции вы получите такие же доли в «Бескиде», какие у вас были в «Бастионе».
Говорил Богдан минут десять, потом каждый, по порядку высказал своё мнение.
Ляденко — «ты наш отец командир — поступай как знаешь, мы в тебя верим!»
Шапижняк — «Создавая долг перед твоим предприятием, и потом предавая ему по мировому соглашению всё имущество «Бастиона», ты делаешь нащи акции пустышками. А что взамен? Только твои обещания? Нужно, чтобы в предприятии — новом кредиторе у нас были такие же доли как в «Бастионе». Только так!»
Гут — «Мне не нравиться схема возникновения этой новой задолженности. Всё примитивно. ОБХСС сразу раскусит».
Никифоров — «мне бы хотелось получить деньги, но я понимаю, что это сейчас невозможно. Могли бы мы, Богдан, определить сумму и сроки когда я её получу. Мне не нужна доля в этом вашем бесквите. Дочке надо на жильё собирать, да и вообще…»
Косенко — «нужно написать письмо Ющенко, написать всю правду, мы не должны перенимать у бандитов их методы!».
Разъезжались уже затемно. Поужинали вместе — шашлык с водочкой. Хорошо посидели, о проблемах больше не говорили.
Штундист конечно рассмешил — Ющенко написать! Идиотизм какой-то, но Пэтя говорил абсолютно серьёзно, он недавно брал отпуск за свой счет и ездил на майдан «стоять за демократию», как он сам выражался.
Белла Аркадьевна тоже учудила — ОБХСС боится до сих пор, старая расхитительница социалистической собственности.
Самыми серьёзными были, конечно, возражения Шапижнячки — она не отступит. Если бы речь шла о регистрации нового предприятия, то нет никаких проблем: делаем сколько нужно учредителей и — вперёд! Но в том то и дело, что долг должен существовать как минимум год до возбуждения дела о банкротстве, чтобы было более менее правдоподобно. Говорить с Игорем, хозяином «Бескида», сейчас срочно вводить к нему новых соучредителей, наверно так…
Глава 5
Составление реестра кредиторов выявило столько хвостов, о которых в «мирное» время Богдан и не догадывался. Но работа двигалась, процесс шёл. Как положено, распорядитель имущества опубликовал в газете «Голос Украины» объявление о возбуждении дела о банкротстве. Со дня публикации в течение месяца принимались заявления от кредиторов. За этот месяц Богдан раз шесть встречался с Завадским, ещё пару раз тот приезжал в бухгалтерию, к Валентине Тимофеевне.
Этот месяц, пожалуй, главный в процедуре банкротства. Вся задолженность должника, которая не была заявлена его кредиторами за этот месяц, считается погашенной и должна быть безъаппеляционно списана. Многие украинские предприятия используют эту норму для своеобразной игры под названием «Кто не успел, тот опоздал». Заявление о банкротстве можешь подать сам на себя или попросить дружественное предприятие, делаешь публикацию и через месяц считаешь улов. Крупные фирмы за одну такую ходку в банкротство отфутболивают по пять-десять миллионов долговых обязательств. Никакой государственной базы данных о банкротстве не существует, есть две-три частных, но отсутствие регистрации в них стоит всего пятьсот долларов. Поэтому нормальные юристы всей страны хотя бы раз в неделю просматривают «Голос Украины», именно этот голос может сообщить о том, что кто-то из ваших партнеров залез в процедуру банкротства.
С наступлением весны надо было выводить производство на проектную мощность и работать на склад — еще недели две — три, от силы — месяц и объемы заказов будут превышать возможности завода. Сезонное затишье в продажах сжирало оборотные средства. Тем более, что выигранный тендер, которым так гордился Богдан, выходил боком — поляки еще с декабря задерживали последний платеж за отгруженную продукцию (Вполне возможно, «пшеки» прослышали про банкротство и решили «спрыгнуть» или, в лучшем случае, потянуть резину). Кредиты в нынешнем положении были мечтой несбыточной, поэтому пришлось продавать офис в центре — благо он был оформлен на физлиц и формальных проблем с отчуждением не возникло.
Коллектив бурлил — о банкротстве все знали ещё до собрания, проведённого Богданом сразу после того, как он немного пришёл в себя после судебного заседания. На собрании выступил он, его зам Гусин, юрист «Лекса» Слава Бер и Ляденко, председатель профкома. О рейдерах многие слышали по телевизору, читали в газетах. Тема на то время — достаточно модная, поэтому, можно сказать, аудитория была подготовленная.
