Пёс Пузик - Моя собачья жизнь
Малыш был не слишком любопытен, но, казалось, мы его заворожили. Пока его родители говорили с Пенни, которая краем глаза следила за ситуацией, мы изо всех сил старались подружиться с ним. У нас это неплохо получилось, но в какой-то момент он пнул меня под ребра. У меня перехватило дыхание, и я отскочил, своим резким движением напугав мальчишку. Его щеки покраснели, казалось, он вот-вот расплачется.
Я испугался, что его родители сейчас обернутся и решат, что я причинил ему какой-то вред, но тут брат пришел мне на помощь.
«Не волнуйся, Пузик, – шепнул он. – Я все улажу».
Так и не дав малышу взвыть, он подбежал к нему и стал рядом. Парень в изумлении посмотрел на него, а потом пнул моего братца так же, как до это ударил меня.
«Ты прикончил меня! – завопил братец и упал на спину. – Прощай, прекрасный, жестокий мир!»
Мальчишка был озадачен. Родители его оглянулись, пытаясь понять, почему визжит мой братец. Пенни увидела, что щенок лежит на спине, задрав лапы и улыбнулась.
«Посмотрите-ка, это его новый трюк», – сказала она.
Приняв это за сигнал к концу представления, братец вскочил на ноги. Мальчишка завопил от восторга и прижал его к себе.
Я был в смешанных чувствах. Очень мило было со стороны брата отвлечь мальчика, но получалось, что это он завоевал его сердце. Я грустно улыбнулся и стал рассматривать свои передние лапы. Пара объявила, что это тот самый пес, о котором они мечтали, а я размышлял, когда же Пенни выставит меня к мусорным бакам на углу улицы, воплощавшим все мое отчаяние.
Мама не находила слов, чтобы утешить меня. Все последующие дни я провел, дрожа, в корзинке у нее под боком.
«Пенни никогда не бросит собаку, – уверяла она меня. – Она найдет для тебя замечательный дом. Вот увидишь, подожди».
«Ну и ладно, – отвечал я, покоряясь своей судьбе. – Если мне суждено бродить по городам и весям остаток жизни, пусть так и будет. Может быть, я встречу на своем пути друзей и приключения, и я буду просто идти вперед».
Мама с подозрением взглянула на меня.
«Ты опять смотришь телевизор?» – спросила она.
«Только старое собачье шоу, – признался я. – Но больше – музыкальные программы. Мне будет не хватать их, когда я уйду. У Пенни хороший вкус».
«Это точно», – согласилась со мной мама.
Каждое утро, просыпаясь, я думал, что это, возможно, последний мой день в этом доме. У меня не было рюкзака и даже узла, который я бы повесил на палку, чтоб взвалить себе на плечи. По правде говоря, и вещей-то у меня не было. Но все же я готовился. При этом я не был одинок. До школы и возвращаясь из нее, Эшли составляла мне компанию. Я сидел рядом с ней, когда она делала уроки, стараясь не отвлекать ее; во время обеда я забивался под ее стул. Каждый раз она тайно вознаграждала мою преданность кусочком чего-нибудь вкусненького со своей тарелки. Она любила фигурные макароны – спагетти-алфабетти, и мне удавалось за обедом учить буквы. Я не уверен, что уже тогда знал, что стану писателем, но наверняка сказался тот факт, что за минуту мне удавалось проглотить больше слов, чем за это время мог написать любой из великих.
Я наслаждался каждой минутой, но это не могло продолжаться долго. Я больше не был крошечным щеночком, да и Эшли тоже выросла. Приближался день ее рождения, и я гадал, успею ли увидеть своими глазами, как она задувает одиннадцать свечей на праздничном пироге.
Мои худшие опасения оправдались в самое утро ее праздника. Я проснулся от скрипа кухонной двери. Обычно я просыпался и начинал шуметь сам, еще до того как сюда спускалась Пенни (я скорее жаворонок, чем сова, если вы понимаете, о чем я говорю), но в тот день я предпочел свернуться клубком в корзине, где она меня и обнаружила. Мама спала крепким сном и не пошевелилась, когда я заскулил, разглядев, что Пенни держала в руках. Простая картонная коробка явно была предназначена для меня.
Так и оказалось на самом деле, и когда Пенни подхватила меня и посадила внутрь, места там оказалось, только чтобы мне слегка повернуться. Я даже не попытался выбраться. Смысла в этом не было. Я надеялся только, что, когда она вышвырнет меня на улицу, оставит хотя бы коробку. В конце концов нуждаюсь же я в укрытии хотя бы до тех пор, пока не выработаю собственную стратегию выживания.
«Прощай, мама, и спасибо за все!» – позвал я и замолчал в надежде услышать мамин голос. Она не отозвалась, и я приготовился к худшему. Я думал, что мне предстоит провести в коробке долгие часы, даже целый день.
Я предположил, что Пенни не захочет, чтобы я отыскал обратную дорогу, и отвезет меня подальше от дома. В темноте и тесноте было трудно ориентироваться во времени, и я гадал, сколько времени пройдет до того, как мы доберемся до места и где мне искать себе пропитание.
Однако мои размышления были прерваны, когда вскоре коробка со стуком опустилась на пол.
Мы шли не больше минуты, возможно, даже и меньше, и я разглядел свет сквозь поднявшиеся картонные крылья. Я поднял голову и увидел пальцы, открывавшие коробку. Внутрь коробки заглянуло знакомое лицо, а я никак не мог понять, что же происходит.
«Пузик! – закричала Эшли, и слезы покатились у нее из глаз. – Мамочка! Я об этом и мечтала!»
Мы пришли в гостиную, в которой оказалась Эшли, одетая в праздничное платье в честь дня своего рождения. Она была ошеломлена, потрясена таким подарком. Секунду она смотрела на меня, потом бабушка подсказала ей взять меня на руки. Я был точно так же поражен. Эшли подняла меня и крепко обняла. Сквозь шерсть я чувствовал ее слезы, и это были слезы счастья. Я взглянул на Пенни, которая снимала нас на видеокамеру. Мне показалось, что и она готова расплакаться.
«С днем рождения, Эшли! – с улыбкой произнесла она и обернулась ко мне. – И добро пожаловать в твой дом, Пузик! Кое-кого ты сделал сегодня самой счастливой девочкой в мире».
6
Быть с кем-то рядом всю жизнь – вот цель нашего существования. Об этом мечтает каждый пес.
Наконец я обрел дом! И не просто дом, а то место, в каком мне и хотелось оказаться. Я был так же поражен, как и Эшли, но чувствовал огромное облегчение. Все мои страхи о бездомном будущем рассеялись. Моя мама, наверное, уже знала о планах Пенни. Когда я прибежал, чтобы рассказать ей, она последний раз вылизала мне уши и сказала, что с этой минуты я сам за себя отвечаю.
«Теперь у тебя есть обязанности, – сказала она мне. – Жизнь Эшли зависит от того, насколько преданным ты будешь другом».
Об этом мечтает каждый пес. Быть с кем-то рядом всю жизнь – вот цель нашего существования. Я серьезно отнесся к своим обязанностям, сопровождая ее на каждом шагу дома и тосковал по ней, пока она была в школе или дома, исчезая с моих глаз хотя бы на десять секунд. Когда Эшли принимала ванну или душ, я знал свое место и томился, безутешный, по другую сторону закрытой двери. Я был так счастлив тем, как все обернулось.
Даже собаки сверху были мне рады. Когда мои братья и сестры разъехались, Пенни убрала воротца с лестницы, и мы смогли свободно общаться. Когда Оби и Инди впервые спустились вниз, они поприветствовали меня осторожным, но вполне дружественным обнюхиванием хвоста. Ныне все в этом доме были столь дружественны.
«Спотыкай-пятка?» – столкнувшись со мной, Красавчик Брэд казался удивленным. Он проскользнул в заднюю дверь, пока Пенни на дворе развешивала белье. Я лежал на плиточном полу кухни, тренируясь принимать собачий виноватый вид и ожидая Эшли из школы. У рыжего кота шерсть на загривке встала дыбом, когда он увидел меня.
«Так ты вернулся…»
«Я и не уходил, – объяснил я ему, не поднимая головы. – Я теперь здесь живу. Я – пес Эшли».
Брэду понадобилось время, чтобы переварить это известие. Мне показалось, что оно оставило у него во рту неприятный привкус, если только перед этим он не съел что-то отвратительное из помойки.
«Тогда у нас проблема», – заявил он и подошел к нашим мискам, чтобы взглянуть, не осталось ли там чего-нибудь вкусненького.
«Знаешь ли, все животные в этом доме живут по моим правилам. Уж так это устроено. И я боюсь, тебе нельзя было переезжать сюда без моего согласия».
«Но я не переезжал, – ответил я. – Я здесь родился».
Брэд огляделся и пристально уставился на меня.
«Дом не слишком велик для нас двоих, – предупредил он меня. – Не заставляй меня выбросить тебя на улицу».
«Послушай, Брэд, – вздохнув, я приподнял голову с пола. – Давай начнем все заново. Я правда думаю, что мы могли бы быть друзьями».
«Друзьями?» – переспросил он и направился к моей корзине. Мама была на прогулке с Пенни и колли. Это значило, что у Брэда было время свернуться где-нибудь калачиком и подремать.
«Ты – пес, я – кот. Мы рождены, чтобы враждовать. У нас разное отношение к жизни. Ты, как помешанный, высунув язык, несешься за добычей; мы же действуем хитростью и умом. Когда твоя хозяйка уходит, тебя для твоей собственной безопасности запирают дома. Нам же доверяют и разрешают гулять самим по себе. Надеюсь, мы оба понимаем, о чем речь, но я повторю еще раз, потому что ты пес. Да, ты – собака. Когда мы, коты, произносим это слово, мы подразумеваем глупость».
