Пёс Пузик - Моя собачья жизнь

Annotation

Эта книга для тех, кто согласен с афоризмом: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки».

Автор рукописи – пёс Пузик, победитель британской версии «Минуты славы». Эта собака остроумнее, наблюдательнее и намного человечнее многих наших знакомых. А еще и замечательный писатель. Это одна из лучших книг на тему «о нас с вами их глазами». Их – собачьих то есть.

Пёс Пузик

Слово Гавтора

Пёс Пузик

Моя собачья жизнь

Эта книга посвящается Эшли, моей партнерше по танцам, которая делает лучшие в мире сэндвичи с ветчиной, спутнице всей моей жизни.

Перевод с английского книги «Pudsey. My Autobiography»

Печатается с разрешения автора и издательства Little, Brown Book Group Limited при содействии литературного агентства Nova Littera Ltd.

Слово Гавтора

Да, это я. Пес из телевизора. Половина танцевального дуэта «Эшли и Пузик». Говорят, что я теперь самая знаменитая четвероногая звезда в мире, но я не забиваю себе этим голову. Я бы мог появиться в «Вечернем шоу» у Джея Лено, и меня бы стали сопровождать толпы поклонников, но ничто так не увлекает меня, как белка, перебегающая дорогу прямо у меня под носом. Да, я по-прежнему живу собачьей жизнью, но эта жизнь стоит любой другой. Поэтому когда мне предложили о ней написать, я сразу же ухватился за эту возможность. Я немного погонялся за своим хвостом, может быть, немного полаял, почесал за ухом задней лапой и задумался, как же все-таки мне взяться за перо? Ведь я всего лишь пес. Да, мы, собаки, разговариваем между собой, как всякие животные, но единственное, чего мы не умеем, – это писать. Ведь правда?

С другой стороны, только одна собака в мире может назвать телеведущего Саймона Коуэлла своим лучшим другом. Когда дружишь с человеком, который превращает мечты в реальность, возможно все, как говорится.

Вот и моя история – от раннего щенячества до национального шоу: я поделюсь с вами своими мыслями и взглядами на многие важные вещи. Должны ли мы бороться за право на добавку? Почему по телику не крутят все время «Маленького бродягу»? Такса – благородная порода или причудливая помесь ротвейлера, выдры и белки? Ладно, ладно, может быть, никто не в состоянии ответить на эти вопросы, но я готов поделиться с вами всем, что знаю сам (кроме адреса лучшего мясника в Веллингборо – это останется моей тайной до самой могилы). Я мог бы прожить всю жизнь, зарывая и отыскивая потом вкусные косточки по саду. Однако я предпочел другую добычу, и, я надеюсь, вам понравится результат – стоит только перевернуть эту страницу.

Пузик Лето 2012 г. Голливуд

Пролог

Лэсси: Известна тем, что спасала детей, упавших в колодцы, но сумела бы она блеснуть на «Минуте славы»? Но все же она навсегда останется для меня «звездой номер один».

Бьюсь об заклад, сама Лэсси никогда не испытывала такого стресса.

Огромная телевизионная студия была заполнена людьми, но не было ни одной собаки – кроме меня. Я не чувствовал себя одиноким. Эшли несла меня сюда длинными коридорами, прижав к груди, как свернутое одеяло, пока добралась наконец до кулис, где мы должны были ждать своей очереди.

«Мы постараемся изо всех сил, Пузик, – прошептала она мне на ухо. – В конце концов мы будем знать, что сделали все, что могли».

Я взглянул на нее и постарался улыбнуться. Оскал вышел неплохо, поскольку это мое естественное выражение. Но Эшли надо лишь взглянуть мне в глаза, чтобы понять, что со мной происходит. Я старался сохранить спокойствие и хладнокровие ради нее и ради себя самого. Подумаешь, большое дело, повторял я про себя. Как прогулка в парке. Но тут я совершил детскую ошибку – высунул нос, чтобы рассмотреть зал. Насколько я мог видеть, все места были заняты; команда осветителей, звукорежиссеров и операторов делала последние приготовления и настраивала оборудование. Все они ждали нашего выхода.

В мгновение ока спокойствие мое улетучилось. Больше всего меня испугала стойка, предназначенная для жюри, за которой пустовали три стула. Одна мысль о том, кто вскоре воссядет там и будет судить наше выступление, вызвала у меня дрожь и трепет. Эшли мгновенно уловила мое состояние. Она крепко обняла меня и прижалась щекой. Рядом с нами стояла мама Пенни и, конечно, бабушка, наш счастливый талисман. Они тоже обняли Эшли. «Пузик не подведет, – произнесла Пенни. – Он настоящий борец». Но сам я как-то неожиданно потерял в этом уверенность.

С Эшли мы тренировались целую вечность, а теперь я чувствовал, что еще чуть-чуть, и я превращу нас в посмешище. Мы много раз повторяли свой номер, но сейчас я никак не мог припомнить, с чего мне начинать. И все, что должно было последовать за началом, совершенно перепуталось в моей голове.

Через несколько минут жюри заняло свои места, на сцене уже должны были загореться огни, и Эшли готовилась двинуться по ней – что если рядом с ней окажется самая обычная, НЕ танцующая собака? Я представил себе реакцию публики: смех, улюлюканье, гул, свист. Может быть, нас бы даже забросали гнилыми помидорами, если кому-то удалось бы пронести их мимо охраны телестудии. Я закрыл глаза, и мне захотелось оказаться дома, с семьей перед телевизором, по которому бы показывали это шоу. Зачем мы здесь, чья это была дурацкая затея? Я задумался и вспомнил: она была моя.

Еще через мгновение за нашими спинами возник один из ассистентов режиссера, чтобы закрепить на одежде Эшли маленький микрофон. Для этого ей пришлось отвернуться от сцены, и вдруг прямо перед собой я увидел запасной выход. Часть моего существа возликовала и захотела тут же вырваться из рук Эшли, чтобы выбежать вон. Но тут же я понял, что никогда не брошу ее. Я буду рядом с ней, даже если мне предстоит сейчас опозориться по полной.

«Леди и джентльмены!» – прогремел в динамиках голос, и шум в зале стих.

«Запись возобновится через несколько минут, поэтому давайте вновь поприветствуем наших судей…»

Каждое из трех имен было встречено взрывом аплодисментов и одобрительными криками, но в этот момент мое внимание было сосредоточено на другом – на картонной коробке за дверью. Она была совершенно невзрачная, с какими-то мотками проводов внутри, но точь-в-точь как та, в которой давным-давно лежал я, и будущее мое было таким неясным, что нельзя было и представить себе, что когда-то я буду танцевать на сцене перед миллионной аудиторией. Это был момент истины – я понял, что мне надо делать. Простая коробка напомнила мне о том, какой путь мы проделали, через что прошли, чтобы попасть сюда и выступить на этом гав -диозном шоу.«Я люблю тебя, Пузик, – прошептала мне Эшли и обернулась к залу. – Давай покажем, на что мы способны!»

1

Я научусь танцевать! Может быть, этим я завоюю чье-либо сердце и найду себе дом.

Я не был последним в помете, но почему-то мои братья и сестры обращались со мной как с неудачником.

«Убирайся с дороги! – визжали они, когда подходило время кормежки. – Дай пройти!» Бедная мама была слишком измучена родами, чтобы вступиться за меня. Она лежала в своей корзине на кухне, и щенки боролись за лучшее место у нее под брюхом. Нам уже сделали первые прививки, и все мы были признаны здоровыми. Но тем не менее эти первые дни обернулись настоящей борьбой за выживание. Я сражался за то, чтобы быть замеченным, хотя и это было непросто. К счастью, несмотря на то, что в очереди за молоком я оказывался последним, мама не допускала, чтобы я оставался голодным.

«Не обращай внимания, – говорила мне она, когда другие щенки устраивали свою шумную возню на полу. – Пусть ты будешь неуклюж, как будто родился с четырьмя левыми лапами, я уверена, со временем ты сможешь крепко встать на них».

Моя старушка-мама редко ошибалась, но насчет координации она все-таки попала пальцем в небо. Честно говоря, мне тогда нечасто удавалось передвинуть одну лапу, чтобы не споткнуться о другую. В первые дни это было объяснимо, но уже через несколько недель я понял, что это может испортить мне жизнь. Причину своей неуклюжести я видел в том, что я полукровка. Чуть-чуть от бордер-колли, немного от тенерифского бишона, капелька от ши-тсу – иногда мне казалось, что три собаки взялись одновременно управлять моим телом. Но, в отличие от меня, мои братья и сестры научились этому в самый день своего появления на свет. Мы походили друг на друга как капли воды: лохматые, с серыми пятнами на белой шерсти, с глазами, как у плюшевых мишек, но только мне не хватало устойчивости и резвости. Я чаще сидел и наблюдал за играми и кувырками, чем сам резвился со всеми, отчего чувствовал себя не по-собачьи. Я был не одинок, но я и не был рядом с другими щенками. Я мешал им в их играх и почти стеснялся того, что был рожден с лапами, каждая из которых была как будто сама по себе.