Савако Ариёси - Кинокава
Тем временем Хана сидела сложа руки. По утрам ей надлежало привести себя в порядок до того, как встанет муж, подать ему завтрак, за которым он неизменно читал книги и журналы на английском языке, и проводить его на работу. Тахэй весь день дремал на солнышке, а Ясу тихонечко сидела на татами, коротая время за шитьем и штопкой старой одежды. И еще Тахэй развлекал гостей. Ясу временами приходила обменяться с ними любезностями, но тотчас снова возвращалась на свое излюбленное место. Невестке никаких обязанностей не вменили. Току убирала и стирала, Ясу приглядывала за кухней. Казалось, Хане не было места в хозяйстве Матани.
Под вечер домой возвращался Кэйсаку. Лучшего мужа Хана и пожелать не могла.
– Поиграть вам на кото? – спросила она однажды.
Кэйсаку, который только что принял ванну и теперь читал газету, непонимающе уставился на жену, – явно не привык к подобным развлечениям. Он вежливо отказался, напомнив, что уже поздно. Похоже, в этом доме никто не нуждался в покрытом золотистым лаком, изысканном кото.
«Это все равно что метать бисер перед свиньями», – сетовала Току. И хотя саму ее высоким ценителем музыки назвать нельзя было, она служила у Тоёно и гордилась своей образованной молодой хозяйкой.
Рассерженная Току как могла выказывала Матани свое презрение, ей было очень обидно, что ни один из членов этой семьи не может отдать должное музыкальным способностям Ханы.
Однажды Косаку и Току переполошили весь дом криками.
– Что ты сказала?!
– Я сказала: в Кудояме ни одному мужчине не придет в голову заходить на кухню!
Току оскорбилась до глубины души, когда Косаку сам пришел налить себе воды. Стоит хлопнуть в ладоши, отчитала она его, и слуга принесет ему чаю. В конце концов, разве он не второй сын Матани?
– Что за чушь! Мы же не благородные господа, или ты забыла? Ни одна служанка в доме не обратит на меня внимания, хоть я обхлопайся в ладоши!
– Я обращу!
– Чай из твоих рук – яд!
Хана молча наблюдала за этой перепалкой. Току дала волю эмоциям, стараясь поднять уровень дома Матани до Кимото, и при этом повела себя слишком дерзко.
– Току!
Служанка низко поклонилась хозяйке.
– Извини, но не могла бы ты съездить в Кудояму по моему поручению? – сказала Хана.
Она быстро черкнула несколько столбцов, опустила письмо в конверт и попросила Току доставить его Тоёно. А еще распорядилась собрать с собой все вещи, которые могут ей понадобиться.
– Но разве вам не будет одиноко? – забеспокоилась Току.
Хана побледнела, но велела выполнять приказ.
«Ох, не хочется мне уезжать. Нельзя ли просто послать письмо по почте? Зачем доставлять его лично?» – жаловалась Току другим служанкам. И не зря. Предчувствия ее не обманули. Не успела Тоёно дочитать до конца написанное изысканным почерком послание, как не удержалась и рассмеялась.
– Тебя уволили, – поглядела она прямо в лицо Току.
– Как?! За что это? Что я не так делала?
Тоёно с улыбкой попыталась утешить верную служанку:
– Не переживай, все будет хорошо. Теперь ты снова сможешь служить у Кимото.
В конце концов, ты же не невеста, которую с позором отправили домой.
Тоёно подвинулась поближе к обиженной Току:
– Скажи, она не в положении?
– Пока еще нет. У нее недавно были месячные.
На дворе стоял чудесный летний денек. Тоёно рассеянно пробежала взглядом по пышной листве хурмы, росшей в самом центре сада Кимото, и по раскинувшемуся под деревом зеленому ковру.
– Понятно.
Ей хотелось не столько стать прабабушкой, сколько повидаться с Ханой, которая должна была приехать в храм Дзисонъин с амулетом в виде женских грудей.
– Хватит дуться. Лучше расскажи мне о свадьбе, – попросила она служанку.
«Все прошло как полагается, за исключением одного-единственного промаха. Это моя вина. Нет слов, чтобы выразить вам мои извинения. Я благополучно получила негодный предмет, который вы вернули обратно.
Искренне ваша Кимото».
Хана мысленно улыбнулась, прочитав это официальное послание Тоёно, но на лице ее не отразилось никаких эмоций, когда она передала его Кэйсаку.
– Не слишком ли жестоко ты обошлась с Току?
– Нo я вполне могу взять на себя ее обязанности. Разве я сумею по-настоящему почувствовать себя вашей женой, если кто-нибудь вроде Току будет все за меня делать?
Кэйсаку удивленно поглядел на Хану, но предпочел промолчать. Он снова включился в работу на следующий день после свадьбы. По ночам страстно сжимал в объятиях юную супругу, но никогда не обсуждал с ней своих дел. Это считалось вполне естественным, и Хана не ощущала себя уязвленной или заброшенной.
– Теплая нынче ночь, да?
– Действительно. Дождик бы совсем не помешал.
Ответ Ханы заставил Кэйсаку опять оторваться от статьи. Он совсем недавно раздумывал о судьбе урожая – уж слишком долго стояла засуха, – однако отложил газету вовсе не для того, чтобы обсуждать с женой проблемы сельского хозяйства.
– Ты знакома с Ёсии из Ивадэ?
– Знакома, – кивнула Хана, постеснявшись сказать, что останавливалась в Ивадэ во время своего свадебного путешествия в Мусоту.
– Они подумывают устроить брак старшего сына с дочерью Ханда из Нисидэгайто.
– Вы имеете в виду главное семейство Ёсии?
– Нет. Они находятся с главным семейством в очень дальнем родстве, но оно тоже одобряет этот брак.
– Отличные новости!
Хана неожиданно припомнила слова Тоёно – невеста не должна подниматься по течению Кинокавы. Однако она не смогла заставить себя сказать об этом мужу, поскольку считала, что жена обязана быть покладистой и не имеет права перечить своему господину.
– Нам тоже пора подумать о невесте для Косаку.
– Вы правы.
Хана вспомнила, что у младшей ветви клана Осава из Дзисонъин есть дочка на три года моложе ее самой. Осава наверняка обидятся, если Хана обратится к ним напрямую, ведь в свое время она отвергла предложение главного семейства. Однако, если в роли свахи выступит кто-то другой, они скорее всего сочтут Косаку хорошей партией.
Хана предложила этот вариант Кэйсаку, а тот в свою очередь попросил одного из своих знакомых разведать обстановку. В провинции Кии дела делаются медленно, без спешки, поэтому ответ был получен только к концу года. Осава были не против. Тоёно тоже одобрила этот брак, и все в один голос восхищались Ханой. У людей сложилось мнение, что из юной госпожи Матани со временем выйдет отменная сваха.
– Пожалуйста, обсуди этот вопрос с Косаку, – как бы между прочим попросил Кэйсаку жену в присутствии родителей.
Свекровь закивала:
– Правильно! Пусть Хана с ним поговорит. Так будет лучше.
Тахэй вообще не имел привычки высказывать протесты – он соглашался на все, что бы ни решил его сын.
Хана низко поклонилась и пообещала, что все обсудит со своим деверем. Она и виду не подала, но подобное нетактичное поведение сильно ее смутило, ведь Матани прекрасно знали о натянутых отношениях между ней и Косаку. Возможно, поначалу виной всему была несдержанность Току, однако, так или иначе, Косаку определенно относился к своей невестке с прохладцей. Более того, сами члены семьи Матани избегали вступать в конфликт со вторым сыном. Хана понятия не имела, что кроется за таким отношением. Сама она, едва услышав о будущем девере, почувствовала к нему расположение. Кэйсаку, человек деятельный, целыми днями носился по округе, Косаку же, тоже служивший в местной администрации, почти все время проводил дома за чтением книг, которые частенько получал по почте из Токио. Тоёно, сама обожавшая литературу, привила эту любовь внучке, и та в свою очередь была очень рада узнать, что в семействе Матани есть книгочей.
– Ты пишешь вака,[25] Косаку? – В один прекрасный день Хана задала этот вопрос, заметив на энгаве[26] забытое деверем издание «Кокинвакасю»,[27] но Косаку даже не удостоил ее ответом.
Кэйсаку тоже выписывал книги из Токио, но то была исключительно узкоспециальная литература по сельскому хозяйству и животноводству. Стоявшие на полках научные труды по экономике и политике тоже не прельщали Хану. Ей хотелось развеять тоску стихами какого-нибудь современного поэта, вроде Китамуры.[28] Но когда она попросила у Косаку что-нибудь почитать, тот довольно резко ответил ей, что не любит отдавать свои книги в чужие руки.
Хана прекрасно понимала, что деверь настроен к ней враждебно, и это не давало молодой женщине покоя, потому выполнить просьбу мужа и поговорить с Косаку насчет свадьбы было не так-то просто. Но не дело жене вносить в семью разлад, и Хана все-таки побеседовала с Косаку о дочери Осава, тщательно подбирая каждое слово. Тот внимательно выслушал невестку и даже переспросил, желая уточнить, правильно ли он ее понял:
– Вы имеете в виду младшую ветвь клана Осава из деревни Дзисонъин?
