Андрей Неклюдов - Я – контрабандист
– А мы уже поменяли! По минимальному курсу! – захохотал Олег с довольным видом.
Теперь мы ездили по киоскам и рынкам. Олег с Шурой получали деньги с «реализаторов», разыскивали должников и забирали остатки товара. Во время одной из остановок, когда Олег отошел один, Шура обернулся ко мне с переднего сиденья:
– Ты по месяцу рождения Лев? А по году Кабан? Олег мне говорил. А Кабан, Крыса и Дракон – люди одной команды. Но если у нас с Олегом преобладает эмоциональное начало, то как раз Кабан с его здравым умом должен вывести нас на новую орбиту. Вообще у тебя ближайший месяц должен быть успешным, а у нас с Олегом (мы оба Козероги) – сплошная задница. Так что вся надежда на тебя, Вадим.
«Час от часу не легче», – подумалось мне.
Однако Олег, похоже, не принимал всерьез Шурины гороскопические построения. Да и я понимал, что все это лишь развлечение для ума, вроде тех предсказаний по линиям ладони, что делала когда-то моя сестра. И то, что на следующий день курс доллара несколько понизился, то есть нам действительно не следовало менять рубли в понедельник, – ничего не значило.
ПОРТ
На другой день мы с Олегом отправились в порт. Не к морскому вокзалу, откуда нам выходить в рейс, а на рабочий черновой причал, где обычно простаивают (ремонтируются, укомплектовываются) суда.
Порт показался мне в первые минуты неким хаосом – беспорядочным нагромождением мачт, труб, кранов, из-за которых не видно было самого моря. Правда, здесь было не море, а лишь узкий залив Золотой Рог, его хвостовая часть, именуемая в народе Гнилым углом. Суда всевозможных размеров и конструкций стояли вплотную друг к другу, терлись, постанывая, боками и лишь в узких щелях между ними и у бетонною уступа причала пошевеливалась черно-бурая маслянистая гуща с плавающими в ней тоже черными бутылками, полиэтиленовыми пакетами и прочим хламом. Густо пахло нефтепродуктами, железом, тиной, гарью. Однако грубая эта обстановка почему-то не отталкивала, а, скорее, подбадривала меня. Здесь преобладало мужское начало, здесь было место людям сильным.
По словам Олега, почти все теплоходы тут, на сорок четвертом причале, были научными. Сейчас же, за неимением у науки средств, они либо простаивали без дела, либо выполняли туристические (а по сути, коммерческие) рейсы в Японию и Корею.
– Только научные суда ходят в Корею? – поинтересовался я.
– Да ты что! – воскликнул приятель. – Все ходят. И суда Морского пароходства, и рыбаки (БТРФ, Дальморепродукт), и Гидромет, и даже вояки.
«А как же их основная работа?» – собрался было удивиться я, но вспомнил, что у меня самого есть основная работа и она тоже брошена.
– А вот и наше, – указал Олег на весьма обшарпанное широкое четырехпалубное судно, совсем не похожее на те сияющие стройные туристические лайнеры, какие видишь обычно в рекламных роликах и проспектах. «Турбидит» – облупившейся белой краской было выведено на его черном борту. Какое-то мистическое чувство скользнуло у меня в душе. Слово это, ничего не говорящее большинству людей (да, наверное, и матросам из команды), прозвучало для меня как пароль. Ведь турбидиты – это отложения мутьевых потоков в осадочных бассейнах, типа моего.
Бок о бок с «Турбидитом» покачивались такие же или еще обшарпанней и неказистей – «Вулканолог», «Бурильщик», «Профессор Скрыплёв»…
Не тот ли это Скрыплев, специалист по Забайкалью? Может, это в честь него названо судно, а он разносит телеграммы. Впрочем, скорее всего, это просто совпадение, хотя и довольно странное.
По громыхающему под ногами, обитому дюралем трапу мы взбежали на корму «нашего» судна. Олег уверенно проследовал вдоль борта, каким-то мощным рычагом вместо ручки отворил овальную железную дверь. Пройдя впереди меня по узкому коридорчику, он стукнул в дверь с табличкой «Электромеханик». Дверь отворил плотный мускулистый мужчина с лицом боксера.
– Заходите, садитесь, – широко, с ямочками на щеках, улыбнулся он. – Гена, – представился он мне.
– Пока что Вадим будет ходить вместо меня, – сообщил Олег Гене.
– Ясно, – приветливо глянул тот на меня.
– Он в курсе всех дел. Наш человек.
– Понятно.
Олег извлек из-за пазухи толстый, туго обмотанный белой изолентой брикет – доллары:
– Пристроишь.
Гена бросил брикет в ящик стола.
– Потом спрячет, – пояснил мне Олег, когда мы уже выбрались на палубу. Нетрудно было догадаться, что валюту Гена спрячет от таможни.
– И что таможенники, не находят? – осторожно осведомился я.
– Редко. Моряки всегда подходящую дырочку отыщут. Хотя все это тоже – нагрузка на нервы и седина в бороде.
СШИБКА КОЗЕРОГОВ
В один из вечеров квартира Олега наполнилась людьми, его компаньонами.
– О, уголовник Жупиков! – шутливо приветствовал Олег. – Туфли приволок. Смотри, Оля, это в который раз: берет на реализацию, а потом возвращает.
– Витек, мы бы уже давно их продали оптом, – возмущается Ольга. – А теперь они у нас будут валяться, десять пар.
Витек (он хозяин квартиры в соседнем подъезде, где Олег хранит товар), в очках, с усами пучочком под пухлым носом, делает виноватую и просительную гримасу. Олег смотрит на жену, и та со вздохом уносит туфли в комнату.
Появился худощавый, небольшого роста парень с серьезным, озабоченным, как будто слегка испуганным лицом – Шура Голощупов.
– Деньги принес, – доложил он.
– Шурик самый дисциплинированный: первый принес, – замечает Олег. – Что тебе брать, решил?
– Да, вот список… Папки – сто штук, женские блузки…
– Ладно, Шурик, я разберусь, – прерывает его Олег. – А вот и Макс! Максим Румянов, – представил мне Олег плотного круглолицего парня. – Мой самый надежный компаньон.
С самым надежным компаньоном также возникло разногласие по количеству числящихся за ним кожаных курток.
– Ты, Оля, забыла записать, – мягко, с улыбкой настаивал он. – Я за две куртки расплатился.
– Оля, – Олег испытующе уставился на жену. – Значит, ты что-то напутала. Максим же не станет обманывать.
Ольга порывисто встала и ушла из кухни.
Я понимал, что Олег проявляет уступчивость, не желая из-за куртки или из-за непроданных туфель ссориться с друзьями.
Все это были обычные дружеские «разборки», но подчас дело доходило и до серьезных конфликтов. Такая стычка произошла у Олега с Шурой Безбережным во время одной из наших деловых поездок по городу.
Олег вел машину. Шура сидел рядом с ним и жевал «Сникерс». Я умостился на заднем сиденье.
– На какую сумму ты собираешься меня зарядить? – не поворачивая к напарнику головы, задал вопрос Олег.
Шурик стал жевать медленнее.
– Тысяч на девять долларов, – столь же медленно проговорил он.
– Я могу взять у тебя только три, – сухо сказал Олег. – Ты же знаешь, Шурик, я у всех беру одну-две, максимум три тысячи.
– До этого ты брал у меня больше.
– А теперь приехал Вадим, ситуация изменилась.
– Мне кажется, – как будто с трудом выдавил из себя Безбережный, – о таких вещах надо предупреждать заранее.
– А что, ты бы тогда сам пошел? – спросил Олег с насмешкой.
– Не исключен такой вариант. А что мне остается делать? Ты же мне ставишь жесткие условия.
– Почему же? Есть и другие варианты, – возразил Олег. – Например: я привожу товар на тебя и на себя, а ты реализуешь.
– Так ведь и было.
– Разве? – хмыкнул Олег. – До сих пор было так: я иду в Пусан, там бегаю по магазинам, загружаю пароход, плачу за помещение, за таможню, рискую… А потом сам же все и продаю – и свой товар, и твой.
– Я организовывал встречу, – веско вставил Безбережный.
– Встречал не ты один, встречали и остальные ребята. А ты так организовывал, что сам опаздывал на разгрузку. Было такое?
Шура мрачно молчал.
– Олег, – произнес он наконец, слегка заикаясь. – Ты мыслишь сейчас вне инфраструктуры. Ты забыл, как все начиналось, кто помог тебе наладить связи и кто тебя впервые зарядил валютой.
– Да, ты нашел тогда деньги! – запальчиво подхватил Олег. – И это было единственный раз. Дальше я вышел на Шмакина и занимал сам. В том числе и на тебя.
– …И кто тебе сделал «крышу», – продолжал Шура, словно не слыша напарника (речь шла, конечно же, о бандитской «крыше»).
– А плачу за «крышу» я. И веду все переговоры напрямую. Ты сделал «крышу», а я нашел выход на таможню. Инфраструктуру мы создавали оба.
– Но все равно у тебя претензии.
– Да, у меня претензии, – Олег резко крутанул руль, так что мы с Шуриком повалились набок. – Я считаю, что на данном этапе участие каждого из нас в деле не одинаково. Продавать ты не умеешь. Но и в Корею ходить ты не хочешь. Что ты сказал, когда мы вместе ходили? Что это дело не для тебя. Но и ничего нового за это время ты не придумал. Одни только разговоры о фирме, которой нет.
С заднего сиденья я слышал, как тяжело сопит Шурик.
