Анхель де Куатьэ - Вавилонская блудница
– Ладно. Оставим это, – Раймонд допил скотч, повернулся к Мартину боком и уставился на танцпол.
Перед глазами стояла Нина. Прекрасная, умная, сильная. А рядом это существо – без пола и всего с одной извилиной. Впрочем, откуда Мартину знать, что такое настоящая женщина? Разве же она будет с ним встречаться? Разве обратит на него внимание? Удивительно, что у него вообще был хоть какой-то сексуальный опыт. Какая женщина могла с ним спать?.. Бр-р-р…
– Ты, конечно, можешь мне не верить, – Мартин обиделся, – но я знаю, о чем говорю.
– Мартин, отвянь, – музыка стала громче, и Раймонду пришлось даже крикнуть.
Все тело вдруг стало чесаться. Уже два дня у него странный зуд. На предплечьях, кистях, на шее, туловище. Он растирает себя чуть не до крови. Что-то нервное…
– Ты когда-нибудь дашь мне сказать! – вспылил Мартин и дал традиционную для этого своего вопроса паузу.
– Скажи, – Раймонд отодвинулся еще дальше и почесал руку.
– Я тебя не учу жить, Раймонд, – от изрядного количества выпитого язык у Мартина стал заплетаться. – Но у меня есть свое мнение. Все женщины такие. Вот Моника, например. Хорошая она или плохая?.. Раз ты с ней встречаешься, значит, думаешь, что хорошая. А чего в ней хорошего? Ей просто приятно думать, что ты актер. Вон – в двух фильмах снялся, в спектакле играешь. Она так самоутверждается. За твой счет.
– А что, по-другому не бывает?
Раймонд подумал о Нине. Она заинтересовалась им. Одно осознание этого факта вызывало у него ощущение щенячьего восторга и благоговейного трепета. Нина удивительная женщина, воплощенное божество. А как иначе?! Конечно, он счастлив. Но, если следовать логике Мартина, то получается, что Раймонд самоутверждается за ее счет. Это не правда. Это не так. Он просто любит. Он любит Нину. Это же так очевидно! Почему сразу всех обвинять?..
– Не бывает! – Мартин ударил кулаком по столу.
– Ты больной?.. – Раймонд посмотрел на Мартина – полное ничтожество.
– Это ты больной, – Мартин расплылся в глупой улыбке. – Вот Моника тебе сразу дала?..
– Да я бы и не взял «сразу», – пробурчал Раймонд.
Вот, например, у них с Ниной ничего не было. Ничего. Ну и что с того? Если не было, значит, что они не любят друг друга? Или, может быть, у них нет совместного будущего? Какая глупость! За те три дня, пока они были вместе, они сблизились духовно. Нина говорит, что это «энергетический контакт». Это настоящие отношения – глубокие, искренние. Что бы изменилось, если бы у них был секс? Ничего. Чудо бы исчезло – вот что! Нет, Мартин глупость городит. Конечно. Глупость и пьяный бред.
Откуда Мартину знать? Что он вообще понимает в женской психологии? Ни одна женщина никогда бы не рассказала ему, что у нее на сердце. А ведь есть тысяча причин… Женщины живут своим прежним опытом. И если женщину обманули, если ее предали, обидели, унизили, она уже не может сразу же довериться мужчине, даже если она влюбилась в него с первого взгляда. Ей нужно время. Прежде он должен будет доказать ей свою верность, свою преданность, свою доброту и честность. Только тогда их отношения могут перерасти во что-то большее…
– Ты это только так говоришь, – Мартин назидательно погрозил Раймонду пальцем. – Только говоришь! А это четкий критерий. Четкий! Если тетка тебе сразу дала, значит, ты ей запал. А если запал, то можно и дальше продолжать. А если нет, то какого черта! Хотела бы, так и понятно. А не хочет, так чего на нее силы-то тратить?
Нина любила лишь однажды. Она была счастлива своей любовью. Но тот мужчина поднял на нее руку. Он издевался над ней, требовал от нее невозможного, унижал. А потом набил. Жестоко. Чудовищно жестоко. Он бил ее головой о каменный пол. Бил до тех пор, пока у нее не пошла кровь. До тех пор, пока Нина не потеряла сознание. Она кричала, она просила его: «Не бей, пожалуйста! Не бей меня! Только не голову!». Но он бил – жестоко, методично. Бил от бессилия, от неспособности подчинить ее, сломать ее волю.
Теперь Мартин говорит: «Если женщина тебя любит, она переспит с тобой в первый же день». Какой бред! Как может Нина переспать с незнакомым человеком, зная о том, как жестоки и несправедливы могут быть мужчины? Подумать только: кто-то решился поднять на Нину руку?!..
«Знаешь, когда я увидела кровь, – рассказывала она Раймонду. – Я вдруг перестала бояться. Я поняла, что не умру. Никогда. Что моего тела не существует. И с того дня я начала писать свою книгу. С того самого дня…»
– Да, тратить силы это не в твоем духе, – сказал Раймонд сквозь зубы.
– Не в моем, – глаза Мартина как-то странно заблестели. – Вот и Моника мне это сказала.
Раймонду весь этот разговор опротивел окончательно. Надо вставать, прощаться и уходить. Да, нужно вернуться домой. Вдруг Нина пришла к нему и ждет у дверей?.. Пора.
– Что Моника тебе сказала? – безразлично спросил Раймонд, вставая с кресла.
– Она сказала, что я не трачу сил. Просто беру и имею, – ответил Мартин.
– Ну и хорошо, – Раймонд пропустил его ответ мимо ушей, кивнул головой и поднялся. – А я пойду. Пора мне. Пока!
Раймонд направился к выходу. Нужно пройти между столиков, там лестница вниз. Спуститься на танцпол и слева дверь…
«Просто беру и имею», – прозвучало в голове Раймонда. Он остановился и замер. Потом обернулся, сделал несколько шагов назад и напряженно посмотрел на Мартина:
– Ты это про что?..
Мартин был метрах в трех от него. Он отвернулся и тупо смотрел на танцпол. Нет, он слышал Раймонда, но он отвернулся и тупо смотрел на танцпол.
– Что ты имеешь в виду, Мартин?! – заорал Раймонд, силясь перекричать заглушающий его слова рейв.
– Ты ей не звонил, – Мартин посмотрел на Раймонда своими пустыми, водянистыми глазами. – Она расстроилась. Хотела, чтобы кто-нибудь ее утешил… А ты что думал? Хорошие бабы долго не залеживаются! Минет она классно делает. Повезло тебе.
Раймонду показалось, что за сотую долю секунды половина жизни промелькнула у него перед глазами.
– Ну, как вы тут? – спросил Гаптен.
Он вернулся после встречи со Светлыми. Пытается выглядеть благодушным и приветливым. Но на самом деле это не так. Он напряжен и сосредоточен. Я понимаю, что разговор был непростым. О чем они могли вести речь?..
– Да ничего особенного… – ответил Андрей. – Посмотрели еще одного персонажа из студии Раймонда. Зрелище печальное. И, судя по всему, обстановка в этом творческом коллективе как у клопов в банке. Раймонд, понятно, влюблен. Но платонически – голова полна фантазий и аллюзий. А Нина ему все «объяснила», чтобы он и о сексе не думал, и никаких прав на нее не высказывал. Жалость вызвала, патетики нагнала… В общем, пьеса в разгаре. Конец первого акта. Чувствуется, ждем второй. Поразительная, конечно, женщина! С уникальным потенциалом разрушительной силы…
Андрей говорил, как он часто это делал, с особенной, тонкой иронией. В первое время мне казалось это странным, даже пугало. Я не понимал – почему? Ведь я знаю, Андрей не такой! Он добрый и заботливый. Не может быть! Но нет, он частенько говорил о людях, акцентируя их ошибки и слабости. Исподволь, но вполне определенно. И всегда в самую точку.
Я же всегда рассуждал таким образом. Все люди несовершенны. Это нужно просто принять и игнорировать их недостатки. Смотреть на плюсы человека, подмечать его достоинства. Они ведь тоже есть у каждого. И тогда можно сохранить доброе отношение к человеку, даже сели он делает что-то ужасное или неправильное.
И лишь совсем недавно я нашел ответ на свое «Почему?». Андрей очень четко разграничивает две вещи – человека и его поступки. Человек для него – святое. И если он иронизирует, то не над человеком. А если нападает, то не на человека. Он иронизирует над нелепым говерением человека. Андрей – бескомпромиссный враг поступков, которые делают человека несчастным.
Он враг наших врагов. В его мире нет трусов. Но есть люди, которые страдают от собственных страхов. В его мире нет и дураков. Но есть люди, которые страдают по собственной глупости. И так во всем. В его мире вообще нет зла, лишь несколько неправильных вещей, которые он в состоянии изменить ко всеобщему благу. И он воюет.
Чутким взглядом психолога он определяет, почему человек несчастлив, что он делает не так и что ему мешает быть счастливым. Он видит, переживает и наступает. Он ополчается против человеческих страхов, против отчаяния, против упрямства или бездеятельности. Но не против человека, а наоборот – за него, ради него, для него.
Он борется с тем в человеке, что мешает этому человеку быть счастливым. А ведь эти препятствия, эти преграды – всегда внутри нас. Мы несчастны из-за собственных страхов, из-за своей глупости, предвзятости, слабости.
Со стороны может показаться, что Андрей борется с человеком. Но это не так, он борется с бедой человека. А это совсем не одно и то же. И как только человек понимает это, как только он видит в Андрее союзника, а не противника, от прежней иронии Андрея не остается и следа. Лишь доброта, чуткость, забота и поддержка.
