Чимаманда Адичи - Половина желтого солнца
— Целую козу! Столько белковой пищи пропало зря! — расхохотался Чудо-Джулиус.
Хозяин даже не улыбнулся.
— Нельзя недооценивать психологического значения подобных обрядов. Мы никогда не уговариваем их съесть козу, вместо того чтобы приносить ее в жертву.
— О, пирог! — Чудо-Джулиусу и вилка не понадобилась — он сунул в рот кусок целиком. — Объеденье, объеденье! Угву, моим домашним надо бы у тебя поучиться, они только и умеют, что чин-чин, изо дня в день все чин-чин да чин-чин, к тому же пресный и твердый. Бедные мои зубы!
— Угву у нас мастер, — согласилась Оланна. — Повариху из бара «Восходящее солнце» заткнет за пояс.
Зашел профессор Эквенуго, стукнув в открытую дверь. Руки его были в грязно-белых бинтах.
— Что с тобой, дружище? — встревожился Хозяин.
— Обжегся слегка. — Профессор растерянно глянул на свои забинтованные руки, словно только сейчас понял, что ему не удастся погладить свой длинный ноготь. — Мы делаем нечто грандиозное.
— Неужто первый биафрийский бомбардировщик? — поддразнила Оланна.
— Нечто грандиозное, со временем оно себя покажет, — загадочно улыбнулся профессор Эквенуго. Ел он неуклюже, крошки осыпались, пока он нес кусок до рта.
Хозяин подхватил шутливый тон:
— Держу пари, это прибор для обнаружения диверсантов.
— Чертовы диверсанты! — Чудо-Джулиус сплюнул. — Продали Энугу! Бросили мирных жителей — пусть, мол, защищают нашу столицу с одними мачете в руках! И Нсукку точно так же сдали — ни с того ни с сего вдруг взяли и отступили. Наверняка у кого-то из командиров жена-хауса. Небось подмешала ему в еду зелья.
— Энугу мы отвоюем, — заверил профессор Эквенуго.
— Как отвоюем, если вандалы там вовсю хозяйничают? Сиденья от унитазов и те тащат. Сиденья от унитазов! Мне один беженец из Уди рассказал. Они занимают лучшие дома, а хозяйских жен и дочерей заставляют стряпать и раздвигать ноги.
Угву представил маму, Анулику, Ннесиначи под грязным, черным от солнца солдатом-хауса, представил так живо, что содрогнулся. Он вышел во двор и зажмурился. Может быть, враги уже в поселке, заняли тетушкин дом, крытый рифленым железом. А может быть, его семья бежала, прихватив кур и коз, как все те люди, что стекались в Умуахию. Угву видел беженцев, с каждым днем они прибывали — новые лица на улицах, у городского колодца, на рынке. В дверь к ним то и дело стучали женщины с голыми тощими ребятишками и предлагали работать за еду. Иногда, прежде чем отказать, Оланна приносила им размоченное в холодной воде гарри. Миссис Муокелу приютила у себя родню, восьмерых человек. Детей она приводила поиграть с Малышкой, и после их ухода Оланна каждый раз просила Угву проверять волосы Малышки на вшей. Все соседи брали к себе родственников. К Хозяину тоже приезжали двоюродные братья, жили в гостиной, а через несколько недель уехали на фронт. Напуганных, измученных, бездомных людей было так много, что угву не удивился, когда однажды Оланна пришла домой и сказала, что начальную школу превращают в лагерь для беженцев.
— Уже привезли бамбуковые кровати и посуду. На будущей неделе приезжает новый директор по мобилизации. — Голос у Оланны был усталый. Приподняв крышку кастрюли, она уставилась на кусочки вареного ямса.
— А как же дети, мэм?
— Я спросила директрису, не переведут ли школу в другое здание, а она только расхохоталась. Оказывается, мы последние. Все школы давно превратили в лагеря для беженцев или в армейские лагеря. — Оланна накрыла кастрюлю крышкой. — Буду вести занятия здесь, во дворе.
— С миссис Муокелу?
— Да. И с тобой, Угву. Тебе тоже дадим класс.
— Да, мэм! — Радость и гордость переполнили Угву. — Мэм? Как думаете, наш поселок заняли?
— Нет, конечно, — отрезала Оланна. — Слишком он мал. С какой стати им там задерживаться? Нечего им делать в таком захолустье. Скорее уж заняли университетский городок.
Взгляды их встретились; повисло тяжелое, недоброе молчание.
— Продам свои коричневые туфли матушке Ониче, сошью Малышке новое красивое платье, — со вздохом проговорила Оланна.
Угву принялся мыть посуду.
Угву увидел, как по дороге мчится черный «мерседес-бенц», на номерной табличке значилось «Директор», возле дома Эберечи огромный автомобиль замедлил ход, и Угву понадеялся, что машина остановится, и шофер спросит у него дорогу до начальной школы. Тогда он вдоволь налюбовался бы на приборную панель. Машина не просто остановилась, она въехала прямо к ним во двор. Не успел заглохнуть двигатель, выскочил помощник в накрахмаленной форме и отдал честь, когда из машины выбрался директор.
Это был профессор Эзека. Он казался ниже ростом, чем Угву помнил, округлился, шея стала не такая тощая. Угву смотрел на него во все глаза. Профессор Эзека весь лоснился, одет был с иголочки, но надменное лицо и хриплый голос остались прежними.
— Молодой человек, дома ли хозяин?
— Нет, сэр, — ответил Угву. В Нсукке профессор Эзека называл его по имени, а сейчас вроде и не узнал. — Он на работе, сэр.
— А хозяйка?
— Ушла в центр помощи, сэр.
Профессор Эзека знаком велел помощнику принести листок бумаги, нацарапал записку и протянул Угву. Его серебряная ручка сверкала.
— Передай им, что приезжал директор по мобилизации.
— Да, сэр.
Угву вспомнил, как в Нсукке профессор Эзека брезгливо разглядывал бокалы, как сидел, скрестив тощие ноги, и спорил с Хозяином. Когда машина отъехала — медленно-медленно, точно напоказ всей улице, — к Угву подошла Эберечи.
— Как дела, сосед?
— Хорошо. А у тебя?
Эберечи передернула плечами: ничего.
— Это сам директор по мобилизации только что от вас уехал?
— Профессор Эзека? — небрежно уточнил Угву. — Да, он наш старый знакомый из Нсукки. Он каждый день к нам заходил, ел мою перцовую похлебку.
— Вот как! — Эберечи засмеялась, широко раскрыв глаза. — Большой Человек! Ihukwara moto, видел его машину?
— Ходовая часть импортная.
Они помолчали. Никогда прежде они не вели таких долгих бесед, и никогда Угву не видел Эберечи так близко. Он старался смотреть не вниз, на ее восхитительные бедра, а на ее лицо, большие глаза, прыщики на лбу, острые косички. Эберечи тоже смотрела на него, и Угву было неловко за свои брюки с дырой на колене.
— Как поживает девочка?
— Малышка? Отлично. Спит.
— Придешь маскировать школьную крышу?
Угву знал, что армейский подрядчик бесплатно прислал рифленое железо, чтобы перекрыть сорванную крышу начальной школы, а добровольцы маскируют ее пальмовыми листьями. Но сам он туда не собирался.
— Приду.
— Тогда до встречи.
— Пока. — Угву дождался, когда Эберечи повернула к дому, чтобы еще раз полюбоваться ее попой.
Вернулась Оланна с пустой корзиной, прочла записку профессора Эзеки, улыбаясь уголком рта.
— Да, мы только вчера узнали, что он и есть новый директор. Записка в его духе.
Записку Угву прочитал: «Оденигбо и Оланна, заскочил поздороваться. На той неделе зайду еще, если позволит нудная должность. Эзека», но все равно спросил: «Почему, мэм?»
— Видишь ли, ему всегда жилось чуточку лучше, чем всем остальным. — Оланна положила записку на стол. — Профессор Ачара обещал достать нам книги, скамейки, классные доски. Многие женщины согласились уже со следующей недели присылать к нам детей на занятия. — Она светилась радостью.
— Это замечательно, мэм. — Угву переминался с ноги на ногу. — Пойду маскировать школьную крышу. Когда вернусь, приготовлю Малышке еду.
Оланна вздохнула — она постоянно боялась, как бы его не угнали в солдаты.
— Думаю, надо помогать в таких делах, мэм, — прибавил Угву.
— Конечно, иди. Только осторожней.
Угву сразу заметил Эберечи среди остальных. Люди разбирали ворох пальмовых листьев, обрезали их, связывали и передавали мужчине, стоявшему на деревянной лестнице.
— Сосед! — обрадовалась Эберечи. — Я тут всем рассказываю, что твои домашние знакомы с самим директором!
Угву с улыбкой поздоровался со всеми. Кругом забормотали: «Добрый день, нно, kedu» — с восхищенным уважением. Знакомство с директором придало ему вес. Кто-то протянул нож для работы. На крыльце женщина толкла дынные семечки, девчонки играли в карты под деревом манго. Сильно воняло тухлятиной.
— Представь, каково жить в таком месте, — прошептала Эберечи, наклонившись к Угву. — А теперь, когда взяли Абакалики, сюда еще больше людей придет. С жильем стало совсем плохо. Те, которые работают в директоратах, и вовсе спят в машинах.
— Верно, — согласился Угву, хотя точно не знал, правда ли это. Ему нравилось, что Эберечи разговаривает с ним запросто, как со старым приятелем. В одном из классов включили радио: доблестные солдаты Биафры завершали операцию по очистке захваченной территории от врага — название сектора Угву не расслышал.
