Роберт Динсдейл - Хижина в лесу
Из-за угла выскочила серая масса. Секунду ему казалось, что это волк, но старик ошибся. Создание, рыча, бросилось к нему. Старик вперил в него уничтожающий взгляд, и пес шарахнулся в сторону. Он шагнул вперед. Пес, поджав хвост, продолжал пятиться… а потом убежал.
Старик застыл в дверях. Печь стояла нетопленной, но в доме все равно было тепло. Лестница, прежде трухлявая… Кто-то спускался вниз.
Женщина… Опешив, она замерла на месте. У нее перехватило дыхание.
Старик издал гортанный звук. Только пес его понял. Хвост его поднялся, шерсть на загривке встала дыбом, зубы обнажились. Раздалось едва слышное рычание.
— Кто вы? — спросила женщина.
— Где он?
На этот раз слова были разборчивыми. Каждое — короткий лай, исходящий из горла, а не от языка.
— Кто?
— Мальчик.
Старик шагнул вперед. Пес тоже подался вперед и сгруппировался для прыжка. Когда он прыгнул, рука старика крепко сжала топорище. Вырвав оружие из петли, он вонзил лезвие в шею пса. Рычание захлебнулось в приглушенном визге. Отлетев назад и перевернувшись, пес ударился о печь и упал, судорожно хватая воздух. Мех на его загривке окрасился кровавой чернотой.
Старик поднес топор к глазам. По топорищу струилась кровь. Не успела женщина оторвать взгляд от умирающего пса, как старик шагнул к ней. Ее глаза расширились… Но женщина смотрела не на него. Она смотрела сквозь старика и кухонное окно на шумящий лес. Мерзкие, насмешливые деревья…
— Где мой мальчик? — произнес старик.
* * *Уже почти рассвело. Было непривычно вновь видеть громады заводов и многоквартирных домов, проплывающие по сторонам от дороги, вдыхать вонючий от выхлопных газов воздух, наблюдать, как желтый свет светофора сменяется красным. Прошло всего несколько часов, а мальчик уже оказался в мире, который успел позабыть, хотя прожил в нем почти всю свою сознательную жизнь. Он уселся поудобнее, пригнул голову, чтобы отец Лены не увидел его через стекло в кабине, и выглянул из-под брезента. Мальчик рассматривал заколоченные витрины магазинов, дома, машины, заброшенный двор и футбольное поле за ним и наконец понял, где очутился.
Пикап подъехал к школе. Совсем рассвело. Удобного места для парковки не оказалось, и отец Лены заехал задними колесами на бордюр. Через заднее стекло мальчик видел, как он давал дочери последние наставления.
Мальчик, воспользовавшись удобным моментом, перевалился через край кузова, проскользнул между двумя автомобилями и затаился. Из своего укрытия он видел, как Лена обнимает отца, целует в щеку и выходит из машины. Пикап сразу же тронулся с места. Девочка помахала ему вслед и пошла к школе. Вот она миновала мотоцикл, зажатый с двух сторон машинами, и мальчик вспомнил, что однажды ездил на этом мотоцикле, сидя впереди учителя Навицкого, когда тот отвозил его домой.
Мальчик решил рискнуть и пустился вдогонку за девочкой. Он надеялся догнать ее, схватить за руку и убедить никому ничего не рассказывать, но откуда-то появилась незнакомая девочка, взяла Лену за руку, и они вместе зашагали к школьным воротам.
Мальчик открыл рот, хотел ее позвать, но не осмелился. Идя вдоль ограды на противоположной стороне улицы, он добрался до места как раз напротив ворот школы. Во дворе он увидел снеговиков, вылепленные из снега крепости, толпы детей в шарфах и рукавицах. Перед глазами все поплыло. Мальчик подумал, как бы выглядели эти дети, поживи они в лесу с таким дедом, как у него. Когда он утер слезы, то заметил Юру. Тот гулял сам по себе в самом дальнем углу школьного двора. Видно, его мысли, как обычно, занимали интересные истории и географические карты.
— Юра… — чуть слышно произнес Алик.
Он вспомнил, как сидел в Юриной спальне и разглядывал фотографию его деда. Приятель сказал, что во время войны его дед был милиционером, но теперь Алик знал, что на самом деле он был солдатом Зимнего Короля или солдатом Короля-с-Запада. Это отнюдь не сказки, как и то, что сделал дед ради того, чтобы вернуться домой. Страна вечной зимы и Гулаг тоже существовали на самом деле, а девочка в лесу — его родная бабушка.
Человеку нужно есть мясо. И Баба-яга, и его дед занимались одним и тем же.
В утреннем воздухе разнесся звон колокольчика. Мальчик весь сжался от этого звука. А может, он съежился от бескрайнего неба над головой… Когда он снова посмотрел в сторону школы, ученики, как один, устремились к входной двери.
Взгляд мальчика выхватил из толпы Лену. Она шла в окружении других девочек. Вот она повернула голову, и стало видно, что Лена улыбается. Может ли девочка с такой улыбкой желать разрушить мир, в котором он живет?
Она ничего никому не скажет… Она ничего никому не скажет…
Мальчик перевел дух и направился к воротам.
У входа мальчик заглянул в школу через стекло. Незнакомый учитель вел малышей по коридору. Из своего кабинета появилась директриса, очки едва держались на кончике ее носа. Дежурный с таким усердием размахивал шваброй, что она мелькала, словно молния. Потом перед мысленным взором мальчика возник дед. Старик брел по лесу, и ветви деревьев над его головой скрипели под тяжестью снега.
Отогнав непрошеное видение, мальчик проскользнул в дверь.
Здесь было очень тепло. Так тепло, наверное, было бы в печи, если бы дед, посадив его туда, начал разводить огонь. Мальчик осторожно выглянул из-за угла, опасаясь быть замеченным директрисой. Дежурный, похоже, заснул стоя, глаза его были закрыты. Мальчик собрался с духом и прошмыгнул мимо. Стены школы смыкались вокруг него. До его слуха долетал топот множества ног, шаркающих по натертому полу.
Мальчик миновал библиотечный уголок с рядами новых книг. Юра как раз стоял перед стеллажом. Заслышав шум шагов, он захлопнул книжку, которую читал, поставил ее на полку и, не взглянув в сторону мальчика, поспешил за одноклассниками. В конце коридора школьники толпились перед входом в зал. Мальчик, словно во сне, шел вперед. Школа теперь казалась ему такой же нереальной, как и сказки, которые Лена иногда ему пересказывала. А вот и она в окружении подруг. Какая-то девочка потянулась к ней и что-то прошептала на ухо.
Посредине коридора мальчик остановился. Из класса вышел учитель Навицкий и, добродушно улыбаясь, принялся поторапливать оставшихся учеников. Сейчас учитель не выглядел таким высоким, как казалось мальчику прежде. А вот волосы его остались теми же — темными и слегка вьющимися.
Двери зала закрылись. Мальчик остался один. Его тяжелое дыхание, казалось, отзывалось в коридоре эхом.
По прошествии нескольких секунд он двинулся дальше, мимо библиотеки и туалета. Остановившись у двери в класс, мальчик решился заглянуть. Там никого не было. Осмелев, он зашел в класс. На доске зеленым мелком было выведено сегодняшнее число, ниже — несколько уравнений. Мальчик увидел висящую на крючке куртку. На парте лежали линейка и карандаш со сломанным кончиком. Кто-то из детей уже побывал здесь.
Парты были такими же, как он их помнил. Пройдя в конец ряда, Алик уселся на свое место. Парты стоят куда более упорядоченно, чем деревья в лесу. За последнее время мальчик отучился ходить ровно, поэтому ударился о парту ногой, а потом еще стукнулся об угол стола.
Рядом висела куртка. Снег на ней таял и капал с рукавов на пол. Под курткой уже образовалась небольшая лужица. Над учительским столом канцелярскими кнопками были приколоты рисунки. Они были мальчику незнакомы, одноклассники рисовали это уже без него. И вдруг мальчик увидел свой рисунок из далекого прошлого. Его дед… На рисунке глаза старика были голубыми и светились жизнью, на губах играла улыбка, а большие уши напоминали уши грустного пса. Приглядевшись, мальчик отыскал старый рисунок Юры. Жестокий великан-людоед смотрел на него пустыми глазницами. Мальчик отвел взгляд. Долго смотреть на сказочного людоеда ему не хотелось, как не хотелось признавать правды, похороненной в лесу.
Раздался шум шагов. Мальчик замер, прислушиваясь. Так он вел себя, когда слышал зайца, бегущего где-то вне зоны видимости. Краем глаза он взглянул на дверь. Кто-то стоял там и смотрел на него.
— Ты?!
Это был учитель Навицкий. Рукава рубашки закатаны. Узел галстука ослаблен. Лоб изборожден морщинами. И эти морщины становились все глубже и глубже.
Учитель поднял руки, показывая мальчику, что в них ничего нет. Он только стоял, не двигаясь, и смотрел.
Взгляд мальчика метнулся по сторонам.
— Все хорошо, — сказал учитель. — Я не буду к тебе приближаться. Я только войду в класс.
Он подошел ближе, но их все равно разделяло несколько парт.
— Я буду стоять здесь, — заверил он. — Дальше я не пойду.
То, как вел себя учитель, выглядело странным. Он спокойным голосом говорил вполне заурядные вещи, но мальчику чудилось, что учитель с трудом сдерживается. Он напоминал коробочку с семенами, готовую раскрыться и засыпать все вокруг своим содержимым.
