Джеффри Арчер - Дети судьбы
Джулия подписала три копии контракта и одну из них передала Тому.
— Подержи этот экземпляр у себя, пока деньги не будут благополучно переведены, — прошептала она.
Мистер Кук посмотрел на часы.
— Я предъявлю чек в понедельник утром, мистер Рассел. Надеюсь, что расчёт по нему будет произведён как можно скорее.
— Расчёт будет произведён в тот же день, когда чек будет предъявлен, — заверил его Том.
— Спасибо, сэр, — сказал мистер Кук; он хорошо знал Тома, потому что регулярно играл с ним в гольф в местном клубе.
Тому захотелось тут же обнять Джулию, но он сдержался.
— Я забегу в банк сказать, что всё прошло гладко, а потом мы пойдём домой.
— Нужно ли заходить в банк? — спросила Джулия. — В конце концов, чек будет предъявлен только в понедельник утром.
— И то правда, — сказал Том.
— Чёрт возьми! — воскликнула Джулия, наклонясь к одной из своих туфель. — Я сломала каблук, поднимаясь по этой проклятой лестнице.
— Извини. Это я виноват. Мне не нужно было тебя так торопить: у нас было достаточно времени.
— Неважно, — сказала Джулия, улыбаясь. — Но если ты подгонишь такси, я встречу тебя у лестницы.
— Да, конечно.
Он сбежал вниз по лестнице и помчался к стоянке.
Через несколько минут его такси остановилось перед зданием городского совета, но Джулии не было. Может быть, она снова прошла внутрь? Он подождал несколько минут, но она всё не появлялась. Он выругался, выпрыгнул из неудачно припаркованной машины и взбежал по лестнице, надеясь найти её в телефонной будке. Как только она его увидела, сразу повесила трубку.
— Дорогой, я звонила в Нью-Йорк, чтобы рассказать о том, как ты уладил дело, и они обещали дать указание нашему банку перевести три миллиона сто тысяч до конца рабочего дня.
— Рад это слышать, — сказал Том, когда они вместе шли к машине. — Ну так что, поужинаем в городе?
— Нет, я бы охотнее пошла к тебе и тихо поужинала вдвоём.
Когда машина подъехала к дому, Джулия уже сняла пальто, а к тому времени, как они вошли в спальню, она оставила всюду островки разбросанной одежды. Том уже почти разделся, а Джулия снимала чулки, когда зазвонил телефон.
— Не отвечай, — сказала Джулия, упав на колени и стягивая с него трусы.
* * *— Никто не отвечает, — сказал Нат. — Они, должно быть, пошли поужинать.
— Не может ли это подождать до понедельника? — спросила Су Лин.
— Наверно, — неохотно признал Нат. — Но я хотел бы знать, сумел ли Том заключить сделку на покупку «Сидер Вуд», и если да, то за какую цену.
33
«Почти равные результаты», — провозглашал заголовок в газете «Вашингтон Пост», комментируя результаты опросов общественного мнения утром в день выборов. «Нога в ногу», — прокомментировала результаты опросов газета «Хартфорд Курант», комментируя результаты опросов утром в день выборов. В первом случае речь шла об общенациональных выборах, на которых на пост президента США баллотировались Джералд Форд и Джимми Картер, во втором — о местных выборах, на которых миссис Хантер и Флетчер Давенпорт баллотировались в Сенат от штата Коннектикут. Флетчера несколько уязвляло, что фамилию его соперницы всегда ставили перед его фамилией, как Гарвард перед Йелем.
— Всё, что теперь нам остаётся, — сказал Гарри, открывая совещание своей группы в шесть часов утра, — это убедить наших сторонников пойти голосовать.
Больше не нужно было обсуждать тактику, заявления для прессы или политику. После того как был опущен в урну первый бюллетень, у всех, кто сидел вокруг стола, появились новые обязанности.
Группа из сорока человек должна была готовиться к тому, чтобы развозить по избирательным участкам старых, увечных, больных или просто ленивых — или даже тех, кому нравилось, что приверженцы одного из кандидатов повезут их на участки, где они проголосуют за другого кандидата. Ещё одна группа — наибольшая — должна была дежурить у телефонов в штаб-квартире.
— Они работают в две смены, — пояснил Гарри. — Их задача — связываться с нашими сторонниками и напоминать им, что сегодня — день выборов, а потом удостовериться, что они проголосовали.
Следующая группа, которую Гарри назвал «добровольными дилетантами», следила за счётными комиссиями округа. Они должны были поминутно считать, как идёт голосование в их округе, в котором могло быть от тысячи до трёх тысяч избирателей, в зависимости от того, городской это был округ или сельский.
— Они — становой хребет партии, — объяснил Гарри Флетчеру. — С того момента, когда опущен первый бюллетень, добровольцы сидят перед избирательными участками и отмечают имена избирателей, приходящих голосовать. Каждые полчаса эти списки передаются посыльным, которые доставляют их в центр по учёту, где разложены на столах или висят на стене полные списки избирателей. Проголосовавших помечают в списке: республиканцев — красной чертой, демократов — синей, неизвестных — жёлтой. Один взгляд на список — и руководитель группы точно знает, как проходит голосование. Коль скоро те же люди делали эту работу во время предыдущих выборов, они сразу же могут сравнить полученные результаты с результатами любых прошлых выборов. Подробности передаются в штаб-квартиру, так что телефонщикам не нужно беспокоить тех своих сторонников, которые уже проголосовали.
— Так что же кандидатам нужно делать целый день? — спросил Флетчер.
— Держаться в стороне, — ответил Гарри. — Для этого у вас есть своя программа. Вы посетите сорок четыре наших центра, потому что все они хотят увидеть кандидата. Джимми будет вашим шофёром.
Совещание окончилось, и все разошлись делать свою часть работы. Джимми объяснил Флетчеру, как он должен провести этот день, при этом говорил со знанием дела, потому что делал эту работу для своего отца во время двух его предыдущих выборов.
— Мы должны будем посетить все сорок четыре центра по учёту до восьми часов вечера, когда окончится голосование; в каждом участке тебе предложат кофе, а между двенадцатью и двумя часами — обед, и после половины шестого — выпивку. Ты всегда должен вежливо, но твёрдо отказываться. В машине ты будешь пить только воду, в половине первого мы выкроим полчаса на обед в штаб-квартире, а потом ты не будешь есть до того момента, когда закончится голосование.
Флетчер думал, что ему предстоит очень скучный день, но при каждом посещении очередного центра он сталкивался с новыми людьми и получал новые цифры. За первый час было вычеркнуто лишь несколько имён, и руководители групп объяснили Флетчеру, что явка на нынешние выборы отличается от предыдущих. Флетчера очень обнадёжило то, что ещё до десяти часов появилось много синих линий, но Джимми объяснил ему, что от семи до десяти часов демократы обычно лидируют, потому что рабочие голосуют по утрам — либо идя на работу, либо возвращаясь с ночной смены.
— От десяти до четырёх часов начинают лидировать республиканцы, — добавил Джимми, — а после пяти часов и до закрытия избирательных участков демократы должны наверстать своё преимущество. Так что молись, чтобы от десяти до пяти часов шёл дождь, а потом наступил хороший, тёплый вечер.
В одиннадцать часов утра руководители групп сообщили, что явка — немного ниже, чем на прошлых выборах, когда она была 55 %. Джимми объяснил:
— Если явка ниже 50 %, мы проигрываем, выше 50 % — мы немного выигрываем, а выше 55 % — мы выигрываем с большим перевесом.
— Почему? — спросил Флетчер.
— Потому что республиканцы традиционно склонны голосовать в любую погоду, так что они обычно побеждают, если явка на выборы невелика. Побудить наших людей голосовать — это для демократов самая серьёзная проблема.
Джимми строго держался своего расписания. Перед прибытием в центр он вручал Флетчеру листок с основными фактами о той семье, в чьём доме находится тот или иной участок, и Флетчер запоминал эти данные перед тем, как подойти к дому.
— Привет, Дик! — сказал он, когда открылась очередная дверь. — Очень любезно с вашей стороны снова позволить воспользоваться вашим домом. Это уже, кажется, ваши четвёртые выборы. — Он помолчал, пока ему отвечали. — Как Бен, он ещё учится в колледже? — Он снова выслушал ответ. — Примите моё сочувствие в связи со смертью Бастера; сенатор Гейтс мне рассказал. Но у вас теперь новый пёс, Бастер-младший? Он — в порядке?
Джимми тоже знал свою роль.
— По-моему, тебе пора уходить, — шептал он Флетчеру по истечении десяти минут. Спустя ещё две минуты он начинал нервничать и уже не добавлял «по-моему», а ещё через две минуты твёрдо заявлял, что пора уезжать. На пожатие рук и прощание тоже уходила пара минут, потом они уезжали. Несмотря на то, что Джимми старался соблюдать заранее разработанное расписание, они приехали на обед в штаб-квартиру с опозданием на двадцать минут. Обед был скорее закуской, чем серьёзной едой. Флетчер схватил сэндвич со стола, заваленного всякой снедью. Он ел на ходу, переходя вместе с Энни из одной комнаты в другую и пожимая руки как можно большему числу сотрудников.
