Дональд Крик - Мартин-Плейс
— Никаких обещаний! — рявкнул Бастер и начал молотить кулаком по борту.
Пола вплотную придвинула лицо к его лицу.
— Обещай! — прошипела она. — А не то я позову большую акулу и велю ей откусить тебе ногу. Я подманю ее на пиво, — и она вылила остатки пива в воду рядом с ним.
— А, черт! — простонал Бастер. — Что я тебе, Иона, что ли? — Он свирепо посмотрел на Дэнни. — Ну, ты, сморчок, убирайся на нос и сиди там смирно, если дорожишь своей треклятой шеей!
— Надо прежде вам помочь, — процедил Дэнни сквозь зубы.
— А пошел ты со своей помощью! Сказано: держись от меня подальше!
Руди и Пола ухватили его за руку, и Бастер перевалил через борт. Пола взвизгнула:
— Поймали рыбку в мутной водичке! — и снова начала корчиться на парусах.
— Держи, старик, — сказал Руди, протягивая Бастеру весло. — И навались, не то схватишь воспаление легких.
У слипа собралась толпа. Слышались приветственные вопли: «Дорогу чудовищу Лох-Несса!», «Кто теперь станцует с Бастером?», «Бис, Бастер, бис!» Какая-то девушка посмотрела на яхту, втянула носом воздух и ахнула:
— Боже милостивый, несет, как из пивной!
А другая добавила:
— От них от всех. Вот такие и компрометируют клуб.
Бастер и Руди исчезли за углом клуба, и тут же заработал автомобильный мотор. Пола сказала:
— Он мог бы предложить подвезти нас. — Она повернулась к Дэнни. — Я вижу, тебе все это не нравится, так уйдем.
— Если тебе хочется, я останусь, — сказал он с некоторым вызовом.
— Нет, пойдем. Было очень весело, но хватит.
По дороге домой она обсуждала их плаванье, смеялась и то и дело повторяла:
— Ах, старина Бастер… В жизни не забуду физиономии Бастера, когда он вынырнул… Чудовище Лох-Несса… Бедняга Бастер…
Ее болтовня была как сыпь. И Дэнни, храня молчание, мысленно раздирал ногтями эту зудящую сыпь. В случившемся была своя смешная сторона, но она не гармонировала с этим вечером, как вымученная шутка, а Пола навязывала ее, топила его в ней, ускользала на ней, как на гребне волны. Шутка захлестывала его, превращалась в дьявольскую насмешку, и, когда они уже подходили к калитке, он сказал:
— Пола, ради бога, прекрати! Я же понимаю, зачем это тебе нужно.
Она сделала вид, что обиделась, и замолчала. У калитки он сказал:
— Твой отец хотел дать мне почитать книгу. Я зайду за ней.
В доме было темно. Пола включила свет в гостиной и поглядела по сторонам.
— Какую книгу?
— Я найду ее перед уходом. — Он присел на ручку кресла, а Пола прислонилась к столу, не спуская с него настороженных глаз. — Зачем ты это сделала? — спросил он.
Она беззаботно пожала плечами.
— Для смеха! Открыть кавычки. Дорога к счастью вымощена смехом. Пола Касвел. Закрыть кавычки. Я не люблю людей, которые стараются испортить другим удовольствие.
— Этот смех был ложью, Пола, — сказал он, и его охватила печаль, потому что он слишком глубоко заглянул в натуру, которая отрекалась от себя, отвергала лучшее в себе. — Ты можешь смеяться вот так хоть до самой смерти, но это все равно не станет счастьем.
— Я же не виновата, что ты не мой тип мужчины, правда?
— Зато ты мой тип женщины, — сказал он с горечью. — Ты знала это сегодня. И убежала. Почему?
— Почему? — Она нетерпеливо махнула рукой. — А почему ты не уходишь, чтобы позвонить мне через недельку или две, через месяц или два, через год или два?.. — она замолчала и бросилась в кресло.
Дэнни подошел и, наклонившись, стал смотреть на нее. Он увидел за ней ночь, услышал пение сирен и сказал твердо и прямо:
— Я хочу знать, в чем дело, Пола. Пока еще не поздно.
— Уже поздно! — крикнула она ему в лицо. — И всегда было поздно. Как ты не понимаешь? Ты же в ловушке. Ты станешь либо самодовольным филистером, либо неприкаянным интеллигентом-неудачником. А мне ни того, ни другого не нужно!
— И мне тоже! — Он схватил ее за плечи и сердито потряс. — Я уйду из «Национального страхования» прежде, чем это случится.
— Не сможешь! — злобно сверкнула глазами Пола. — Тебе оттуда никогда не вырваться.
Он отвернулся, полный ненависти к тому, что чудилось ей.
— Ты наклеила на меня ярлычок, так? По-твоему, ты оставила меня далеко позади и великая Пола Касвел слишком для меня хороша. Но сегодня вечером ты знала, что я не такой. — Он повернулся к ней. — Разве нет? Разве нет?
Она, хмурясь, смотрела вверх, на него. В ее жизни было много мужчин, старше и красивее его, но только ему почти удалось заставить ее решиться. Ее охватило раскаяние. Она вела себя сегодня, как последняя сволочь, а он все понял, потому что знал ее по-настоящему. Она подумала: «Если бы он хоть в чем-то был самим собой, делал бы что-нибудь, а не сидел бы в этой дыре, развлекаясь в свободные минуты стихами». Присмирев, она сказала:
— В том-то и беда, Дэнни, что я не знаю, какой ты. Ты, как говорит папа, посторонний, который старается стать своим. Если тебе это удастся, ты изменишься, а если нет… Черт, это все так запутано, Дэнни! Я ведь просто другая. Я не посторонняя, а своя. Ты же это понимаешь, правда!?
Ее глаза молили его, убеждали. Он был загадкой будущего, еще слишком отдаленного и смутного, чтобы оно могло представить его в какой-то определенной роли или одеть ореолом, который привлек бы ее.
Дэнни понимал ее и глядел на свою проблему ее глазами. Он был заперт в узком мирке, который предлагал только плен, устойчивую рутину на любом своем уровне. Пола рвалась в жизнь, а он не мог последовать за ней. И опять он почувствовал, какие возможности в нем скрыты и как он бессилен. Он сказал:
— Ладно, Пола, раз ты видишь все это так.
— Я знаю, что это подло, — ответила она огорченно. — Но я же ничего не могу изменить, Дэнни. Стоит мне представить, что ты привязан к одному из этих вонючих столиков, как была привязана я…
— Но ты же была только машинисткой…
— Да, конечно, у тебя будет большой стол, — поправилась она. — Но тем крепче тебя привяжут, милый мой. — Она посмотрела на него, и ее глаза просили. — И не надо надеяться, Дэнни, что я когда-нибудь приму твою точку зрения. С тех пор как я ушла оттуда, я чувствую себя живой и хочу, чтобы так оставалось и дальше. И еще я хочу немножко посмотреть мир. Но твой кусочек мира меня просто не интересует, — она взяла книгу с ручки кресла и взглянула на название. — Папа обещал тебе вот эту?
Дэнни кивнул, Пола протянула ему книгу. Потом встала и похлопала его пальцем по носу.
— Ну, зачем такой угрюмый вид! Мы же еще не расстаемся навеки, — она улыбнулась. — А ты сегодня был героем, Дэнни-Дэн. И спас меня от судьбы, худшей, чем смерть. — Она подставила ему губы, но уклонилась, когда его поцелуй стал страстным.
Дэнни пошел за ней к двери.
Он брел по улице, поглаживая в кармане шероховатый переплет маленького томика. Это было звено, хоть как-то соединявшее ее и тот единственный талант, который она в нем усматривала. Поэт! Пола все-таки романтик, подумал он. Выйдя на набережную, он пошел дальше, угрюмо сердясь на себя. Сегодня ему представился его шанс, и он его упустил. Он твердо сказал себе, что в будущем он ни с чем не станет считаться, он будет беспощадным! Он проложит себе дорогу к власти и влиянию. Касвел прав. Молли права. Его мать права. И правы Слоун и Салливен. В этом мире надо брать то, что тебе нужно, иначе останешься ни с чем. Он будет напористым. И хитрым. И дипломированным специалистом. «Господь в небесах, и на всем почиет благодать!» И на Дэнни О’Рурке тоже. Финансовый маг и волшебник. Контрольный пакет акций в «Национальном страховании», в «Объединенном банке», в «Сберегательном банке» и так далее и тому подобное. Вечер на борту собственной яхты. Приглашение Поле и ее супругу (удивительно нудной личности). «Видишь, чего ты лишилась, Пола? Вот чем ты сделала меня. И за все я должен благодарить тебя. Так где же стол, к которому я привязан?» Он подозвал такси.
— Куда, приятель?
— Глиб. Токстет-роуд.
Когда он вошел в переднюю, Молли внезапно выглянула из своей комнаты и поманила его. Она закрыла за ним дверь и села на кровать рядом с «Журналом невыдуманных историй», который был раскрыт на «Я сказала ему, что скорее умру! (Быль)».
Молли пробормотала:
— Дэнни, они что-то заподозрили. Я слышала, как они разговаривали и она сказала, что сразу видит, когда у человека совесть нечиста. Господь не дает утаить грех. Тьфу! Вот что она сказала.
Минута молчания установила между ними горькую гармонию.
— Тебе лучше поскорее выбраться отсюда, Мо, — сказал он. — Ты что-нибудь подыскала?
— Я сегодня осматривала комнату на Аберкромби-стрит. Завтра я ее сниму.
— Хорошо. Завтра вечером я зайду к тебе. Оставь мне адрес.
— Спасибо, Дэнни. Просто не знаю, что бы я без тебя делала. Виделся сегодня с Полой?
— Мы ходили на танцы в яхт-клуб.
