Тама Яновиц - Пейтон Эмберг
Пейтон чуть приуныла: Сэнди Купер представился ей пожилым человеком с брюзгливым невозмутимым лицом, обвислыми усами и лысеющей головой.
Увидев его, она была приятно удивлена. Сэнди оказался красивым молодым человеком с желтыми усиками и серыми выразительными глазами, источавшими нежно-чувственный взгляд.
Накануне отъезда в Техас Пейтон отправилась в салон красоты на Семьдесят вторую улицу. Она часто бывала в этом салоне — без маникюра, педикюра не обойтись. Кроме того, время от времени приходилось выщипывать брови, делать укладку, брить волосы на ногах — говоря по-иному, заниматься безотлагательными делами, о которых мужчины и понятия не имеют и результаты которых обычно не замечают. Не отличался внимательностью и Барри, и если бы у Пейтон спросили, зачем она прибегает к косметическим ухищрениям, то она бы ответила: для себя.
На этот раз Пейтон пошла в салон, намереваясь поставить себе накладные ногти — лучше, как ей сказали, с льняными или шелковыми волокнами, самые модные. Но только она и понятия не имела, что накладные ногти нуждаются в постоянном уходе, их надо поправлять, укреплять, а если снимешь — испортишь ложе.
От опрометчивого поступка ее отговорила Виктория, которая уже год как обосновалась в Нью-Йорке и работала в клинике медсестрой. Встретившись с ней в салоне и решив последовать примеру подруги, Пейтон остановилась на маникюре и педикюре.
В салоне красоты работали кореянки, пересекшие океан в поисках заработка. Однако они работали за гроши, к тому же живя вдали от места работы: кто в Куинсе, а кто в Бруклине, где ютились в жалких лачугах, которые снимали обычно в складчину. Не было слаще и на работе, где они ежечасно выслушивали недовольные реплики напыщенных посетительниц, по виду которых можно было предположить, что они привыкли у себя дома покрикивать на прислугу, хотя если бы они жили в те времена, когда каждый богатый дом не обходился без слуг, они сами были бы в услужении.
Усевшись в кресло рядом с Викторией и опустив ноги в ванночку с горячей мыльной водой, Пейтон спросила:
— Что новенького?
— У меня предменструальный синдром! — выпалила Виктория. — А перед наступлением месячных я всякий раз становлюсь неумеренно чувственной, ты понимаешь. Прямо сама не своя. Я, конечно, нахожу выход из положения, но в этот раз нарвалась.
— На что? — недоуменно спросила Пейтон.
— На огромный, по локоть, пенис! Теперь хожу враскоряку.
Пейтон хихикнула.
— Тебе хорошо смеяться! — вознегодовала Виктория. — У тебя муж. Захотела — пожалуйста. А каково мне?
— И с кем ты провела ночь?
— С Колдером Смитом. Кажется, я тебе рассказывала о нем. Я с ним не часто встречалась да и каждый раз отказывала ему, как ты учила меня. Думала, женится. Ну а в этот раз не сдержалась. А у него оказался огромный член. Но дело даже не в этом. Колдер отказался воспользоваться резиной. Сказал, что с презервативом совсем не те ощущения. Пейтон, если я опять забеременею, то, наверное, спячу. Меня потянет к соленьям, а ты знаешь, я сладкоежка. К тому же опять придется делать аборт. Колдер на мне не женится.
Виктории не раз приходилось делать аборт, ибо каждый ее избранник, узнав, что она беременна, порывал с ней всякие отношения, бесследно исчезнув. Выйти замуж не удавалось. Ей жилось бы гораздо легче в прежние времена, когда девушки блюли свою честь, а те, кто ненароком лишался невинности, могли о замужестве лишь мечтать. Теперь положение изменилось: лучше быть потаскушкой, чем девственницей.
— Ты еще будешь встречаться с Колдером? — спросила Пейтон.
— Не знаю. Вроде он остался доволен и обещал позвонить.
— Со мной тоже приключилась небольшая история, — улыбнувшись, призналась Пейтон. — Я была в Бразилии, в Рио, одна, без мужа, и там не устояла перед обаятельным мужиком.
— Ах ты, блудница! — Виктория весело рассмеялась. — И кто же этот счастливец?
— Назвался Джермано. Он то ли итальянец, то ли испанец, точно не поняла. Несомненно одно: в деньгах не нуждается. Знаешь, он из тех видных мужчин, от которых несет дорогим парфюмом. Но он мне понравился.
Считай, я влюбилась. Кстати, он мне подарил эти сережки. Джермано заплатил за них, не моргнув. Семьсот пятьдесят долларов — представляешь?
— Ты еще увидишься с ним?
— Если не увижусь, то спячу. Но он не звонит, а я забыла название фирмы, с которой он имеет дело в Нью-Йорке. Но если он лишь поманит меня пальцем, я брошу Барри немедля. Но Джермано не дает знать о себе. Я извелась, плохо сплю.
— Осторожней! — вскричала Виктория, сердито глянув на педикюршу, хрупкую кореянку с матовой кожей и чуть зауженными глазами. — Будьте внимательны. Вы чуть не порезали мне палец.
— Виктория, что мне делать? — спросила Пейтон.
— Порази меня гром, понятия не имею. Вопрос не по адресу. Меня неоднократно бросали, но я никогда не предпринимала попытки вернуть прощелыгу. Но если ты потеряла с Джермано связь, тебе остается одно: ждать и надеяться. Возможно, он позвонит.
— Вряд ли. — Пейтон пришла в уныние.
Ей вспомнился фильм, в котором главный герой, потеряв нареченную, которая умерла, уныло ходил по пустоши, в беспамятстве повторяя имя возлюбленной: «Кэти! Кэти!». Воспоминание вызвало и улыбку. Посмотрев этот фильм, Пейтон, тогда ей было около десяти, подкарауливала сестру и из приглянувшегося укрытия отпускала загробным голосом: «Кэти! Кэти!».
Воспоминания прервал таракан, деловито бежавший по полу. Насекомые, не говоря уже о крупных животных, считала Пейтон, обладают тонкими чувствами и отличаются постоянством, не в пример людям, переменчивым и неверным.
— А каков он в постели? — спросила Виктория.
— Доставил мне удовольствие, какого я сроду не получала.
— В самом деле? — заинтересованно сказала Виктория. — А сколько лет этому парню?
— Этот парень — зрелый мужчина. Ему на вид за пятьдесят.
— За пятьдесят? И ты осталась довольна? Но ведь мужчины в годах теряют эрекцию.
— У Джермано пенис что надо. Не меньше, чем у твоего Колдера. И с эрекцией все в порядке. Когда я первый раз ему отдалась, то даже обеспокоилась за влагалище. Мне показалось, что оно разрывается. Как бы там ни было, я осталась довольна. Теперь только о нем и думаю.
— Подавай на развод, — посоветовала Виктория.
Внезапно Пейтон заметила, что на нее уставилась, ухмыляясь, какая-то женщина. Пейтон понизила голос и, пожав плечами, ответила:
— Какой смысл подавать сейчас на развод? Я останусь одна — никакого проку. Нужно ждать предложения от Джермано.
Пейтон презирала себя. В отличие от Виктории, которая спала с каждым, кого подцепит, и не видела в этом ничего достойного порицания, Пейтон считала необходимым придерживаться этических норм, не забывать о моральных ценностях, быть благопристойной и нравственной, но в то же время она досадливо ощущала, что в ней, где-то внутри, сидит похотливое, сладострастное существо, которое терзает ее, стремясь выскользнуть из темницы, но только она, вопреки своему благому намерению, не дает ему вырваться на свободу.
Между тем женщина, привлекшая внимание Пейтон, все еще таращилась на нее. Пейтон взглянула на нее повнимательней — достаточно привлекательная: стройная, с пышными рыжими волосами, даже нос с горбинкой ее не портит; на вид еврейка. Но чего она уставилась на нее, да еще смотрит с явным неодобрением, а, пожалуй, и со злорадством? Выпучила глаза, словно краб. Наверное, подслушивает. Виктория говорит громко, никого не стесняясь.
Не постеснялась Виктория и взъяриться на педикюршу:
— Я же просила поосторожней! Вы отхватите мне полпальца. Идиотка! Вы что, не понимаете по-английски?
Из салона красоты Пейтон и Виктория отправились в бар. Бар был полон народу. Мужчины пришли сюда посмотреть спортивную передачу по телевизору или просто после работы выпить по кружке пива, а женщины, несомненно, исключительно для того, чтобы подцепить кавалера.
Пейтон обвела женщин глазами: все — блондинки, в большинстве крашеные. Дань моде. Раньше этой данью служили корсеты, потом — юбки с каймой на два дюйма ниже колен, теперь — белокурые волосы. В баре брюнеткой оказалась лишь Пейтон. Перекрашиваться в блондинку у нее намерения не было. Да и зачем? Таким, как у нее, волосам, шелковистым, иссиня-черным, позавидует всякая.
— А я не рассказывала тебе, какая история приключилась с Меган и Эмили? — громко спросила Виктория, усевшись с Пейтон за столик. — Это — мои подруги, ты их видела как-то. Так вот, послушай, умрешь со смеху. Эмили подарила Меган вибратор, да не простой, а с пультом дистанционного управления. А дело было на вечеринке в каком-то кафе. Меган не удержалась и, решив его немедленно испытать, отправилась вместе с Эмили в туалет. Но им помешали, и Меган, успев его только вставить, оставила вибратор в себе. Ну вот, а дальше, когда Меган с кем-то заговорила, Эмили стянула у нее из сумочки пульт и включила вибратор, который тут же заверещал на весь зал. Представляешь, что было? Все стали недоуменно оглядываться, а Меган, как она потом мне призналась, была готова провалиться сквозь землю. Правда, Эмили вовремя выключила вибратор. В результате Меган и Эмили разругались, хотя Эмили и божилась, что не имела понятия о каверзности вибратора. Недавно я их все-таки помирила.
