Грэм Грин - Брайтонский леденец
– Тогда почему же он от нее не избавится? – спросила Джуди.
Ее губы прильнули к его шее под подбородком, а затем потянулись к его губам… Вдруг она с негодованием выпрямилась и спросила:
– Что это за баба, вон там? Чего она все время на нас глазеет? Мы ведь в свободной стране!
Дэллоу обернулся и посмотрел в ту сторону. Мозг его работал очень медленно – сначала утверждение: «Я никогда ее не видел», а затем воспоминание:
– Ну как же, это та самая чертова шлюха, из-за которой Пинки так переполошился! – сказал он. Тяжело поднявшись на ноги и спотыкаясь, он сделал несколько шагов между столиками.
– Кто вы такая? – спросил он. – Кто вы такая?
– Айда Арнольд, – ответила она, – но можно и проще. Друзья называют меня просто Айда.
– Я же не друг вам.
– Лучше, если будете другом, – спокойно сказала она. – Выпейте с нами. Куда это ушел Пинки… и Роз? Надо бы вам привести их сюда. Это Фил. Представьте же нам вашу даму. – Голос ее ласково журчал. – Пора уж нам всем собраться вместе. Как вас зовут?
– Вы что, не знаете, как поступают с людьми, которые суют свой нос…
– Ох, знаю, – ответил она, – отлично знаю. Я была с Фредом в тот день, когда вы его прикончили.
– Что за ерунда, – сказал Дэллоу. – Кто, черт возьми, вы такая?
– Вам это должно быть известно. Вы ехали за нами до самой набережной на вашем старом «моррисе». – Она улыбнулась ему совсем приветливо. Лично он ее ничуть не интересовал. – Кажется, что с того дня прошла целая вечность, правда? – Так оно и было – целая вечность. – Выпейте, – снова предложила Айда, – пейте, пейте. А где же Пинки? Видно, ему не очень приятно было встретить меня сегодня. Что вы празднуете? Не то ли, что случилось с мистером Друиттом? Но вы, наверное, еще и не слышали об этом?
– А что такое? – спросил Дэллоу.
За стеклом шумел ветер, официантки зевали.
– Прочтете в утренних газетах. Не хочу портить ваш праздник. И уж конечно, вам все станет известно раньше, если он признается.
– Он уехал за границу.
– Он сейчас в полицейском участке, – доверительно сообщила Айда. – Его сразу же вернули, – продолжала она, тщательно выговаривая каждое слово. – Вам надо бы выбирать себе адвокатов получше, таких, которые могут позволить себе поехать отдохнуть. Его взяли за мошенничество. Арестовали на пристани.
Дэллоу с тревогой посмотрел на нее. Он ей не верил… а в то же время…
– Ужасно много вы знаете, – заметил он. – По ночам-то вы спите?
– А вы?
Его толстое лицо со сломанным носом стало каким-то простодушным.
– Кто? Я? – переспросил он. – А мне ничего не известно.
– Зря вы дали ему столько денег. Он все равно бы сбежал… а это только вызывает подозрения. Когда я познакомилась с Джонни на молу…
Он уставился на нее с беспомощным удивлением.
– Познакомились с Джонни? Как, черт возьми?…
– Я нравлюсь людям, – просто объяснила она. Затем отпила из своего стакана и продолжала: – Его мать ужасно к нему относилась, когда он был малышом.
– Чья мать?
– Джонни.
Обеспокоенный, смущенный, напуганный, Дэллоу нетерпеливо спросил:
– Что, черт побери, вам известно о матери Джонни?
– То, что он сам мне рассказал, – ответила Айда. Она сидела совершенно непринужденно, ее пышная грудь была готова вместить любую тайну. Сочувствие и понимание исходили от нее, как резкий запах дешевых духов. – Против вас я ничего не имею, – мягко добавила Айда, – мне нравится жить со всеми в дружбе. Пригласите же сюда вашу даму.
Он быстро взглянул через плечо, но тут же снова повернулся к Айде.
– Лучше не надо, – сказал он. И понизил голос. Он тоже невольно стал откровенным. – Дело в том, что эта баба очень уж ревнива.
– Да что вы? А ее старик?…
– Ну, с ее стариком все в порядке, – объяснил Дэллоу. – Билли не обращает внимания на то, чего не видит собственными глазами. – Он еще больше понизил голос. – А он мало что видит, он ведь слепой.
– Вот этого я не знала, – удивилась она.
– Вам бы ни за что не догадаться, – сказал он, – ни по его утюжке, ни по глаженью. Очень уж здорово умеет обращаться с утюгом… – Вдруг Дэллоу взорвался. – Почему, черт побери, вы говорите… что не знали только этого? А что вы знаете?
– Не так уж и много, – призналась она, – я ничего не выпытывала… а просто то тут услышишь, то там. Соседи ведь всегда болтают. – Она была вооружена житейской мудростью.
– Кто это болтает? – теперь в разговор вступила Джуди. Она тоже подошла к ним. – И о чем им болтать? Ну если бы я захотела потрепать языком о некоторых их делишках… Но мне это ни к чему, ни к чему, – повторила она. Затем с беспокойством огляделась вокруг. – Что такое стряслось с нашей парочкой?
– Может, это я их напугала? – спросила Айда Арнольд.
– Вы их напугали? – повторил Дэллоу. – Вот это здорово! Пинки не так легко напугать.
– А мне все-таки хочется знать, – не отставала Джуди, – какие это соседи? Что они болтают?
В тире кто-то стрелял; когда отворилась дверь, пропуская еще одну пару, в бар донеслись звуки выстрелов: один, два, три.
– Это, наверное. Пинки, – заметил Дэллоу, – он знает, как обращаться с оружием.
– А вы бы пошли и посмотрели, – мягко предложила Айда, – не выкинул бы он чего-нибудь безрассудного… с этим своим оружием… когда узнает…
– Очень уж вы прыткая, – сказал Дэллоу, – нам нечего бояться Друитта.
– Но ведь деньги, я думаю, вы ему дали не зря?
– Ну, это Джонни просто натрепался, – возразил он.
– А вот ваш дружок Кьюбит, кажется, думает…
– Кьюбит ровно ничего не знает…
– Ну конечно, – согласилась она. – Его ведь там не было? В то время, я хочу сказать. Ну, а вы… – продолжала она, – разве вам не пригодились бы двадцать фунтов? В конце концов, вы же не хотите попасть в беду?… Пусть Пинки сам и отвечает за свои преступления.
– Мне прямо тошно слушать вас, – разразился Дэллоу, – вы воображаете, что вам многое известно, а сами ровно ничего не знаете. – Он обратился к Джуди: – Пойду-ка отолью… Держи тут язык за зубами, а то эта баба…
Дэллоу беспомощно взмахнул рукой… Ему трудно было выразить, что еще она может натворить. Затем неуклюже побрел из зала; порыв ветра налетел на него так стремительно, что ему пришлось ухватить свою старую засаленную шляпу и придержать ее на голове. Спуститься по ступенькам в туалет было все равно что спуститься в машинное отделение парохода во время шторма. Мол слегка содрогался под его ногами, когда волны доходили до свай, а затем разбивались о берег. Он подумал: «Надо предупредить Пинки насчет Друитта, если это все же правда… У него ведь было на уме еще кое-что, кроме старика Спайсера». Поднявшись обратно по трапу, Дэллоу посмотрел с мода вниз – Пинки нигде не было видно. Он прошел мимо стереоскопов – опять никого. В тире стрелял кто-то другой.
– Видел Пинки? – спросил он у хозяина.
– Что это за трепотня? – рассердился тот. – Ты же знаешь, что я его видел. И что он уехал прокатиться за город… с девушкой… подышать воздухом… в сторону Гастингса. Да ты еще, наверное, хочешь знать, когда это было? Ну так вот, – продолжал он, – никаких показаний я давать не буду. Можешь подыскать кого-нибудь другого для своих липовых алиби.
– Вот псих, – огрызнулся Дэллоу.
Он пошел прочь; над бурным морем разносился звон колоколов церквей Брайтона. Дэллоу насчитал один, два, три, четыре и остановился. Ему стало страшно – а вдруг все правда, вдруг Пинки все знает, и этот его безумный план… Кого же черт понесет кататься за город в такой час, разве только в придорожный кабак, но Пинки был не любитель придорожных кабаков. Он тихо произнес вслух: «В таких делах я не помощник». Мысли его путались. Зря он выпил столько пива; она ведь славная девочка. Дэллоу вспомнил, как она пришла на кухню и хотела растопить печь. «А почему бы и нет?» – думал он, мрачно глядя в морскую даль; его вдруг охватила тоска по нежности, которую Джуди не могла утолить, по бумажному пакетику с завтраком, по горящему камину. Он быстро зашагал с мола к турникетам. Есть дела, в которых он ни за что не станет помогать.
Дэллоу знал, что «морриса» нет на стоянке, но все же нужно было пойти и убедиться самому. Отсутствие машины было подобно голосу, ясно нашептывающему ему на ухо: «А что, если она сама себя прикончит? Такой договор, может быть, и убийство, но за это не вешают». Он стоял в растерянности, не зная, что предпринять. Пиво затуманило его мозг, дрожащей рукой он провел по лицу.
– Ты видел, куда поехал наш «моррис»? – спросил он сторожа.
– Его взял твой приятель со своей девушкой, – ответил тот и, хромая, перешел от «тальбота» к «остину». Вместо одной ноги у него был протез, двигавшийся с помощью механизма, которым он управлял из кармана; он ковылял с большим трудом.
– Чудесный вечер, – сказал он, надеясь получить шесть пенсов на чай. Вид у него был измученный, простая ходьба требовала от него огромного напряжения. – Они поехали выпить в Писхейвен, – добавил он. – А больше ни о чем меня не спрашивай. – Запустив руку в карман, он потянул скрытую там проволоку и стал неуверенно двигаться наискосок, по направлению к «форду». – Дождь не заставит себя ждать, – раздался оттуда его голос, затем: – Благодарю вас, сэр!… – И снова трудный переход к подъехавшему задом «моррису-оксфорду», снова дерганье за проволоку.
