Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

— Угу, — мычу я, стараясь не вдыхать Лехиных испарений, дабы не усугублять собственное состояние.

— Тебе выпить налить?

— Нет, мне хватит уже, наверное.

— Значит, налить! — Он наливает водку в свой стакан и дает мне. — Пей, потом я…

Я послушно делаю пару глотков. Водка, которую я в обычной жизни не пью, резко обжигает гортань.

— Нет, ты подумай! — Леха допивает стакан. — Они все с собой принесли: наркотики, бухло, подарки, цветы, даже телок привели, «за уважуху»!

Это я, что ли? Я вообще-то с двумя только пришел, одна из которых моя.

— Лех, ну чего ты так все воспринимаешь? — Мне наконец-то удается выскользнуть из его могучего зажима. — Может, люди от чистого сердца хотят тебе праздник устроить?

— КТО?! ЭТИ?! ПРАЗДНИК?! Ты их рожи видел?

— А что? Девушек тебе привели, знают, что ты холостой, может, познакомить хотят. Вдруг ты влюбишься, женишься? — Я понимаю, что он скорее всего прав, но тем не менее стараюсь сгладить ситуацию и поскорее отчалить из комнаты.

— Ха-ха-ха! На ком? На одной из этих тварей? — Леха сплевывает на ковер густую, абсолютно белую слюну. — Я должен влюбиться в одну из тех, кого привели? А потом жениться? Я те ща расскажу за брак, пять сек!

Он идет к шкафу, долго роется в нем, а я думаю о том, что фразу про «пять сек» только что говорила Катя. Интересно, этот ублюдок Ринат от нее отстал? Леха возвращается и бухает об стол тремя альбомами.

— На, посмотри! — Из альбомов выпадают какие-то женские фотографии, анкеты. — Полюбуйся на этих телок. Красавицы! Богини! Кино можно снимать, «Девчата-2».

— Красивые девушки, — говорю я, перелистывая страницы альбома. На каждой по три-четыре профессиональные фотографии очень красивых женщин. — Да тут модельное агентство можно открывать!

— Агентство, ага. Точно, — Леха наливает себе еще стакан. — Я год назад решил жену себе найти. Зарядил пару московских агентств, одно украинское. Даже Листермана подключил. Каждому объявил сотку гонорара и по десять тысяч аванса отдал. Они мне этих богинь каждую неделю по паре штук присылали. На первый взгляд, девушки потрясающие. Не шлюхи, не модели — я просил только из провинции и только из интеллигентных семей, но чтобы красивых.

С одной такой скромницей проведешь красивый уикенд, потом начинаешь по своим каналам пробивать — оказывается, у тебя пол-Москвы молочных братьев. И эта скромная дочь учительницы из Брянска в свои двадцать три года уже прилетала в Москву и к этому, и к тому, и еще бог знает к кому. Паша ей подарил «Land Rover», Саша — кольцо, Гриша — квартиру. И на самом деле ниоткуда она не прилетала. Она в своем Брянске последний раз пять лет назад была, а из Москвы дальше Франции не выезжает.

— То есть все шлюхи? — Я отпиваю из его стакана уже ощущая его проблему своей. Удивительно, как быстро передается на таких вечеринках чувство братства. — Лех, тебе в метро надо ездить. Или в Киев переехать. Я там был в прошлом году, там еще не все ссучились.

— Киев? — Леха разражается истеричным хохотом. — Киев — это да! Мать городов русских! Там-то, конечно, все другие.

— А чего, нет?

— Последнее агентство как раз было из Киева. Приехала ко мне его владелица, мы с ней до четырех утра анкету с требованиями составляли. Я думал, у меня всего пятнадцать пунктов требований к будущей жене, а оказалось — тридцать семь. — Леха снова разражается нездоровым смехом. — К утру уже до резус-фактора дошли. Какой у моей жены он должен быть? Во вопрос, да?

— Это важно на самом деле, — серьезно говорю я. — С отрицательным аборты нельзя делать.

— Не суть. Эта баба мне и говорит в шутку: «Да сдались вам такие девки, еще и деньги на них тратить! Вот у меня дочь растет, 19 лет. Тихая, скромная, красивая!» В общем, пошутили и разошлись.

— Невест-то присылает? — переспрашиваю я.

— Присылает… присылает. — Леха замолкает и закуривает сигарету. Я повторяю маневр. Некоторое время сидим молча.

— А месяца три назад меня друзья познакомили в Киеве с девушкой, — снова оживает Леха. — Молоденькая, чистенькая, умная, учится в институте. Не меркантильная. Я влюбился как мальчишка — всю Европу с ней объехал, засыпал ее подарками — она каждый раз краснеет, отказывается, еле уговаривал. Хотел ей квартиру в Киеве купить.

— А чего не купил? Типа рано?

— Типа поздно ы-ы-ы-кхы-ых-х! — Леха сильно закашливается, я стучу его по спине, он отстраняется. — Это алкашка на сигареты наложилась, сейчас выдохну… уф. В общем, звонит мне однажды эта баба, владелица агентства, и начинает истерить: «Алексей, оставь мою дочь, я тогда неудачно пошутила». Говорю: «Какую еще дочь?» Она мне: «Алину мою. Я, мол, знаю, ты с ней три месяца встречаешься». Я и говорю: «Да я ж не знал, что это твоя дочь! Я в нее влюбился, буду ей предложение делать!» А эта стерва не унимается: «Ты — плейбой, загуляешь от нее, и она в твоей Москве будет сидеть, как в золотой клетке, ждать, пока ты нагуляешься. А ты не нагуляешься никогда! Я же… она же… не знает… я же… тоже… она бедная девушка… ты сделаешь ее несчастной!» Короче, такой бред гонит!

— Фантастика! — честно удивляюсь я. — Бывает же такое совпадение!

— Ага. Не знала она, какой я. Как телок мне подгонять по десятке, это она знала. Их я, значит, несчастными не сделаю, а ее дочь непременно сделаю!

— Ну, она, типа, мать, — предполагаю я.

— Именно что «типа». В общем, лечу на прошлой неделе в Киев, встречаюсь с Алиной и во всем ей признаюсь. Что искал жену в агентстве ее матери, что теперь мать узнала о наших отношениях, я не знал, что она — дочь, и прочее. Люблю, трамвай куплю, хочу жениться, и непременно чтобы сразу детей. Много.

— А ты до самого звонка этой бабы ничего не знал? Не пробивал, что ли? — сомневаюсь я.

— Нет, конечно! Я ж тебе говорю — влюбился! ВЛЮБИЛСЯ! В общем, я ей начинаю рассказывать, а она так внимательно на меня смотрит (куда только робость делась) и говорит: «Леш, ты не парься, я знаю, что мать в курсе, не обращай внимания, она просто в долю хочет упасть!»

— В смысле?! - не понимаю я.

— В ПРЯМОМ! Сука-мать хочет упасть в долю на квартиру к суке-дочери! — Леха отпивает водки прямо из горла. — Алина мне говорит: «Ты же в своем репертуаре, да? Ты же — "кальмар"?»

— Это кто?

— Мужик, который одновременно поддерживает отношения с несколькими девушками без серьезных намерений. А…

— «Ну, ты же не жениться на мне собрался, правда? Пока кольца и поездки шли, мать молчала, а как квартира всплыла, решила выступить, чтоб цену набить. Не обращай внимания. Она просто жадная очень!» — И все это сообщает мне любимая девушка, моя будущая жена…

— Ужас, — тихо говорю я.

— Ужас, — кивает Леха. — Раньше женщины пиздой брали города, а теперь — квартиры. Чувствуешь разницу?

Он снова начинает плакать.

— Андрюша, кругом одна падаль, такие дела! Любви нет, ничего нет, бабы стали телками, а мужики — кальмарами. Все фальшь, кидалово…

— Левый расчет, — дополняю я строчкой КАЧ.

— Левый расчет… послушай, что я тебе скажу, — всхлипывает Леха, — послушай меня. Ты эту девушку, с которой пришел, уводи отсюда. Вставай прямо сейчас и уводи. И никогда не появляйся с ней в местах, в которых мы с тобой обычно тусуемся. Не показывай ей все это. Она молодая, хорошая, у нее еще есть шанс. Главное — не испортить. Ты молодой еще, ты ничего не понимаешь. Береги любовь, если она есть. Не говори о ней никому. Спрячь за пазуху. Держи все в тайне, всем ври, рассказывай, что ты такой же ублюдок, как и остальные. Иначе они разорвут твои чувства. Растащат, превратят в свое обычное блядство. ИХ ВЫВОРАЧИВАЕТ, ЕСЛИ КТО-ТО НЕ ПОХОЖ НА НИХ! Им страшно становится оттого, что они когда-то были другими, но все просрали… беги… беги отсюда. Бери ее и беги…

Леха снова таращит на меня безумные глаза, и мне реально становится страшно. Я встаю, киваю и начинаю пятиться назад. Упершись в дверь, словно выдавливаю ее спиной и вываливаюсь в коридор…

Ошеломленный и подавленный, возвращаюсь в гостиную. Здесь народу заметно поубавилось. Я рыскаю взглядом по комнате в поисках Кати, но ее нигде не видно! Нет и ее гребаной подруги! В смятении бегу на кухню, но нахожу там только Игоря с Костей.

Они полулежат на диване и кажутся спящими. Только их дергающиеся в такт музыке ноги свидетельствуют о том, что на самом деле они не спят. Хотя то, как они выглядят, трудно назвать бодрствованием. По жизни, причем. Я подхожу к ним. Останавливаюсь и смотрю сверху вниз. Так проходит минуты три, затем Игорь приоткрывает левый глаз, фокусирует взгляд на мне и поднимает два пальца вверх. Они одновременно перестают дрыгать ногами, и Костя, не открывая глаз, спрашивает:

— Потерял чего? — после этой фразы они начинают глупо подхихикивать.

— Любовь, чуваки. Любовь потерял. Вы не находили?

— В смысле? — переспрашивает Костя.