Елена Сазанович - Всё хоккей
Внезапно позади меня истерично взвизгнула машина. Я обернулся — и она ослепила фарами. Доли секунды мне хватило, чтобы резко прыгнуть в сторону. Автомобиль на большой скорости промчался мимо, и я только успел заметить марку и его цвет — серебристый форд.
Я тяжело поднялся, растирая больную ногу. Отряхнулся, хотя это было бесполезно. Земля была сырой и грязной. К тому же я неудачно приземлился лицом вниз. Осторожно потрогал вспухшую губу и ссадины на лице. Похоже, видок у меня был еще тот.
В первую минуту я подумал про пьяного водителя за рулем или разгулявшихся подростков. Но цвет автомобиля не давал мне покоя. Серебристый. Форд такого цвета был и у таинственного ухажера медсестры Жени. Неужели совпадение? Мало ли в городе серебристых фордов?
В совпадения я не верил, к тому же мысли после пережитого удара начали приходить в норму, и уже в электричке я попытался сопоставить факты и кое-что припомнить. Безусловно, некоторое время, машина тихо кралась позади меня. И я не придал ее шуму значения, поскольку отнес его на работающий кран. Пьяный водитель не ехал бы медленно, словно крадучись. Он наверняка бы с шумом выскочил на дорогу, и его мотор я услышал бы гораздо раньше — и спокойно отошел в сторону.
Нет, это было запланированное покушение. Машина тихонько подкралась и, дождавшись удобного момента, резко бросилась на меня. Если бы не моя реакция вряд ли сейчас я просчитывал в электричке все возможные и невозможные варианты моей благосклонной судьбы. Это определенно было покушением на мою жизнь. Только кому моя сомнительная жизнь понадобилась? Или я все же сумел разворошить чье-то осиное гнездо? И кто же там пасечник?
Подозреваемых определенно мало. Поэтому ничего не оставалось, как начинать следует с наименее приятного и наиболее похожего на роль убийцы — Макса. С ним я больше всего общался в последнее время и, пожалуй, общался довольно откровенно. Конечно, еще существует Маслов. Но о нем пока не хотелось думать. Ситуация, когда светило науки, словно разбойник с большой дороги, пытается меня сбить в лесу, была довольно сомнительной. Потому нужно поспешить к Максу. Он, безусловно, в некотором роде тоже ученый, но почему-то в роли разбойника его вообразить я мог. Конечно, разбойника в белых перчатках. Впрочем, у него другой автомобиль, но вполне возможно он воспользовался чужой машиной. Да и неплохо бы застать его врасплох.
Мне стоило немалых усилий, чтобы добраться до дома Макса. Боль в ноге усилилась из-за падения, и я хромал еще сильнее. На мою разукрашенную рожу искоса поглядывали в автобусе, и мне ничего не оставалось, как прикинуться пьяным. Все сразу же успокоились. Вид пьяного разукрашенного мужика никого не пугал.
Я с трудом доковылял до квартиры психотерапевта и стал беспрерывно трезвонить в дверь. Никто не открывал и мои подозрения лишь усилились. И я решил подождать его этажом выше. Долго, к счастью, ждать не пришлось. Низкий, хорошо поставленный голос Макса послышался еще в лифте. Похоже, на сей раз, он добирался домой не один. Неужели с милой девушкой Тоней они промышляют разбоем на дорогах?
Дверь лифта открылась, и первым вышел Макс. Как всегда, уверенной походкой он двинулся к своей квартире, вальяжно подбрасывая связку ключей. Но когда я увидел его спутницу, подобострастно семенившую за ним, у меня в прямом смысле перехватило дыхание. Я почувствовал дрожь в ногах. Мысли путались, скакали из стороны в сторону, вверх-вниз. Мне показалось, что я сейчас начну шумно задыхаться и выдам себя.
Хотя в подъезде было не очень светло, эту фурию я бы узнал, даже если бы ослеп окончательно. Запах приторных духов навязчиво бил по носу. Это была никто иная, как моя принцесса Диана. В розовых высоких сапожках-батфортах, украшенных золотыми звездами, на шпильках, в короткой золотой юбке, прозрачной ярко красной блузке, она словно только что вышла с обложки гламурного журнала мод, который мы только вчера рассматривали с Надеждой Андреевной. Похоже, это был ее фирменный наряд, спецодежда, которую она наверняка стащила из Дома мод. Она мелкими шажками семенила за Максом, успевая при этом его пылко обнимать и горячо целовать то в толстую шею, то в красное ухо. А он уворачивался от нее, словно от назойливой мухи. Похоже, такая навязчивость не пришлась ему по вкусу. Но Диана, как всегда, уверенная в себе, этого не замечала. Они скрылись за дверью. Я видел, как Макс пытался бесшумно прикрыть дверь, но Диана вызывающе хлопнула ею. И тут же из соседней квартиры показалась рыжая лохматая головка Тони. Она уже собиралась побежать за Максом и даже сделала рывок в его сторону, но я громко зашипел, приложив палец к губам, и вышел из своего укрытия.
— А, привет! — она растерянно заморгала ресницами. — Ты тоже к Максу?
— К сожалению, уже нет.
— А я, к счастью — да! — она вызывающе вздернула курносый носик.
— И ты нет, Тонечка, — я почти силой впихнул ее в квартиру и включил в прихожей свет.
Похоже, вид у меня совсем не походил на джентльменский. И Тоня даже не успела разозлиться на то, что я ее так грубо толкнул в дверь. А громко расхохоталась.
— Ты что, Виталик, теперь на дорогах промышляешь? И многих ты уже укокошил?
— Да нет, пока я только жертва. Но еще чуть-чуть и точно кого-нибудь прибью.
— Надеюсь не меня? — Тоня по-прежнему веселилась, глядя на мой потрепанный, побитый вид. — Запомни, я сильная. Макс меня многим приемчикам научил.
Тоня мигом скрылась в ванной и вскоре вышла с аптечкой. Профессионально продезинфицировала раны йодом на моем лице. А потом щеткой аккуратно почистила грязь на моей одежде. Чище она от этого не стала, но, все же, я стал выглядеть более-менее пристойно. Просто как подравшийся в пьяной драке.
Потом мы пили холодное пиво и закусывали сушеными кальмарами.
— Ты что, ко мне пришел зализывать раны? — весело спросила девушка. — Мне так нравилось, что она легко и давно, без излишних церемоний перешла на «ты».
— Ты это делаешь профессионально. Как настоящий врач. Дядя может тобой гордиться! — громогласно заявил я.
— Еще бы! Хотя такие раны способен залечить любой первоклашка. Уроки ОБЖ все проходят. А вот раны на сердце, — Тоня пафосно прижала руку к груди. — Это под силу лишь психиатру.
— Вот я и шел к Максу.
— И почему не дошел? Я же только учусь, а он профессионал с большой буквы! Отдышись, и пойдем вместе.
— Нет, Тонечка, мы к нему не пойдем. Сегодня во всяком случае.
Мне не хотелось расстраивать девушку. Но выбора не было. Хотя она и психиатр, свои раны на сердце залечить труднее всего.
— Почему не пойдем?
Тоня вскочила с места, упрямо топнула ножкой. В красном спортивном костюме, облегающем ее стройную фигурку, она была необычайно хороша. И напоминала капризного подростка, на двойку пробежавшего стометровку.
— Почему это не пойдем, ну же, Виталий, говорите! Почему!
Я тяжело вздохнул. Я пытался оттянуть время. Вдруг она сама о чем-нибудь догадывается? Мой расчет оказался верным.
— Та-а-ак… — протянула неожиданно грустно она, вновь усевшись на диван и, скрестив ноги по-турецки. — Так я и знала.
— Что ты знала, Тонечка?
— Ты что-то видел? Ну же, отвечай! Отвечай сейчас же! Ты ее видел! Она сейчас у Макса! Да?!
— Увы, — я развел руками.
Тоня вновь вскочила с дивана и большими шагами стала быстро измерять комнату.
— И ты считаешь, я не должна пойти туда? Да? Ты считаешь, я должна выглядеть полной идиоткой, да? У меня за спиной, вернее за стеной, неизвестно что происходит! Меня водят за нос, как круглую дуру. А я должна молчать, да?
— Пока да, Тонечка, пока да.
И она неожиданно расплакалась. Я усадил ее на диван и прикрыл мягким желтым пледом. Я не умел утешать влюбленных девушек. У меня не было опыта. Алька сама когда-то отказалась от моего утешения. А Диана в утешении не нуждалась. Ее в любой момент мог утешить кто угодно. К тому же я не был психиатром. Поэтому мне ничего не оставалось, как налить полный бокал пива и протянуть девушке.
Она с какой-то жадностью, словно пытаясь заглушить боль, залпом его выпила.
— Мне так тяжело теперь не идти туда. Ведь мне бы легче стало, если бы я устроила скандал.
— Да, Тонечка, легче, но лишь на время. И потом, давай разберемся здраво, ты же умная девушка. Ты сама говорила, что у вас с Максом вполне удобная любовь.
— Мало ли что я говорила.
— Хорошо, пусть. И все же, мне кажется, если ты любишь, этим скандалом его лишь оттолкнешь. Поэтому, идти туда не стоит. А если тебе всего лишь кажется, что любишь, тем более затаись на время. И просто разберись в своих чувствах.
В глазах девушки вновь вспыхнули задорные огоньки.
— Господи, какой бы из тебя дрянной психиатр получился! Такие банальные вещи болтаешь.
— Может, и банальные. Но иногда мне кажется, что банальности нас успокаивают больше всего. Вот видишь, уже и ты улыбаешься. И даже ямочки на щеках показались.
