Питер Мейл - Отель «Пастис»
Первые туристы, страдающие бессонницей или охотники за дешевыми покупками, начали появляться сразу после восьми, небрежно разглядывая реликвии чужих домов — старые книги и картины, помутневшие от времени бокалы, столы и стулья с резными ножками и провисающими плетеными сиденьями, военные медали забытых войн, вазы и шляпы — отложения тысяч чердаков. Торговцы с другой стороны улицы — антиквары со своими предметами в стиле Людовика XV и Наполеона III, с их «модерном» и потемневшими помпезными картинами, пока еще не спеша завтракают. Их клиенты появятся позже, загородят проезд огромными машинами, пока будут рассчитываться в задней комнате пятисотфранковыми банкнотами.
Жожо потянулся и посмотрел на часы. Генерал сказал — в половине двенадцатого, когда уличные пробки станут плотнее цемента. Еще два часа. Он сел на пол, прислонившись к стене. Некоторые дремали, остальные уставились в потолок. Разговоры и шутки иссякли. Кончился адреналин. Всеми овладело состояние нетерпеливого ожидания. Грызли червячки сомнения. Все ли получится с дверью? Окажутся ли велосипеды на месте? Нет ничего хуже, чем ждать.
Генерал оставил попытки еще утром. Матильда отказалась вставать, ехать, как обычно, к сестре в Оранж, даже разговаривать. Лучше пересидеть в сарае, подальше от ее молчаливого укора. Он потрепал ее по плечу и, чувствуя, как она резко отстранилась, решил уехать не попрощавшись.
Несколько минут, дергая усы, сидел в машине. Услышав работающий мотор, она, должно быть, подумает, что теперь увидит его в тюремной комнате свиданий. Сверкающий на солнце белый гравий автостоянки слепил глаза, и Генерал подумал о столике в тени и очень холодном пиве. Матильда, как и раньше, не пропадет. Повернув ключ зажигания, он поглядел на часы. Теперь недолго.
Двум цыганятам ничто не светило. Обычно в базарный день удавалось стянуть сумочку или фотоаппарат, оставленные на столике кафе или на прилавке отвернувшимся на несколько секунд владельцем. Но сегодня туристы не выпускали из рук свои вещички. К тому же многие теперь носили на поясе эти большие сумки. Туг уж без ножа не обойтись. Зарабатывать на жизнь нечестным путем становится все труднее и труднее.
Цыганята брели позади банка, пробуя дверцы стоящих машин, когда увидели аккуратно расставленные вдоль ограды велосипеды. Такие дорогие велосипеды, да еще в хорошем состоянии, будет легко продать. Даже старый жулик в Кавайоне, который за бесценок брал у них фотоаппараты, не откажется от пары гоночных машин. Пацаны украдкой подошли поближе, чтобы получше разглядеть толстую цепь и замок. Замок большой, но несложный. Отец научил их обращаться с замками. Чтобы не упустить счастливый случай, они побежали искать отца, торговавшего на другом конце рынка украденными ночью живыми курами. У него в кармане была маленькая штуковина, открывавшая все, что угодно.
— О’кей, — объявил Жожо, — пора.
На столе разложили семь кучек. До отказа набили большие глубокие карманы маек, распихали по шортам крупные купюры, так что на ногах внезапно вздулись богатырские мышцы. Фернан, в последний раз тщательно обтерев кувалду и другие инструменты, швырнул их в дыру на полу. Внизу раздался всплеск. Старую одежду прикрепили клейкой лентой к двери поверх зарядов, чтобы ее уничтожило взрывом.
На столе осталась лишь кучка поляроидных снимков. Фернан настоял устроить, как он выразился, exposition érotique[64] и остатками ленты прикрепил их на задней стене, поместив в центре фотографию Амброза Крауча в мятых черных носках. Будет непростительно, сказал Фернан, если пострадают такие фотографии, поскольку они явно представляют дорогие воспоминания. Отступил назад, восхищенно глядя на стену.
— Au revoir, mes belles.[65]
Оглядев комнату, Жожо снял через голову шнурок с ключом.
— Надеть шапочки. Не забудьте темные очки.
На часах 11.25. Почти пора.
Они сгрудились в углу, чувствуя, как, словно подуло холодным ветром, по телу пробежала нервная дрожь.
— Десять секунд, — объявил Фернан. — Не потеряйтесь по дороге.
Склонившиеся над замком цыганята услышали почти слившиеся в один три взрыва и в ужасе увидели, как вываливается дверь. Удирая, они были до того перепуганы, что не нашли ничего необычного в появившейся в проеме группе людей в шортах, темных очках и резиновых перчатках.
Жожо открыл замок и сорвал с упавшей цепи первый велосипед.
— Allez, allez, allez!
Лавируя между машинами, они побежали, ведя велосипеды: скрежет металла — педаль царапнула дверцу; ругательство — кто-то, в спешке плюхаясь в седло, прищемил яйца; наконец ноги на педалях и они, будто спринтеры, мчатся по узкой полоске, разделяющей неподвижные ряды попавших в пробку машин.
Все заняло не больше сорока пяти секунд, не больше, чем ушло у оторвавшегося от чтения «Экип» дежурного жандарма на то, чтобы осознать связь между сигналом тревоги и мигающим красным огоньком на щитке банковской системы.
Они с напарником, не переставая гудеть клаксоном, сидели в «рено», вклинившемся в скопище машин, которые были не в состоянии освободить им путь. А, черт! Выскочив из машины, жандарм, придерживая рукой кепи, с бьющей по заду кобурой побежал по забитому людьми тротуару к зданию «Кэсс д’Эпарнь». И зачем только он вызвался дежурить в воскресенье? Вот черт.
Заслышав вдали звук клаксона, велосипедисты пригнули головы к рулю и быстрее заработали ногами, сердца застучали как пулеметы — семь человек, охваченные страхом и неимоверно уставшие. Держись за передним, остерегайся камней на дороге, не думай о едущей сзади машине, не поднимай головы, не замедляй хода, соберись. Ради Бога, соберись. Они мчались по разрезающим виноградники и лавандовые плантации дорогам, оставляя за собой над плавящимся асфальтом громкий шорох шин.
Не отрывая глаз от поворота в пятистах метрах ниже по склону, потея и выкуривая сигарету за сигаретой, Генерал ждал их у ведущей к сараю тропы. Дело должно выгореть. Он все сделал, все продумал, все предусмотрел. Но, как он знал, порой по собственному горькому опыту, любой план может рухнуть из-за простой случайности. Прокол, выбежавший на дорогу пес, встречная машина — сотни мелких случайностей. Он даже не знал, выбрались ли они из банка. Может быть, они еще там, застряли за плохо взорванной дверью и какой-нибудь слишком старательный фараонишка машет перед ними пистолетом, предвкушая повышение по службе. Он снова закурил.
Увидел появившуюся из-за поворота первую фигуру, голова почти касается руля, за ней плотной группой остальные. Испустив радостный вопль, потрясая кулаками над головой, он выбежал на середину дороги. Мои ребятки! Дело сделано!
Они съехали с дороги и, не сходя с велосипедов, покатили вниз по тропе. Когда проехал последний, улыбка на лице Генерала застыла, а потом исчезла.
Их должно быть семеро. Он пересчитал спускавшиеся вниз фигуры. Насчитал восемь.
Глава 22
Глотая ртом воздух и сдерживая тошноту, Бун Паркер распластался на траве.
Когда дурнота стала проходить, он поднял голову, оглядывая расположившихся кругом людей. Одни лежали ничком, другие сидели, опустив головы на колени. Он никак не мог понять, откуда столько сил у этой компании старых парней. Увидев их на выезде из Иль-сюр-Сорг, он решил сесть на хвост, чтобы не скучать в одиночку. Собирался показать им, что не одни французы могут управляться с велосипедом, но не смог обогнать даже самого заднего; у него чуть не лопались легкие, когда он постарался просто не отстать. Видно, эти ребята позавтракали стероидами. Бун решил, что, если всерьез заниматься велосипедом, надо меньше пить пива. Голова снова упала на траву. Он глядел в небо, ожидая, когда исчезнут мушки в глазах.
Запыхавшийся Генерал оглядел изнеможенных парней. По земле рассыпаны выпавшие из карманов пачки банкнот. Он снова пересчитал людей. Боже мой! Восемь!
— Жожо!
Маленький человечек с улыбкой во весь рот поглядел на него.
— Дело сделано. Con! Дело сделано.
— Кто это, черт возьми? — Генерал кивнул в сторону распростертой фигуры все еще тяжело дышавшего Буна.
Все семеро, разинув рты, оглянулись на севшего и приветливо махнувшего рукой юного техасца.
— Bonjour, ребята.
Они молча ошеломленно смотрели на него. Бун увидел вокруг себя напряженные, с подозрением глядящие лица, разбросанные по земле деньги, поглядел на оттопыривающиеся майки. Ну и ну! Выходит, это не просто группа любителей велосипедной езды.
— Кажется, мне пора. — Он, как ему казалось, с беззаботной улыбкой посмотрел на часы. — У меня встреча, о’кей? Спасибо за компанию.
Он поднялся. Одновременно поднялись остальные, ожидая команды Генерала.
Черт! Генерал яростно дернул ус, аж выступили слезы. Все шло так хорошо, точно по плану, а теперь из-за этого дурацкого иностранца все грозило рухнуть. Кто он такой? Англичанин? Американец? Что с ним делать? Он знает их в лицо; видел деньги. Завтра утром в газетах появится сообщение об ограблении. Нет, никак нельзя отпускать его, понадеявшись, что он будет держать язык за зубами! Черт!
