Джоди Пиколт - Жестокие игры
Неожиданная мысль словно обухом огрела Джордана по голове, лишив возможности соображать. К его величайшему изумлению, в деле, которое он в тот вечер получил от Мэтта Гулигана, упоминались вещи, которые на самом деле можно трактовать в пользу подзащитного.
Джордан выпустил колечко сигарного дыма и вытянул голые ноги на крыльце. На его коленях лежал рапорт Чарли Сакстона. Рядом на деревянном полу — показания свидетельниц и удивительные результаты опознания презерватива. Не хватало только выводов экспертизы, которые задерживались на неделю из-за загруженности лаборатории.
Минувшие две недели не убедили Джордана в том, что Джек Сент-Брайд невиновен. Он был уверен: упрямое заявление Джека, что его там «и близко не было», есть не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное. Его поведение а-ля Нельсон Мандела в тюрьме не дает оснований считать, что совесть у него чиста, скорее свидетельствует о занудстве. А эта идиотская история о лентах на деревьях только еще больше подрывает к нему доверие, в довесок к выпитому в тот вечер виски.
Сейчас, изучая материалы дела, переданные окружным прокурором, Джордан сомневался, что обвинение Джека Сент-Брайда — не выдумка.
Он открыл дверь и прокрался по коридору к собственной спальне, которую, как истинный джентльмен, уступил Селене. Свет месяца заливал комнату, и на мгновение от вида этой женщины, спящей на его кровати, у Джордана перехватило дыхание. Он ничуть не удивился, когда Селена почувствовала его присутствие и тут же проснулась. Ее рука скользнула под подушку.
— Ты же не спишь с пистолетом под подушкой в моем доме? — пробормотал Джордан. — Похоже, на этот раз мне повезло.
Селена повернулась на бок.
— Выйди из моей спальни, Джордан, — пробурчала она из-под одеяла.
— Это моя спальня.
— Тем не менее твое присутствие здесь нежелательно. Тебе прямо сказано: «Уходи». Если только ты не набрался у своего клиента опыта в отношениях с женщинами.
— Как раз о Джеке я и хотел с тобой поговорить.
Селена, смирившись, перевернулась на спину.
— В три ночи?
— В четыре. Но какая разница? — Джордан присел на кровать возле Селены. — Ты читала материалы дела?
— Кое-что.
— Там есть пробелы.
Она пожала плечами.
— В делах всегда есть пробелы. По крайней мере, так ты мне говоришь.
— В половине случаев я лгу, но только не в этот раз.
— Итак?
— Царапина. Помнишь, я тебе рассказывал? Лечение у психиатра. Да и версии девочек кое в чем расходятся.
— А как насчет вещественных доказательств?
— Результатов пока нет, — признался Джордан.
Селена просмотрела копии документов и взглянула на него.
— Но ты же не думаешь…
— Да, — подтвердил Джордан. — Вероятно, Джек говорит правду.
Мэтту снился кошмар.
Он находится в суде и смотрит на присяжных так, словно хочет их загипнотизировать, потому что дела об изнасиловании на самом деле выигрывает тот, кому присяжные больше верят.
— Мистер Гулиган! — обращается к нему судья.
— Да, Ваша честь. Прошу прощения. — Он пытается ослабить галстук, чтобы не задохнуться. — Обвинение вызывает Джиллиан Дункан.
Вспышки камер, суета, присутствующие вытягивают шеи, чтобы увидеть, как к месту для дачи свидетельских показаний идет главный свидетель обвинения. Но двери не открываются, Джиллиан в зале суда не появляется. Мэтт пытается узнать у пристава, где свидетельница, но его останавливает голос судьи:
— Господин прокурор, у вас какие-то проблемы?
— Я не могу найти своего свидетеля, — признается Мэтт.
— Она уже здесь, — указывает судья на место свидетеля.
Мэтт видит пустую трибуну, но все равно быстро подходит к ней, хотя ноги его не слушаются, и кладет руку на резной барьер.
— Назовите, пожалуйста, для протокола свое имя, — просит он.
В ответ молчание. Мэтт осматривает свидетельскую трибуну и видит, что у ее основания лежит его собственная дочь. Молли улыбается ему, как будто знает, что он сможет ее спасти.
Джордан с некоторым злорадством смотрел, как в крошечную комнату для свиданий в сопровождении конвоира, потирая сонные глаза, входит Джек.
— Джордан? — удивился он. — Сейчас же ночь!
— Раньше это тебя не останавливало.
Он откинулся назад, разглядывая своего подзащитного.
— Что? — спросил Джек, глядя на свой комбинезон, как будто на нем появились пятна крови или другие обличающие его улики. — Мне уже вынесли приговор?
При этих словах Джордан чуть не расплылся в улыбке.
— Ты бы обязательно присутствовал со мной в зале суда.
— Тогда зачем вы пришли?
Джордан положил локти на стол.
— Потому что на меня снизошло озарение, — медленно произнес он.
Джек с сомнением посмотрел на адвоката.
— Рад за вас.
— На самом деле радуйся за себя. — Он придвинул Джеку через стол пластиковую папку. — Сегодня прокурор передал мне материалы дела. Не хватает только результатов экспертизы. — Глядя, как Джек открывает папку и просматривает документы, Джордан смущенно откашлялся. — Я редко это говорю, а в глаза подзащитному — вообще никогда, так что это дается мне нелегко. Господи… — Он покачал головой, и его шею залила краска стыда. — Всего три слова, а я не могу их произнести.
Джек настороженно посмотрел на адвоката.
— Вы же не станете признаваться мне в любви, нет?
— Нет, конечно! — возмутился Джордан. — Я тебе верю.
Теперь у Джека перехватило дыхание.
— Что-что?
— Я думаю, что Джиллиан лжет. Не знаю, где ты был той ночью, но явно не с ней.
Он видел, как глаза Джека потемнели от удивления.
— Я бы и так попытался тебя вытащить, — честно признался Джордан, — но теперь по-настоящему этого хочу.
Он почувствовал, как кружится голова. Какое пьянящее чувство! Как будто внутри что-то оборвалось, и теперь он может свернуть горы и победить великанов.
Джек потрясенно отвернулся.
— Не могу поверить.
Джордан засмеялся.
— Джек, — заверил он, — ты не один такой.
1989 год
Нью-Йорк
Девушку нужно напоить — таково первое правило.
Если она не будет готова вот-вот отключиться, то может взбрыкнуть и все испортить прямо посреди веселья. Случалось, что кто-то пугался и хватался за вещи, но обычно одной бутылки пива было достаточно, чтобы убедить ее остаться. В конце концов, изначально она пришла сюда именно за этим.
В каком-то смысле эту идею подсказал им тренер. Кое-кто из ребят злился из-за времени, которое отводилось им для игры на поле, вспыхивали ссоры, игроки «подрезали» друг друга, как только тренер отворачивался. «Футбол — командная игра, — говорил он, — здесь нет места соперничеству». Он пытался убедить их, что качество игры напрямую зависит от взаимоотношений за пределами поля. «Посетите вместе Эмпайр-стейт-билдинг, — советовал он, — сходите в боулинг, съешьте пиццу в "Маленькой Италии"». Но футбольная команда Колумбийского университета выбрала другое совместное развлечение.
Вокруг их команды всегда крутились девушки — футбольные фанатки, которых заботил не столько спорт, сколько то, чтобы их видели в компании с победителями. По молчаливому согласию право выбора одной из толпы принадлежало игроку, забившему больше мячей. Он усиленно потчевал избранницу спиртным, хотя обычно они уже приходили готовыми и сговорчивыми, а после перепихона интересовался, не хочет ли она продолжить с кем-нибудь из его друзей. Как только девушка отключалась, ее трахали все одиннадцать игроков команды.
Джек продирался между собравшимися, пытаясь добраться до святого Грааля с пивом. Он был не в восторге от этой традиции, ему никогда не нравилось делиться тем, что он считал своим. Но в этом сезоне он забил больше всех мячей, был первым… и притвориться, что он единственный, было несложно.
Он наполнил два пластмассовых стаканчика и вернулся. У девушки были зеленые глаза и грудь, которая, похоже, уместилась бы в его ладони. Ее имени Джек не помнил.
— Держи, — протянул он ей стаканчик со своей самой ослепительной улыбкой.
— Спасибо. — Она взяла пиво и тут же прижалась к нему, как будто ее толкнули в спину. — Извини. Слишком много людей.
Она состроила ему глазки, чуть скосила их из-под ресниц, и член Джека напрягся, как железнодорожный костыль.
— Может, пойдем куда-нибудь в более тихое место?
— Идем.
Он потянул ее за руку в спальню. Чад, его сосед по комнате, стоял у двери.
— Оставь и мне немного, — сказал он.
Джек закрыл дверь. Девушка обошла комнату, прикоснулась к трофеям на полках, к его спортивной форме, к потрепанному футбольному мячу, который еще в детстве подарил ему отец.
Джек положил руки ей на плечи.
