Бернард Вербер - Последний секрет
«Космические струны?»
– Да, тонкие и длинные, как ниточки паутины. Мне показалось, я мог их коснуться. Эти струны были очень теплые, потому что их наполняла энергия. Порой по ним проходила вибрация. Они выдавали ноту «си». Мне почудилось, что наш мир мог родиться из такой вибрации. Музыка Вселенной.
Это видение произвело на Жана-Луи Мартена очень сильное впечатление, оно напоминало исследования астрофизиков. Черные дыры, связанные с белыми фонтанами, эффект арфы, вибрация, нота «си».
Феншэ снова опередил его, но Мартен гордился, что это случилось благодаря ему.
«Очаровательно. Ты соединил науку и поэзию, левую и правую половину мозга».
– Мне казалось, будто существуют не три обычных измерения плюс время, а только одно – пространственно-временное. К тому же большая часть информации, которую я получаю в момент стимуляции, вне времени. А одновременно в прошлом, настоящем и будущем.
Тут Жан-Луи Мартен не мог не вмешаться:
«Может быть, Последний секрет дает тебе сознание человека будущего».
– Когда я достигаю этого странного состояния, мне так приятно, так бесконечно хорошо… Я больше не чувствую никакой злобы, забываю о своих ежедневных проблемах. Вне своего эго я всего лишь отверстие. Это сложно объяснять.
«Я завидую тебе… А если мне тоже прооперироваться?»
Реакция последовала сразу же:
– Конечно, нет! Твоя роль четко определена. Ты – здравомыслящее существо. На тебе лежит ответственность за управление этим шквалом снаружи. Если и ты перешагнешь эту черту, никто уже не сможет охранять переход между двумя восприятиями реальности.
«Ты прав, я тоже Харон, если хочешь. Для нас, перевозчиков, пункт назначения определен…»
Глаз Жана-Луи Мартена, единственная подвижная часть его тела, неустанно работал.
«Иногда у меня такое ощущение, что мы совершаем зло. Зло для себя. Зло для людей. Словно знание, которое мы постигаем, преждевременно. Мы к нему не готовы. Порой у меня в голове мигает предупреждение: это небезобидно. Не открывай ящик Пандоры».
Ящик Пандоры, почему он вспомнил эту легенду? – подумал Феншэ. – Ящик Пандоры символизирует нездоровое любопытство. Если его открыть, появятся чудища.
«Тебе предстоит сразиться с умнейшим человеком мира, гроссмейстером Леонидом Каминским, и твой мозг заинтересован в том, чтобы показать себя».
Самюэль Феншэ переваривал полученную информацию. Декарт. Восемь герц. Акация, лотос, сома. Изменение восприятия. Похоже, они завершили этап, который волновал поколения и поколения исследователей и мистиков.
И в то же время он смутно чувствовал, что ему угрожает большая опасность.
Стоит ли открывать дверь?
133
Журналисты пробираются между соснами и каменными дубами. Юркнула лесная мышь. Им нельзя попадаться на глаза гипсовым садовым карликам, обшаривающим чащу.
Лукреция замечает здание, где они еще не были. Его скрывают деревья. На входе три буквы: ОТБ. Исидор знает, что означает эта аббревиатура: отделение для тяжелобольных. Тяжелобольные… Именно здесь помещают тех, кого не принимают в других местах – ни в обыкновенных психиатрических лечебницах, ни в тюрьмах. Буйные психопаты, убийцы-рецидивисты, самые крайние случаи отклонений. Их боятся даже другие больные.
Пираты клали свои сокровища в ямы со змеями, чтобы отвадить посторонних.
Они с опаской заходят в белый корпус. Кроватей нет. Это место скорее напоминает исследовательский центр.
– Личная лаборатория доктора Феншэ?
На этажерках стоят клетки с грызунами, на каждой написано имя исследователя разума: Юнг, Павлов, Адлер, Бернгейм, Шарко, Куэ, Бабинский.
– Так это они, опасные сумасшедшие из ОТБ?
Лукреция вытаскивает мышь под именем Куэ и запускает в лабиринт.
– Эмиль Куэ, это он изобрел метод Куэ?
– Именно. Он утверждал, что, если тысячу раз повторить себе: «Я выиграю», то в конце концов действительно выиграешь. Его метод основан на самовнушении и гипнозе.
Мышь бежит по лабиринту и оказывается у рукояти, которую начинает теребить.
Лукреция и Исидор выбирают другую мышь и кладут перед кодовым замком.
Через несколько секунд дверца открывается.
– Умберто был прав. Эти мыши намного умнее обычных.
– Супермыши…
– Маленькие мышки Феншэ…
Сталкиваясь с различными испытаниями, мыши выполняют акробатические трюки, ползут по прозрачным тубам, плавают, прыгают, находят кратчайший путь к рычагу. Изобретательность этих животных покоряет журналистов.
Исидор показывает на дверь. Лукреция вынимает отмычку и отпирает ее. Еще одна комната. Похожа на операционную.
Вдруг за ними откуда ни возьмись вырастают две тени.
– Осматриваемся? – спрашивает баритон. Лукреция оборачивается и тут же узнает его обладателя.
– Гм… тот, что справа, Такеши Токугава, по прозвищу Японский Каннибал… – говорит она.
В подтверждение ее слов он роется в карманах и вытаскивает кухонный нож.
– Тот, что слева, не столь знаменит, но не менее опасен, – уточняет Исидор. – Это Пат-душегуб.
Довольно кивая, громила щелкает толстым кожаным шнуром, придерживая его за концы.
– Этих типов показывали по телевизору, и их действительно надо было куда-нибудь посадить, – замечает Лукреция. – Какое невезение, что именно сюда…
– Харибда и Сцилла, если уместно такое сравнение.
Журналист хватает стул, чтобы удерживать противников на расстоянии. Лукреция в это время пытается открыть заднюю дверь.
– Только попробуйте приблизиться, звери!!! – кричит Исидор, подбадривая самого себя.
Наконец язычок замка уступает. Журналисты устремляются вперед, захлопывают за собой бронированную дверь и щелкают запорами. Двое мужчин с другой стороны изо всех сил колотят по ней.
– Не беспокойтесь, дверь выдержит. Она выглядит чертовски прочной.
Они осматривают новую комнату, похожую на кабинет. Лукреция открывает ящики. Исидор не спускает глаз со стены, на которой нарисована огромная картина по мотивам знаменитого произведения Сальвадора Дали «Апофеоз Гомера». Справа – нагая женщина, камень с выгравированными на нем письменами на иврите, труба, язык, ключ, ухо, приклеенное к корзине; в центре – человек с кнутом ведет на водопой трех лошадей; слева – статуя Гомера. Из щели в его лбу выбегают муравьи.
– Это невероятная картина, она настолько сложна, – говорит Исидор.
– Опять Одиссей. Гомер. Дали… Здесь должна быть связь.
– Возможно, это мотивация, о которой мы забыли. Основополагающие мифы, великие архетипы из истории человечества.
Лукреция достает записную книжку.
– Основополагающие мифы… Я их добавлю?
– Нет. Эту мотивацию часто включает в себя религия.
– А тут – Одиссей… Кому-то очень понравился этот миф, и он устроил все так, чтобы заставить реальный мир войти в этот выдуманный рассказ. Реальность создает разум.
Исидор проводит рукой по картине. Он надавливает на лицо Гомера, гладит надпись, выгравированную на камне, Щелкает пальцами по ключу. Ничего.
Лукреция, поняв, что ищет ее коллега, надавливает на щель во лбу Гомера.
– Слишком просто, – шепчет Исидор.
Они продолжают бегло проверять огромную картину.
– Думаете, где-то здесь скрывается тайный механизм? – спрашивает молодая женщина.
– Кто знает? – отвечает Исидор.
Его палец движется вдоль трубы и натыкается на лицо, которое кажется объемным.
Ничего не происходит.
Новая деталь привлекает внимание журналиста: поломанные крылья, наверху слева.
– Крылья Икара, – задумчиво говорит Исидор. – Икар слишком приблизился к Солнцу и упал… Предчувствовал ли он свою смерть?
Журналист слегка касается крыльев. Слышится скрежет. Открывается маленький люк. Внутри – коробочка, в которой они обнаруживают красный бархатный футляр, а в нем – маленькая пилюля в полсантиметра длиной, соединенная проводочком с пластинкой пошире.
– Последний секрет…
Лукреция подносит карманный фонарик. Предмет походит на небольшое насекомое без лапок, но они понимают, что это электропередатчик, который надо вживить в мозг, чтобы его обладатель познал абсолютное удовольствие.
– Такой миниатюрный!
Исидор осторожно берет предмет и кладет его на указательный палец.
– Без сомнения, именно это Жиордано обнаружил в мозге Феншэ.
– И, разумеется, поэтому его убили.
Они рассматривают крошечный передатчик, почти напуганные заключенной в нем властью.
134
Проклятие.
Черный конь проник в крепость белого короля, подобно Троянскому коню. Русский игрок удостоверился, что никаких уловок не осталось, и положил своего короля в знак капитуляции. С начала партии он потерял несколько килограммов. Он весь был в поту. Рубашка прилипла к телу. Волосы тоже слиплись, на лице было написано лишь унижение.
