Артур Хейли - Отель
– Ваши угрозы прижать нас этим заявлением, – заговорил Диксон, – ничего не стоят. Своими глазами вы ничего не видели, и бумага ваша составлена с чужих слов.
– Возможно, вы и правы, – сказал Питер. – Я не юрист и поэтому не могу утверждать наверняка. Но будь я на вашем месте, я не стал бы сбрасывать со счетов этот документ. И еще: чем бы дело в суде ни кончилось, пахнуть оно будет не очень хорошо, и я полагаю, что ваши родители всыплют вам по первое число.
Быстрый взгляд, которым обменялись Диксон и Дюмер, показал Питеру, что последний удар достиг цели.
– Ребята! – взмолился Глэдвин. – Нам вовсе ни к чему попадать в суд.
– Что же вы собираетесь предпринять? – мрачно спросил Лайл Дюмер.
– Если мы сумеем договориться, то я ничего не буду предпринимать, во всяком случае, против вас. Если же вы будете продолжать упорствовать, я вечером пошлю телеграмму мистеру Прейскотту в Рим и передам эти бумаги его адвокатам здесь, в Новом Орлеане.
– Что вы подразумеваете под словом «договориться»? – резко спросил Диксон.
– Это означает, что каждый из вас напишет сейчас полный отчет о том, что произошло в понедельник, включая первую часть вечера, и укажет, кто из служащих отеля так или иначе причастен к случившемуся.
– Черта с два! – взорвался Диксон. – Слишком многого захотели…
– Кончай, Стэн! – нетерпеливо прервал его Глэдвин. И, обращаясь к Питеру, спросил: – Предположим, мы дадим показания. Что вы с ними сделаете?
– Можете положиться на мое слово – хоть мне и очень хочется использовать их соответствующим образом: ваших заявлений не увидит ни один человек за пределами отеля.
– Какие у нас гарантии, что вам можно верить!
– Никаких. Просто у вас нет другого выхода.
В комнате наступила тишина – поскрипывал стул да приглушенно стучала машинка за дверью.
– Я согласен, – нарушил молчание Валоски. – Дайте мне что-нибудь, на чем можно писать.
– Пожалуй, я тоже напишу, – присоединился к нему Глэдвин.
Лайл Дюмер мрачно кивнул в знак согласия.
Диксон нахмурился и, пожав плечами, изрек:
– Итак, всех засадили за писанину. Теперь-то какая разница – одним больше, одним меньше? Только я люблю писать толстым пером, – сказал он Питеру. – Таков мой стиль.
А через полчаса, после того как вся компания удалилась, Питер внимательно перечитал несколько исписанных листов, которые он лишь бегло проглядел при юношах.
Перед ним лежали четыре версии того, что произошло в понедельник; они отличались друг от друга в изложении деталей, но в основном совпадали. Они позволяли восполнить существовавшие дотоле пробелы в информации и давали исчерпывающий ответ на просьбу Питера назвать соответствующих служащих отеля.
Старший посыльный Херби Чэндлер едва ли мог теперь рассчитывать на то, что ему удастся выйти сухим из воды.
Неясная мысль, мелькнувшая было в голове Отмычки, постепенно приобрела вполне четкую форму.
Инстинкт подсказывал ему, что появление герцогини Кройдонской в вестибюле отеля одновременно с ним было не просто совпадением. Это было величайшее знамение, указавшее ему путь к сверкающим украшениям герцогини.
Ясно, что знаменитая коллекция драгоценностей, принадлежащих Кройдонам, едва ли могла целиком находиться в Новом Орлеане. Известно было, что во время разъездов герцогиня брала с собой лишь часть своих сокровищ Аладдина. И тем не менее добыча могла быть крупной: хотя большинство драгоценностей скорей всего хранилось в сейфах отеля, у герцогини в номере наверняка было кое-что.
Как всегда, ключом к решению проблемы был ключ от номера Кройдонов. И Мили Отмычка принялся разрабатывать план, как его добыть.
Несколько раз он поднимался на лифтах, меняя их, чтобы не вызвать подозрения. Однажды, когда в кабине лифта не было никого, кроме лифтера, он спросил как бы невзначай:
– А правда, что в отеле остановились герцог и герцогиня Кройдонские?
– Совершенно верно, сэр.
– Наверно, тут есть специальные номера для гостей такого ранга. – Отмычка широко улыбнулся. – Не то что для нас, простых смертных.
– Да, сэр, герцог с герцогиней занимают президентские апартаменты.
– Вот как! На каком же это этаже?
– На девятом.
Отмычка мысленно поставил галочку возле «пункта первого» и вышел из лифта у себя на восьмом этаже.
«Пункт два» состоял в том, чтобы выяснить номер комнаты. Это оказалось совсем нетрудно. Достаточно было подняться на один марш по лестнице и совершить небольшую прогулку по коридору! Двустворчатые двери, обитые кожей, с вытисненными на них золотыми королевскими лилиями, возвещали о том, что здесь президентские апартаменты. Отмычка запомнил номер: 973-7.
Снова вниз, в вестибюль, – на этот раз чтобы с независимым видом пройтись мимо стойки портье. Быстрый, наметанный глаз сразу подметил, что у номера 973-7 было обычное, как у всех номеров, отделение для почты. И там на гвоздике висел ключ.
Было бы ошибкой сразу подойти к портье и попросить ключ. Отмычка сел в вестибюле и стал наблюдать. Предосторожность оказалась не лишней.
Через несколько минут пристального наблюдения стало ясно, что в отеле приняты меры предосторожности и персонал предупрежден. Обычно портье выдают ключи не глядя, тогда как сегодня они были подозрительно внимательны. Когда у портье просили ключ, он спрашивал фамилию постояльца и сверял ответ с записью в регистрационной книге. Видно, решил Отмычка, весть об удачном рейде, совершенном им утром, распространилась по отелю, в результате чего и приняты дополнительные меры безопасности.
При мысли о том, что полиция Нового Орлеана тоже поставлена на ноги и через считанные часы может начать розыск именно его, Милна, Отмычка похолодел от страха. Правда, если верить утренней газете, основное внимание полиции было по-прежнему приковано к розыскам человека, который двое суток назад сбил мать и дочь и умчался на своей машине. Но в полиции наверняка найдется какой-нибудь дотошный тип, который урвет минутку и свяжется по телетайпу с ФБР. И вспомнив о том, какую страшную цену придется ему заплатить при очередной поимке. Отмычка снова чуть было не решил плюнуть на все, рассчитаться в отеле и дать деру из города. И все же продолжал колебаться. Наконец он заставил отступить сомнения, вспомнил об утренней удаче и успокоился.
Через некоторое время его долготерпение было вознаграждено. Он заметил, что один из клерков, молодой человек с волнистыми светлыми волосами, нервничает и не слишком уверен в себе. Отмычка понял, что перед ним новичок.
Присутствие за стойкой этого молодого человека открывало некоторые возможности, использовать которые, решил Отмычка, будет делом нелегким и рискованным. Но, вероятно, само возникновение такой возможности, как и другие события, произошедшие за сегодняшний день, было уже знаменательно. Итак, он решил ею воспользоваться с помощью уже проверенной уловки.
На приготовления требовался, по крайней мере, час. А так как было уже далеко за полдень, приходилось торопиться, чтобы успеть до ухода молодого человека со смены. Отмычка поспешно покинул отель. И устремился в универсальный магазин «Мэзон Бланш», расположенный на Канал-стрит.
Бережно расходуя деньги, Отмычка накупил груду недорогих, но громоздких вещей – преимущественно игрушек – и попросил, чтобы каждую положили в фирменную коробку или пакет. На улицу он вышел с горой свертков, которые еле мог удержать в руках. По дороге он зашел еще в один магазин – на этот раз в цветочный, где купил цветущую азалию в горшке, после чего направился в отель.
У входа с Каронделет-стрит швейцар в форме услужливо распахнул перед ним дверь. Лицо его расплылось в улыбке при виде Отмычки, которого еле видно было за горой пакетов и цветущей азалией.
Войдя в вестибюль, Отмычка замешкался, как бы разглядывая рекламные стенды, а в действительности ожидая, когда наступит подходящий момент. Для этого, во-первых, требовалось, чтобы у стойки портье и там, где выдают почту, собралось несколько человек и, во-вторых, чтобы появился молоденький клерк, которого он приметил ранее. И то и другое произошло почти одновременно.
Весь начеку, с учащенно бьющимся сердцем. Отмычка подошел к стойке портье.
Он оказался третьим в очереди к молодому человеку со светлыми волнистыми волосами. Вскоре перед ним осталась лишь женщина средних лет – она назвала свою фамилию и получила ключ. И уже собиралась отойти, но вдруг вспомнила, что хотела спросить, как переадресовать почту на отель. Казалось, ее расспросам не будет конца, тем более что молодой клерк отвечал неуверенно. Сгорая ог нетерпения. Отмычка заметил, что очередь у стойки начинает редеть. Соседний портье освободился и выжидательно посмотрел в сторону Отмычки. Тот поспешно отвел глаза, моля бога, чтобы переговоры о переадресовании почты побыстрее окончились.
Но вот женщина отошла. Молодой портье повернулся к Отмычке и невольно, как и стоявший у двери швейцар, заулыбался при виде груды пакетов, увенчанной цветком.
