Масахико Симада - Красивые души
Каору слабо кивнул в ответ и опустил голову. Хотя ими и играла одна судьба, они совершенно по-разному принимали ее вызов. Каору слишком поздно понял это.
– Давай выйдем на берег?
Может быть, постояв на берегу реки, которая так часто уносила его радости и печали, он покорно опустит голову, соглашаясь с судьбой, или, наконец, откажется от своих чувств. Фудзико тоже хотелось постоять на берегу реки и проникнуться тайнами судьбы.
Они подъехали к насыпи и спустились в мискантовое поле у реки, ярко освещенное луной. Звонкое пение сверчков звучало как сигнал, зовущий в другие миры. Если бы эти миры действительно существовали, он похитил бы ее, украв у времени.
Несколько скамеек на берегу. Над ними фонари. В их свете Каору и Фудзико выглядели бледными, подавленными. Приближалось время думать о том, чего совсем не хотелось. Однако радость сегодняшнего дня, проведенного вместе, согревала их.
– Помнишь, как на этой реке было наводнение?
Фудзико тогда было одиннадцать, а Каору – девять лет. Как будто разлившаяся от наводнения река Т.М. свела их друг с другом.
– Я своими глазами видела, как город уходил под воду. Тогда я впервые поняла, что есть вещи, неподвластные человеку.
– Разлившаяся река показала мне мир, которого я совсем не знал.
Если течение реки воплощает судьбу, то суша переполнена капризами и непостоянством. Но в разных городах и странах, в политике и в истории, в любви и в женщинах текут реки, которые в любую минуту могут выйти из берегов. Да, несомненно, кровавый источник Фудзико связан с рекой судьбы. И эта река течет в сторону, противоположную судьбе Каору.
– Ты тоже показал мне мир, которого я не знала, – прошептала Фудзико Каору, молча смотревшему на темную реку.
– Я просто восхищался наводнением, пока ты думала о том, как его предотвратить. Точно так же я отдался болезни под названием «любовь», пока ты хладнокровно наблюдала за потоком судьбы.
Фудзико смотрела в погрустневшие глаза Каору.
– Не считай меня бесчувственной.
– Чтобы противостоять судьбе, которая уносила тебя, мне оставалось только одно: любить тебя сильнее, чем кто бы то ни было. Но ты выбрала то, что важнее любви.
– Я смотрю тебе в глаза, и в моем сердце закипает все, что там спрятано: страх, печаль, обожание. Я любила тебя. Так же, как и ты, я хотела отдаться своим чувствам. Пускай есть что-то важнее любви, но я хотела выбрать любовь к тебе и думала об этом серьезно.
– Я ждал явных подтверждений твоей любви.
– Каким образом я должна была показать тебе их? Почему ты не поверил моим словам?
– Разве я мог поверить словам? Ты и правда любила меня?
Фудзико посмотрела Каору прямо в лицо и кивнула. Каору пробормотал дрожащим голосом:
– Какое счастье! – Но слова его, казалось, значили: «Как печально!» – Ну почему только сейчас я это понял!
– Я считала, мое сердце не создано для любви, не в Бостоне, когда я увидела тебя и услышала твой голос, я поняла: оно раскрылось навстречу чувству. Мне показалось, что-то начинается.
– Тогда началась любовь.
– Да. Поэтому я поехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть тебя. Но мне тогда показалось, что ты не доверяешь моим чувствам.
– Меня не отпускала тревога. Я не чувствовал себя любимым.
– Мне тоже было страшно. Я боялась: а что, если, ответив на твои ухаживания, я сразу же надоем тебе? Если бы ты еще хоть раз приехал ко мне, наши страхи рассеялись бы. Но ты вернулся в Японию, а мои сомнения остались.
Вот где судьба стояла на перепутье… Он понял это сейчас, когда уже стало поздно. Почему сегодняшнее прозрение не пришло семью годами раньше? Каору потратил эти семь лет только на то, чтобы самому разрешить доверие Фудзико. Сколько раз судьба давала ему шанс протяни руку, и Фудзико – женщина твоей судьбы – будет рядом с тобой. Именно в такие мгновения ему следовало поступить уверенно и решительно, но Каору медлил и сомневался, и женщина его судьбы махнула на него рукой.
Теперь пришло время расплаты за его сомнения, за то, что он считал Фудзико холодной и безразличной, за то, что не хотел поверить в ее любовь. Ночная тьма внезапным грузом опустилась на плечи Каору, и у него не было сил сопротивляться этой тяжелой темной печали.
Каору закрыл лицо руками и заплакал, не в силах удержаться.
До сих пор река Т.М. принимала самые разные проявления чувств Каору, но вот слез его она не видела. Только Фудзико могла понять их язык. Она обняла его за дрожащие плечи и прошептала:
– Прости меня.
Широкие, сильные плечи Каору съежились от печали.
Сегодня, когда мужчина встретился с женщиной и их одинокие любящие сердца наконец-то открылись навстречу друг другу, оказалось, что уже ничего нельзя вернуть, слишком много было в их прошлом случайностей и ошибок.
Никакие слова, никакие чувства не могли повернуть время вспять.
Фудзико Асакаву уже нельзя было назвать по-иному, превратив в другую женщину с другой судьбой.
И даже если бы Каору отказался от своего имени, они не смогли бы вернуться к той точке отсчета, когда один мальчик встретил одну девочку.
8.5
Самый счастливый день в жизни подходил к концу. Наступала самая печальная ночь. Взглядом, затуманенным от слез, Каору провожал Фудзико на другой берег любви. Он помедлил, двигаясь параллельно реке, вверх по течению, не переезжая мост, ведущий в Нэмуригаоку. Фудзико тоже вытирала платком уголки глаз. Они хотели уехать туда, где никто не увидел бы их слез. Вдали среди холмов, как маяк, возвышалась башня.
Между холмами располагались участки, подготовленные для жилищного строительства. Пока там не было ни домов, ни автомобилей, даже адреса не было. Они поднялись по широкой дороге, которая когда-нибудь станет главной магистралью района, и оказались на площадке, откуда был виден далекий центр Токио. Незримые для всех, они смотрели на освещенные полной луной кварталы небоскребов на Синдзюку, районы Нагата и Касумигасэки.[23]
В промытых слезами глазах Каору отражался профиль Фудзико, так четко, как никогда раньше. Он хотел навсегда сохранить в памяти ее взгляд, ее грустное лицо, ощущения от прикосновений к ее щекам и губам. Каору вечно будет вспоминать этот день, снова и снова возвращаясь к нему. Никогда раньше он не воспринимал Фудзико так, как сегодня, – всем сердцем, чисто и прямо. Он физически ощущал нить, которая связывала воедино их кровь и плоть. Но и это было возможно только сегодня.
– Мы опять будем жить каждый сам по себе. Ты заставляешь меня чувствовать себя одинокой. Даже вместе с тобой я боялась одиночества: вдруг я моргну – и ты исчезнешь.
– Это сон. Мне кажется, все было сном. И как я пробрался к тебе в комнату, и как мы касались друг друга щеками на вокзале Пенн-стейшн в Нью-Йорке, и как я чувствовал тебя своей кожей в ночь после концерта. Если бы все это было сном, он не приносил бы боли, но сладкое прошлое – яд. Как легко и просто было бы потерять память!
Фудзико молчала, глаза ее были закрыты. В ее умиротворенном профиле читалось желание принять и понять все. Каору тихонько опустил спинку автомобильного сиденья, бережно уложил Фудзико и одну за другой стал открывать створки, скрывающие ее белую мягкую кожу.
Принимая ласки Каору, Фудзико думала: наверняка ей придется расплачиваться за то, что она полюбила его, если это не сон. Связав друг друга кровью и плотью, они впустят в себя и грехи друг друга. Но стоит растворить грехи Каору в своем кровавом источнике – и их любовь станет бессмертной, считала она. Пусть сами они окажутся далеко друг от друга, эти грехи свяжут их сердца воедино.
Фудзико казалось: она знала имя Каору с давних-предавних времен. Все, что струилось как вода, все, что жило и дышало, она называла его именем. Теперь она будет беззвучно повторять его имя бесчисленное количество раз в день. Будет обращать к Каору свои вздохи. Смотреть в голубое небо, среди снега искать Каору. Прислушиваться к шуму прилива или журчанию ручья, пытаться различить его голос.
Они вернулись в Нэмуригаоку. Остановили машину около парка, где впервые увидели друг друга, и слушали тишину. Фудзико выйдет из машины, и они больше никогда не увидятся. Они знали об этом и старались сдержать свои чувства.
– Ты приняла решение, да? – прошептал Каору, отчаявшись.
– Да, приняла, – твердо ответила Фудзико. Ее ответ эхом отозвался в его сердце, пустом как пещера. Каору больше не чувствовал ни боли, ни печали.
– Когда?
– Я долго сомневалась. Но сегодня, увидевшись с тобой, я смогла решить. Полюбив тебя, я встретилась лицом к лицу со своими сокровенными желаниями. Благодаря тебе я поняла, к чему стремлюсь.
– Не я один нуждаюсь в красоте твоей души. Незаметно наша любовь пришла к истокам Японии.
Они опять замолчали. Каору ради Фудзико. Фудзико ради Каору.
Истративший все свои слезы Каору, будто внезапно вспомнив, хрипло сказал:
– Обещаю, я никогда не предам твою красивую душу.
