Ник Хорнби - Смешная девчонка

– Это лишнее.

– Ты не сможешь просто взять и уйти. Я позвала тебя в театр, предложила яичницу… После этого могу я хотя бы рассчитывать на секс?

Деннис тяжело вздохнул:

– Не знаю, сколько там у тебя было актеров.

На самом деле актеров было четверо: Французик Джонни, Клайв плюс еще два проходных случая, причем по поводу одного у нее остались некоторые сомнения. Тот парень представился актером, но она его не узнала, а сам он очень уклончиво говорил о своих ролях. Поэтому Софи решила его не считать.

– Всего трое.

– Ладно, трое. Но ведь я не актер.

– К счастью.

– И не хочу, чтобы меня сравнивали с актерами.

– Но почему я должна тебя с ними сравнивать?

– Потому что больше тебе сравнивать не с кем.

– Разве у тебя нет желания со мной переспать?

– Вопрос не так ставится. От моего желания зависит не все.

– Секс не зависит от твоего желания? О чем мы вообще говорим?

Деннис не ответил, и она продолжила:

– Ох, Деннис…

– Что?

– Послушай. Во-первых, ты, с моей точки зрения, очень привлекательный парень. Допустим, в тебе нет конфетной актерской красоты, но меня от нее уже мутит. У тебя прекрасные, неотразимые глаза – под твоим взглядом у меня начинается дрожь в коленках. Это тебе известно?

Деннис недоверчиво покачал головой, и Софи рассмеялась:

– Да, представь себе! Если у мужчины конфетная внешность, это вовсе не значит, что он во всем хорош.

– Спасибо за твою доброту, – сказал он. – Но я предпочитаю выполнять в твоей жизни… ну, не знаю… несколько иную функцию.

– А на ощупь и не скажешь, что ты нацелен на иную функцию. Я только что проверила.

– За поведение независимого органа я не отвечаю.

Насколько могла судить Софи, говорил он серьезно; она выдавила смешок.

– Извини за высокопарность, – сказал Деннис. – Но от меня обычно не требуют отчета в таких делах.

– После Эдит у тебя кто-нибудь был?

– Нет, – ответил он. И добавил: – В сущности, нет.

– И как это понимать? Ничего, что я спрашиваю?

– Я сказал «В сущности, нет», чтобы нагнать туману.

– Тогда… Возможно, причина в том, что у тебя давно ничего не было?

– Нет. Причина в том, что все на тебя заглядываются.

– Даже если так, здесь-то никого, кроме тебя, нет.

– Мы можем прямо сейчас пойти спать?

– Как скажешь.

Они устроились на кровати, и Софи прильнула к Деннису. Возможно, что-нибудь да получится, мелькнуло у нее в голове сквозь неудовлетворенность. Час был поздний, в голове гудело от шампанского. В следующий миг Софи, очнувшись, стремглав бросилась в туалет; часы показывали пять утра. Нетрудно было заметить, что Деннис не сомкнул глаз.

– Как же так? – сказала она, вернувшись в спальню.

– Наверно, это был первый и последний раз, – ответил Деннис. – Друзья обычно не спят в одной постели.

– А может, я хочу за тебя замуж?

– Отдельные спальни.

Деннис заподозрил, что сбился с экзистенциалистского пути.

– Неужели мне не под силу тебя убедить?

Не далее как вчера Софи спрашивала, не возражает ли он против наготы, и у него на радостях сердце едва не выскочило из груди. Впрочем, тогда ее вопрос касался только театра. Но к чему относился последний вопрос, он и представить себе не мог, а объяснить свой ответ – тем более.

– Думаю, нет.

Ну просто смехотворно. Что бы там ни говорили насчет экзистенциалистов, Деннис никогда не считал их самыми жизнерадостными субъектами и только сейчас начал понимать причину.

– Хотя, возможно, что-нибудь и получится, – сказал он.

Перед сном Софи даже не задернула шторы, и сейчас фары проносящихся мимо ее дома автомобилей время от времени освещали их лица. На лице Софи, как заметил Деннис, отразилась легкая тревога.

– Здесь нет ничего… сверхъестественного, – сказал он. – Просто я хочу быть уверен, что это произойдет еще. И не один раз, а много. Не хочу, чтобы обо мне судили по… по одному заходу.

Софи засмеялась. Деннис обиделся.

– Извини, – спохватилась она. – Смешно прозвучало.

– Почему?

– Да потому, что… Скажи, сколько нужно заходов, чтобы тебя убедить?

– Назови сама разумное количество.

– В точных цифрах? – удивилась Софи.

– Даже не знаю. Три? Пятьдесят? Трудно загадывать, ты согласна?

– Хочешь сказать, тебе понадобится пятьдесят раз?

– А ты хочешь сказать, что такого количества заходов не гарантируешь?

– Я бы предпочла не… лимитировать, – сказала Софи.

Иного ободрения Деннис не получил. Но при всей неопределенности такого начала Софи, к своему удивлению, очень скоро выяснила, что для полной уверенности даже второго захода ему не потребуется, не говоря уже о пятидесятом.

– Раньше я как-то не замечала, – сказала впоследствии Софи, – что ты гораздо больше похож на Джима, чем Клайв.

– Это хорошо?

– Вероятно, мы сможем учиться на их ошибках.

– Самая большая их ошибка состояла в том, что они сделали из себя персонажей сериала Би‑би‑си, – сказал Деннис. – Никто не предупредил, что у них будет пятьдесят заходов. Им с каждой мелочью приходилось песни и пляски устраивать, чтобы не растерять аудиторию.

– Ну знаешь, для этого не обязательно быть вымышленным персонажем, – заметила Софи.

Она имела в виду Клайва. Того вечно тянуло с каждой мелочью устраивать песни и пляски. Он терзался страхом, что его перестанут смотреть, и Софи приходилось быть начеку, если рядом появлялась более молодая и привлекательная крошка.

– Да, наверное, – согласился Деннис.

Он имел в виду Эдит. Та исподволь давно вела дело к разводу. Ей потребовалось совсем немного заходов; будь Деннис в ту пору более наблюдательным, он бы давно убедился, что вскоре все у них закончится.

– Я готова устраивать столько сеансов, сколько ты захочешь, – сказала Софи и, увидев, как легко его осчастливить, испытала радостное волнение.

Вдруг ей кое-что вспомнилось.

– Как это… Я тебе… – Она даже не могла сформулировать вопрос. – Тебе чего-нибудь недоставало?

– Какого рода «чего-нибудь»? – встревожился Деннис. – Я что-то упустил?

Софи засмеялась:

– Нет-нет, я не про вещи. Просто хотела сказать… Сама не знаю что.

Напрасно она ступила на этот путь, но ей не давал покоя разговор с Клайвом об экзотичности Нэнси.

– А было что-нибудь такое… тебе не хотелось чего-нибудь другого?

– Господи. О чем ты? Мог ли я мечтать о другом?

– Да нет, просто…

Некоторое время они ходили вокруг да около, все больше нервничали, но в конце концов каждый убедил другого, что все составляющие были налицо и в предостаточном объеме.

Они немного вздремнули, потом Софи приготовила яичницу. На обоих снизошло полное счастье и полное умиротворение, и оба могли только пожелать, чтобы дальше было не хуже.

Софи Симмондс (которую вся съемочная бригада называла просто Симмондс во избежание путаницы с Реальной Софи) работала в журнале для девушек «Пич»; сотрудницы журнала для девушек «Краш», где подвизалась Диана, прежде чем заделаться комедиографом, нашли бы, наверное, черты сходства между двумя редакциями – своей и экранной. Симмондс брала интервью у поп-звезд, раньше всех пробовала на себе новые оттенки помады, спускала всю зарплату на модные вещички и попадала в разные передряги с парнями. Точнее сказать, лишь в те передряги, которые могли рассмешить аудиторию Би‑би‑си независимо от возраста и социального статуса. Она не опасалась забеременеть, не спала с чужими мужьями, не знала половых дисфункций или извращений, никогда не изменяла. В первом эпизоде Симмондс ненароком назначила два свидания на один и тот же вечер и, как испокон веку требует жанровая традиция комедии положений, постаралась не обидеть ни того ни другого кавалера, ожидавших на расстоянии одной автобусной остановки друг от друга. Во втором – по телефону назначила свидание прыщавому эрудиту-очкарику по имени Найджел, приняв его за шикарного солиста забойной поп-группы «Детский ум».

Первый эпизод был написан в считаные дни, второй – за две-три недели. На обсуждение третьего убили столько времени, что Тони даже уточнять не хотел, но так и не нащупали сюжет (да что там сюжет – хотя бы фрагмент сюжета) и не написали ни строчки. Диана пребывала в твердой уверенности, что личная жизнь Софи, в подробностях списанная с ее собственной, – это золотая жила юмора. Но почему-то у Тони с каждым днем крепло желание повеситься.

– В чем ее проблема? – спросил он в тот день, когда они вымучили полстраницы текста о придуманной от отчаяния кошке героини.

Сейчас наполовину исписанный листок валялся скомканным на полу, не долетев до мусорной корзины.

– То есть? – не поняла Диана.

– В каждом сериале у каждого персонажа должна быть проблема. У Стептоу и его сына это взаимная неприязнь и безденежье, а Гарольд, помимо всего прочего, считает, что достоин лучшей участи. Альф Гарнетт из «До смерти» отстал от жизни – мир уходит вперед без него. Софи и Джим были полными антиподами, но при этом любили друг друга и работали над своими семейными отношениями…