Чарльз Буковски - Из блокнота в винных пятнах (сборник)
– Бук
Язык пишущего человека происходит из того, где он живет и как. Я почти всю жизнь был бродягой и обычным разнорабочим. Разговоры, что я слышал, едва ли считались беседами эрудитов. И прожитые годы вряд ли перемежались отношениями с высшими слоями общества. Я сидел в выгребных ямах. Был немного безумен, но безумие это странноватое, потому что я его вскармливал. Позволял рассудку своему вокруг него кружить, кусать себя же за жопу. Подстрекал свои инстинкты, подпитывал предрассудки. Козырной картой у меня было одиночество. Мне требовалось раздувать собственную действительность. Я поистине дорожил досугом: то была моя втравка. Оставаться наедине с собой – это было пристанище. В одном городе я нашел заброшенное кладбище и спал там в самый полдень со своими бодунами. В другом городе часами сидел и глядел на вонючий канал, вообще на самом деле не думая. Мне требовались собственные дни, недели, годы. Я находил комнатушки, где голодал. У меня имелась способность растягивать мало денег надолго. Ради времени я жертвовал всем. И еще лишь бы не вливаться в главное русло. Шоколадный батончик в день – вот моя еда по большей части. Самой крупной тратой у меня была бутылка дешевого вина. Я сам себе скручивал покурку и писал сотни рассказов, почти все чернилами от руки, печатными буквами. Пишущая машинка была в закладе чаще, чем не в нем. За человечеством я наблюдал с табурета у стойки бара, выхаривая выпивку. При росте в шесть футов я часто весил 135 фунтов, в стельку пьяный. Я был подлинником Худого Мужчины с потекшим Чердаком.
Я не особо страдал. Собственная нищета меня чуть ли не восхищала. Голодать трудно только первые два или три дня. А потом впадаешь в странный такой улет. Паришь вниз по лестницам; солнечный свет становится очень ярким, а звуки – очень громкими. Всякое восприятие обостряется, а не пригашается. Праздники и события в мире становятся бессмысленными. Я вовсе не был уверен, что именно намеревался делать, однако, несмотря ни на что, здоровье меня не подводило. С одиночеством беды не было. Главная беда была с зубами. Меня осаждали громадные зубные боли. Я полоскал рот вином и быстро ходил по комнате. Зубы у меня начали шататься, я мог колыхать их пальцами. Иногда зуб выпадал мне в руку. Очень занимательная штука.
В библиотеках я читал литературные журналы (среди множества прочего и разного), и меня ставило в тупик, что́ в них принималось как лучшие работы. На страницах преобладала поверхностная гладкопись и болотистая внутренняя скука. Не было там азарта, не было света, радости не было. Я читал классику, труды некогда знаменитых, и мне казалось хотя бы, что эти минувшие столетия – за редкими исключениями – полнились ложью, прихорашиваньями, подскоками и трюкачеством.
Я не знал, что делаю, однако делал. Все больше залипал на том, куда движусь. Я швырнул себя навстречу своему личному божеству – ПРОСТОТЕ. Чем туже и меньше становишься, тем меньше возможность ошибки и лжи. Гениальность может оказаться способностью говорить просто о глубоком. Слова были пулями, слова были лучами солнца, слова щелкали сквозь погибель и проклятье. Я играл словами. Пытался писать абзацы, которые читались бы одинаково и вдоль, и поперек. Я играл. Тут важно время для игры.
Играл я десятки лет. И воспринимали меня очень мало. Редакторы, вероятнее всего, считали меня чокнутым, особенно когда получали длинные рукописи печатными буквами. Помню, один кент написал мне в ответ: «ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ?» Может, он и был прав.
Я и был чокнут, по-своему. Часто опускал все жалюзи и неделю не вставал с кровати. А однажды подслушал:
– Хелен, ты знаешь этого мужчину из 3-й? У него в мусоре одни винные бутылки. И он просто сидит в темноте и слушает музыку. Я от него как-нибудь избавлюсь.
Такое, как женщины, автомобили и т. д., а позже – телевизоры, – для меня было внешними странностями. Время от времени женщины случались, очень редко, едва ли высшего сорта.
– Ты первый человек из всех моих знакомых, у которого нет телевизора!
– Ладно, детка, хватит херни, засвети-ка мне ногу!
В конце концов, после десятков лет в комнатушках, на садовых скамейках, на худших работах, с худшими женщинами кое-что из моей писанины начало просачиваться, главным образом – через маленькие и порнографические журналы. Порножурналы, как оказалось, – прекрасная отдушина: там можно говорить все что захочешь, и чем прямее, тем лучше. Наконец-то простота и свобода, между глянцевыми снимками бобриков.
Со временем я стал просачиваться больше, даже в более респектабельные издания. У меня даже книги выходили. Но, мне кажется, стиля своего, метода я держался. Мне нравились острые камушки во фразах, кривоватый смех, отрыжка, пердеж. Я по-прежнему оскорбляю кого-то, но пишу не для того, чтобы оскорбить. Это было бы слишком легко…
Мать моей жены, которая всего на десять лет старше меня, в прошлом году заехала в гости. Я как-то вечером вернулся со скачек, а она сидит и читает одну мою книжку.
– Я ей дала, – сказала жена.
– Зачем? – спросил я.
Моей теще нравится играть в «Каря´бу», решать кроссворды, а любимая программа по телевизору у нее – «Убийство, написала она».
Прошло сколько-то дней.
Мы отвезли ее в аэропорт.
Проходит неделя.
Я спросил у жены:
– Как твоей матери понравилась моя книжка?
Жена моя – хорошая актриса. Она подбавила голосу шипящего презрения:
– Почему ему непременно нужно пользоваться таким языком?
Вероятнее всего, она имела в виду диалоги, но я уверен, что и фразы между ними ее тоже расстроили: жесткие, треснутые, шаткие, стигийские. Едва ли Шекспир.
Я преданно трудился в промозглых пещерах, чтобы так получалось. Я чувствовал себя оправданным от того, что она их сочла отвратительными. Если б она приняла мою работу, я б испугался – признак того, что я размяк, пошел по пути практикующих это ремесло.
У меня было долгое неебическое ученичество.
Мне хотелось выдержать капканы, сдохнуть у печатки с бутылкой вина под левой рукой и радио, играющим, скажем, Моцарта, под правой.
Примечания
С. 5. Михаэль Монтфорт (1941–2008) – немецкий фотограф и друг Чарльза Буковски, соавтор нескольких его издательских проектов.
С. 7. …серию «Заметок старого козла»… – «Notes of a Dirty Old Man», 1969. Рус. пер. «Записки старого кобеля» (Юрий Медведько).
«Мастак» – Factotum. Рус. пер. «Фактотум» (Татьяна Покидаева или Вадим Клеблеев).
…разрозненные, а также ранее не публиковавшиеся рассказы и очерки. – Sanford Dorbin, A Bibliography of Charles Bukowski, Los Angeles: Black Sparrow Press, 1969; Hugh Fox, Charles Bukowski: A Critical and Bibliographical Study, E. Lansing, MI: Abyss Publications, 1969; Aaron Krumhansl, A Descriptive Bibliography of the Primary Publications of Charles Bukowski, Santa Rosa, CA: Black Sparrow Press, 1999; Al Fogel, Charles Bukowski: A Comprehensive Price Guide and Checklist: 1944–1999, Surfside, FL: The Sole Proprietor Press, 2000. Огромный архив писателя его вдова Линда Ли Буковски в сентябре 2006 г. завещала Библиотеке Хантингтона в Сан-Марино, Калифорния. Кроме того, существуют значительные собрания его опубликованных и неопубликованных работ, включая рукописи, в Университете Калифорнии в Санта-Барбаре и Университете Аризоны, Тусон. – Прим. составителя.
С. 8. Джеймз Гровер Тёрбер (1894–1961) – американский прозаик, художник-карикатурист, журналист, драматург и знаменитый остроумец.
…журнал «Стори», который редактировали Уит Бёрнетт и Марта Фоули… – «Story» («Рассказ») – литературный журнал, основанный в 1931 г. американским журналистом и редактором Уитом Бёрнеттом (1900–1972) и его женой Мартой Фоули (1897–1977) в Вене, с 1933 по 1967 г. выходил в Нью-Йорке. Издание было возобновлено в 1989–2000 гг.
«Portfolio: An Intercontinental Quarterly» – авангардный литературно-художественный журнал, основанный в 1941 г. в Вашингтоне поэтом, прозаиком и пацифисткой Карессой Крозби (Мэри Фелпс Джейкоб, 1891–1970), также знаменитой своей активной светской жизнью, дружбой со множеством выдающихся поэтов и писателей ХХ в. и изобретением бюстгальтера в его современном виде. Вышло всего шесть номеров журнала, после чего он закрылся.
…«Мэтрикс» за 1946 год… – «Matrix» («Матрица») – литературный журнал, в 1940-х гг. издававшийся в Филадельфии под редакцией Джозефа Московица; в 1950-х выходил в Плезантоне под редакцией Дж. Морэя, Фрэнка Брукхаузера и С. Э. Мэки. Буковски не любил вспоминать об этих публикациях и считал журнал «довольно старомодным».
С. 9. «Cocoethes Scribendi» – «Неутолимый зуд писать» (лат.). «Сатиры» Ювенала, VII, 50–52.
Многие его последующие произведения появятся в огромном количестве «маленьких журналов». – См.: Elliott Anderson and Mary Kinzie, The Little Magazine in America: A Modern Documentary History, Yonkers, NY: The Pushcart Press, 1978; Loss Pequeno Glazier, Small Press: An Annotated Guide, Westport, CT: Greenwood Press, 1992; Robert J. Gleesing, The Underground Press in America, Bloomington and London: Indiana University Press, 1970; Abe Peck, Uncovering the Sixties: The Life and Times of the Underground Press, New York: Pantheon, 1985; Jerome Rothenberg, with contributions by Steven Clay and Rodney Phillips, A Secret Location on the Lower East Side: Adventures in Writing 1969–1980, New York: Granary Books; Sanford Dorbin, «Charles Bukowski and the Little Mag/Small Press Movement», in Soundings: Collections of the University Library, University of California, Santa Barbara, May 1970, с. 17–32. – Прим. составителя.
