Александра Маринина - Оборванные нити. Том 3
— Ты позубоскаль, позубоскаль, — беззлобно откликнулся зампрокурора. — Я-то работаю, а вот как ТЫ будешь работать, когда станешь начальником? Думаешь, справишься? Саблин мужик крутой, это всем известно, а вот ведь не справился с коллективом, настроил всех против себя. А тебе до его крутизны как до Луны.
— Испугал! — презрительно протянул Юрий. — Крутизна — это устаревший метод управления, рожденный в середине девяностых, когда модно было демонстрировать кулаки. Я пользуюсь старыми проверенными методами, которые теперь куда более полезны. У меня почти на каждого сотрудника Бюро уже компромат есть, успел насобирать за то время, пока несколько раз исполнял обязанности вместо Саблина. Один раз, правда, чуть не прокололся, он узнал, что я кое-какие бумажки собрал на одного пьяницу, и потребовал ему отдать. Во я страху тогда натерпелся!
— И что? Отдал?
— Ну прямо! Наврал, что пьяница раскаялся, а я ему поверил и бумажки уничтожил. Саблин скушал — не подавился. А на самом деле они у меня в сейфе лежат прикопанные, до лучших времен…
Голоса стали удаляться: выход в спортзал был с противоположной стороны раздевалки. Глеб тихо прикрыл дверь и зашагал к выходу из клуба.
Ай да Юрочка-дружочек! Какой насыщенной жизнью ты живешь!
Интересно, а мать об этом знает? А Саблин?
* * *Сергей вернулся из Барнаула и в первые два дня упорно делал вид, что ничего не знает, не замечает и вообще «не в курсе», принял у Вихлянцева отчет о состоянии дел, был ровен и с виду спокоен. На третий день попросил всех экспертов собраться у него в кабинете. Время назначил еще накануне, чтобы Вихлянцев смог приехать из поликлиники.
— Позвольте ознакомить вас с двумя приказами, которые я сегодня утром подписал, — начал Саблин, ни на кого не глядя и делая вид, что просматривает документ, который держал в руке. — Приказ о реорганизации работы Северогорского Бюро судебно-медицинской экспертизы для улучшения качества проведения судебно-медицинских исследований и экспертиз трупов, а также живых лиц.
И только после этого поднял глаза на собравшихся. Лица у всех были испуганными и напряженными. Реорганизация — это всегда плохо и всегда страшно, потому что ты уже ко всему привык и приспособился, а теперь нужно привыкать и приспосабливаться к чему-то совсем другому, новому и непонятному.
— Итак, уважаемые коллеги, ввиду отдаленного расположения нашего Бюро особые условия работы требуют от каждого из судебно-медицинских экспертов подготовки по различным видам судебно-медицинской практики. Напоминаю вам, что судебно-медицинский эксперт, имеющий сертификат специалиста по специальности «Судебно-медицинская экспертиза», обязан разбираться, кроме специфических судебной химии и судебной биологии, во всех остальных видах экспертной деятельности, иметь опыт и общее представление о возможностях данных экспертиз. Поэтому я как начальник Бюро ввожу своим приказом принцип ротации кадров. Всем экспертам отделения экспертизы трупов придется поочередно в течение года по одному месяцу отработать в отделении экспертизы живых лиц, а Юрию Альбертовичу Вихлянцеву я предписываю работать в морге для приобретения и закрепления навыков судебно-медицинских экспертиз и исследований трупов. И об этом говорится в другом приказе, который я подписал. Юрий Альбертович с завтрашнего дня перемещается для работы в морг.
Саблин выдержал театральную паузу, потом положил оба приказа на стол и демонстративно, медленно, чтобы все видели, прикрепил степлером к каждому приказу листок ознакомления. Эти листки он заранее попросил Светлану сделать на компьютере и отдать ему.
— А теперь, уважаемые коллеги, я попрошу каждого из вас по очереди подходить к моему столу и ставить свои подписи в листах ознакомления с указанием сегодняшней даты. Чтобы никто из вас потом не мог мне сказать, что он «не знал или забыл».
Радости на лицах не было, за исключением судебного химика и двух биологов, которых принцип ротации не коснулся и для которых все оставалось по-прежнему. Никто не рвался к столу ставить подпись.
— Прошу, коллеги, прошу, — Саблин приветливо улыбнулся. — Не стесняйтесь.
Первой подписывать листки подошла Сумарокова, пряча в складках губ едва сдерживаемую улыбку: она была достаточно опытна и умна, чтобы понять смысл всей затеи. Кроме того, она заведовала отделением, и уж ее-то на «живой» прием точно не пошлют. За Изабеллой Савельевной потянулись остальные. Вскоре оба листа ознакомления были заполнены подписями, пустовала на каждом из них только одна строчка: не было подписи Вихлянцева.
— Юрий Альбертович, а вы что же? — с показным добродушием спросил Сергей. — Я понимаю, вы как джентльмен пропустили вперед всех наших очаровательных дам, но теперь и ваш черед подписывать.
Вихлянцев весь подобрался.
— Я не стану это подписывать. Эти приказы незаконны.
— Это почему? — удивился Саблин. — Здесь все законно. Прошу вас, пожалуйста, подпишите.
— Вы не имеете права переводить меня в морг.
— Да кто вам такое сказал? — Саблин продолжал изображать доброту и наивность. — Все виды экспертиз, кроме химии и биологии, являются вашей компетенцией, все это входит в ваши должностные обязанности, и все это необходимо для разносторонней практической подготовки экспертов. Так что будьте любезны.
— Я не подпишу. Я должен предварительно проконсультироваться.
— Ради бога, — Саблин широко развел руки в жесте, которым словно говорил: «Делайте все, что считаете нужным, дорогой Юрий Альбертович». — Но приказ подписан и оглашен в присутствии всех экспертов Бюро, поэтому все знают, что вы проинформированы. И завтра, уж будьте так любезны, добро пожаловать в секционную. Я распишу вам труп попроще, учитывая отсутствие у вас практического опыта работы в танатологии. А на «живой» прием вместо вас завтра пойдет Николай Александрович Гаврыш. Всем спасибо, все свободны.
Итак, первая часть плана выполнена. Теперь остается дождаться завтрашнего дня и посмотреть на Вихлянцева в морге.
* * *Назавтра Юрий Альбертович в морге не появился. Светлана сообщила, что он звонил: заболел, оформил больничный. «Ладно, — подумал Саблин, — антракт между первым и вторым действиями спектакля затягивается. Но когда-нибудь он закончится».
Антракт закончился через неделю, когда Вихлянцев закрыл больничный и вышел на работу в морг. Саблин поручил ему вскрытие трупа, санитар труп доставил в секционную и подготовил, однако Юрий Альбертович к вскрытию так и не приступил. Саблин узнал об этом только в конце рабочего дня.
— Я не буду вскрывать трупы, — заявил Вихлянцев, которого Саблин вызвал к себе из ординаторской. — Вы не имеете права меня заставлять это делать. Я — эксперт «живого» приема.
— Право такое я имею, — скучным голосом ответил Саблин, не глядя на него, — и пользоваться им буду. До тех пор, пока вы не овладеете работой с трупами, я не могу быть уверен в правильности ваших заключений на «живом» приеме. Вы дали мне множество оснований сомневаться в вашей квалификации. Завтра вы придете в морг и проведете вскрытие и исследование трупа, которое я вам поручил. Можете идти.
Назавтра Вихлянцев снова весь день демонстративно просидел в ординаторской и к секционной даже не подошел. А на третий день опять взял больничный. Однако Юрий Альбертович опоздал: в конце второго рабочего дня, проведенного им в морге, Саблин успел составить акт о том, что врач — судебно-медицинский эксперт Вихлянцев Ю. А. не выполнил указание начальника Бюро и отказался проводить вскрытие трупа. За актом незамедлительно последовал приказ о выговоре, подписывать ознакомление с которым Вихлянцев снова не стал, но это уже ничего не меняло: Саблин не поленился зайти в конце дня в ординаторскую вместе с Сумароковой и одним из экспертов-танатологов, огласил тексты акта и приказа и предложил пришедшим с ним коллегам засвидетельствовать своими подписями факт, что Вихлянцев с приказом ознакомлен. «Я тебя замордую юридическими крючками, — зло думал Саблин, шагая по коридору к себе в кабинет. — Ты у меня не выкрутишься, свиненыш».
Вихлянцев пробыл на больничном три недели и, как стало известно Саблину, ухитрился в это время у себя в поликлинике, в кабинете амбулаторного приема, провести некое профсоюзное собрание. Профсоюзной ячейки в Бюро давным-давно не существовало, Саблин несколько раз предлагал сотрудникам ее создать, но никому не хотелось возиться, да и толку от нее никто не видел. Оказалось, что Вихлянцев провел заседание независимого профсоюза, и лидером ячейки назначил, естественно, самого себя.
Саблин с любопытством ждал «продолжения банкета», и оно не замедлило наступить. Больничный закончился, Юрий Альбертович вышел на работу, далее все происходило в точности так же, как и в предыдущий раз: поручение провести вскрытие — отказ — составление акта — подготовка приказа — еще один заверенный свидетелями отказ от подписи. «Ну, давай, — азартно думал Саблин, — продержись еще немножко, не спасуй передо мной, дай мне возможность объявить тебе третий выговор — и я тебя уволю. Все будет по закону». Каждый раз он предлагал Вихлянцеву написать мотивированное объяснение своего отказа вскрывать трупы, но ничего внятного не добился: Юрий Альбертович писал, что он является экспертом «живого» приема и никто не имеет права заставлять его работать в морге, а если уж его сюда перевели, то пусть ему дадут возможность вести здесь «живой» прием. Как будто в морге можно проводить экспертизу потерпевших, обвиняемых и иных живых лиц! Это же прямо запрещено законом. И все это отлично знают.
