Дуровъ - Все схвачено
– Расскажите мне, пожалуйста, о том, как вы нашли тоннель? – Премьер сразу взял быка за рога. Гуманные и нежные англосаксы к этой поговорке добавляют для вящей пунктуальности: а человека – за язык.
Легат рассказал. Постарался сделать это кратко и точно. И к черту подробности!
– Очкарик дал согласие на мой визит к нему?
– Дал. Но, простите, не буквально на ваш. Он ждет у себя некоего человека, курирующего данный проект с нашей стороны.
– Мне доложили, – сказал Премьер. – Разумный вариант. Насколько я знаю, такой человек существует в реальности? – взглянул на Директора.
– Так точно, существует.
– Вы, господин Легат, настаивали на визите именно в воскресенье. Почему?
– Потому что именно в воскресенье Очкарик пригласил меня к себе на дачу. Прямо с утра. Там, насколько я понимаю, еще будет давний и близкий друг Очкарика.
– Кто он? Знаете?
– Только заочно. Некто Мужик. Я слышал, что он занимает какой-то неконкретный пост в аппарате правительства, советник премьера, кажется, и курирует внешнюю торговлю. Как именно курирует, не могу сказать. До сих пор он существовал вне моего задания, я им не интересовался…
Директор счел необходимым вмешаться:
– Вы помните, господин Премьер, это он помогал Гумбольдту выйти на Очкарика.
– Да, помню. Он знает о проекте, так?
– Знает, – ответил Легат. – Но абсолютно не вмешивается.
– А кто еще предполагается быть?
– Насколько я понял, больше никто не предполагается. Очкарик сказал только о Мужике.
– Это хорошо, – подвел черту Премьер. – И обстановка неформальная, и посторонних нет.
Легат не мог не прокомментировать сказанное. Про себя, вестимо, прокомментировать, не вслух же: а откуда бы взяться посторонним в строго охраняемой зоне? Приглашенных самим Очкариком посторонними считать вряд ли можно. Его дом, кого хочет, того и зовет. В том числе и Легата с «куратором проекта».
Сорок лет прошло, а у этих «строго охраняемых» ничего в менталитете не изменилось. Разве что понтов стало больше…
– Когда выход? – Премьер перешел к подробностям «визита».
– Он нас ждет в десять. Ну, можно немного опоздать…
– К Председателю Конторы опоздать? – В голосе Премьера звучало изумление, именно так!
И что в том странного? Контора, как и Армия, приучает людей к точности, поэтому изумление Премьера объяснимо. Ладно – начальник вправе припоздниться, что, кстати, с Премьером случается. Но опоздать к Начальнику!.. Да, для Премьера, которой в душе неизбежно был и оставался Полковником той Конторы, время «десять ноль-ноль» никак не может мягко и плавно превратиться в «десять двадцать», к примеру.
– Он знает, что путь в тоннеле не всегда предсказуем. – Легат взялся опустить ситуацию. – Но попробуем успеть. Господин Премьер, путь под землей не очень долгий, но неудобный. Темнота черная, пыль, обломки плит… Первый раз я одолел его за три с лишним часа. Теперь он занимает у меня около полутора. Не потому что я такой способный, а потому что путь уже назубок выучил…
– За меня не беспокойтесь, – суховато перебил Премьер. – Полтора часа, говорите? Должны уложиться. Выход, насколько я знаю, около Парка? Оттуда до дачи далеко?
– Воскресенье, утро, семидесятый год… – Легат позволил себя мягко улыбнуться. – Максимум – полчаса.
– Итого два, – сложил Премьер. – Значит, надо стартовать в восемь ноль-ноль. Нас встретят?
– Очкарик пришлет свою машину с шофером.
– Без охраны? – Директор счел необходимым вмешаться.
Легат опять улыбнулся. Постарался, чтоб необидно вышло. И мягко растолковал:
– Шофер встречает двух невысоких чином людей: Полковника из Конторы, куратора проекта и переговорщика, которого до сих пор конторская разгонная машина подбирала. Какая ж тут охрана? Вы еще и туда ее с собой прихватить порекомендуете? И спецтранспорт вдобавок?.. То-то тамошний народец поизумляется!
– А как же… – начал было Директор, но Премьер опять перебил:
– Я согласен с Легатом: охрана будет там совсем не уместна. Она останется здесь.
– А как же… – опять начал Директор и опять был перебит:
– Вы запамятовали, господин Директор, что там я всего лишь – Полковник, да еще и в штатском. Кто меня узнает?.. Кстати, Легат, а как мы там переоденемся? Мы ж не в костюмах и белых рубахах пойдем…
Легат позволил себе улыбнуться: в знак того, что юмор оценен.
– Пойдем в самом что ни на есть походном. Плюс – теплом, потому что в тоннеле холодно. А если под это теплое вы наденете обычный спортивный костюм, то будет прилично. Я к Очкарику так ходил… Это уж после я отнес туда костюм, рубаху, даже галстук. Но тоже не для Очкарика.
– А для кого? – не без любопытства спросил Премьер.
– Для себя. Я ж там не раз ночевать оставался. Вечера свободные. А по старой Столице побродить хочется, в ресторане посидеть, в театр, например, сходить… А мы после встречи сразу назад вернемся, так я понимаю?
Премьер ответил не сразу. Сначала в окно зачем-то поглядел. Небо в окне было. А потом ответил:
– Сразу. Хотя про Столицу – это вы верно… – улыбнулся чему-то своему. Резко встал. – Все. Закончили. Спасибо, Легат. В восемь утра на территории бывшей гостиницы. Где точно?
– Вы меня увидите.
– И меня тоже, – сообщил Директор.
– А вот проводов не надо, – резко сказал Премьер. – Как бы еще и от охраны избавиться… – опять усмехнулся, – да, боюсь, не получится.
Пожал руку Легату, потом – Директору и пошел к двери. Быстро. Директор бросился его провожать. А Легат остался. Взглянул на стену: точно, портрет на месте. И костюмчик темно-серый, и галстук светлый, и взгляд пистолетный.
Вот и познакомились, наконец…
7
Легат был на территории вечной стройки посреди Столицы без четверти восемь. Встал в шесть утра по звонку, оделся в походное, поймал такси на Проспекте, сел на заднее сиденье и, наконец, проснулся. И мгновенно осознал свою государственную ответственность. Да и само это словосочетание, грозящее двойными «эн» и намекающее глухими согласными, давило на психику.
Одному ходить гораздо лучше. Спокойнее.
Он сел на бетонный обломок, уставился на «Командирские», которые не снимал ни на этом свете, ни на том, если «тем» считать время Очкарика, и стал ждать. Премьер на сей раз оказался точен. Легонько взвыла сирена за забором на Набережной и смолкла. Знак подан, что ли?.. На дареных часах натикало ровно восемь, часы не врали, хотя деюре им стукнул сороковник и вообще они были здесь той самой бабочкой из фантастики, которую Легат поминал многажды.
Вероятно, где-то неподалеку имели законное место сторожа замершей и уснувшей на века стройки, но то ли они спали, то ли испугались мигалок и сирен у забора, потому что в щель в ограде, через которую пробирался в прошлое Легат, беспрепятственно пролезли два здоровенных бодигарда, а за ними возник Премьер – в элегантном комбезе, в котором, не исключено, он катался на лыжах в горах.
Амуниция, позаимствованная Легатом у сына, сильно комбезу проигрывала. Ну, по Сеньке и шапка, чего уж тут.
Легат помахал рукой.
Бодигарды помахали в ответ. А ведь сказал, что без охраны хочет…
Легко отыскав внятную тропу среди обломков и мусора, троица добралась до Легата.
– Доброе утро, – сказал Премьер, который выглядел свежим и бодрым.
– Надеюсь, что доброе, – ответил Легат. – Готовы?
– Всегда готов, – улыбнулся Премьер своей мини-улыбкой. Легко снял ее и деловито спросил: – Сколько мы там пробудем?
– Как фишка выпадет, – ответил Легат неясно. Но добавил: – Часов до двух, наверно. А может, и пораньше. Как разговор потянется…
– Это и есть начало пути? – легко сменил тему Премьер, глядя на дыру в земле, а может, не в земле, а в бетоне, хрен теперь разберешь, когда все кругом засыпано и завалено.
– Оно, – подтвердил Легат.
– Так пошли…
– Я первый, – сказал Легат. – Тут – метра три высота. Повиснете на руках и прыгайте. Я подстрахую, – и первым нырнул в дыру.
А Премьер сразу за ним сиганул. И хорошо приземлился, поддержка не понадобилась, да и не поспел бы Легат. Зато зажег фонарь.
– У меня тоже есть, – сообщил Премьер и зажег свой.
– А ваши… – Легат показал лучом на белый свет, который, прямо по поговорке, сжался в копеечку дыры в бетонном перекрытии.
Премьер понял недосказанное.
– Подождут. Ведите.
И они пошли.
И все было, как всегда. Пешком, на карачках, где-то – ползком, опять пешком… Привычный уже путь, Легат его почти на автомате одолевал, а Премьер не отставал, таймаута не просил, двигался следом, не задерживаясь в частых завалах, оба молчали, потому что говорить было не о чем и тяжко. А когда пришли к воротам, Легат на часы глянул: час с четвертью миновал. Великолепное время для неофита, а в диггерском промысле Премьер был неофитом.
– Финиш, – сказал Легат. – Пять минут передыха.
Они сели на бетон, молчали, передых – дело святое. Но Премьер тут же поинтересовался:
